Андрей Голицын - Мальчик из Лупанария

– Аристон, брат, зайди в дом,– подала голос Аврора, вылезающая из окна.

Юноша оставил сад и повиновался. Зайдя в тёплый дом, он увидел своих сестёр, а рядом с ними и их мужей. Они сидели на мягких ложах и пили вино. В их глазах отсутствовала всякая скорбь и сожаление, напротив, они явно ликовали.

– Что?– Спросил без интонации Аристон и неопределенно уставился в деревянный пол.

– Присядь, братик,– проговорила ехидно Зэоклеия и указала пальцем на рядом стоящий деревянный табурет. Сами они возлежали на дорогих ложах, а ему предоставили какой-то старый, весь в занозах, стул, на котором обычно сидели рабы. Он понял их намёк – они хотели его унизить, он снова стал их предметом для забав. Поэтому он не спешил садиться и продолжал стоять на месте.

– Ты что не понял?– Возмутился муж Авроры Луций– грубый солдафон, с обветренным лицом и шрамом на ноге,– быстро сел на стул!

Аристон не хотел связываться с римлянами, которых он, впрочем, никогда не любил, и сел на жесткий табурет. Аврора улыбнулась и поцеловала своего мужа в щёку.

– Поскольку наши славные родители предстали перед Аидом, то дом, который они нам оставили должен, поделен между нами поровну,– сказав это, она стала пристально наблюдать за реакцией брата, но тот остался равнодушным к её словам.

– В силу того, что ты не эфеб и не достиг совершенных лет, ты не имеешь права вступать в наследство. Поэтому мы, по доброте душевной, решили пока тебя отправить на Крит, к родственникам, и до наступления твоего совершеннолетия ты будешь жить у них.

– Что ж, я вам благодарен,– сдерживая гнев, проговорил Аристон. В последний раз, когда он видел стариков ему было в то время четырнадцать лет, а им уже за семьдесят– поэтому он не опровергал того факта, что они могли уже давным-давно умереть. Но он не стал возражать. Хотя и сам догадывался, что его коварные сестры-фурии тут же продадут родительский дом и всё, что в нём есть.

– Вот и прекрасно,– подал голос муж Зэоклеии,– отправляешься завтра утром.

" А это уже не тебе решать, грязный римлянин",– хотел сказать Аристон, но вместо этого он спросил:

– Можно я возьму с собой Антиоха?

– Антиох-это твой раб? – Не поняла сначала Аврора, но тут же продолжила,– конечно бери. Но только его.

– Но ведь по дороге могут встретиться разбойники,– шепотом заметил её муж.

– Ну и пусть, нам это только на руку,– ответила тоже шёпотом хладнокровная Аврора, так, чтобы её не услышал Аристон.

– Можешь идти,– скорее отдала приказ, чем предложила, сестра Зэоклеия.

Аристон встал и распрощался с ними. Выйдя в коридор, он сразу же переменился в лице и процедил, сквозь зубы:

– Ублюдки.

Глава XI

На следующий день, сразу же по восходу солнца, Аристон ушёл из дома. Покидал он его с тем же чувством, с которым хоронил любимую мать. Здесь он родился и вырос, здесь он впервые влюбился… Уезжать на отдалённый остров Крит вовсе не хотелось. Но повиноваться всё-таки пришлось.

Скупые сестры дали ему всего два золотых. На эти деньги он не представлял , как жить. Хорошо, что у него были свои сбережения – двадцать серебряных и один золотой браслет-подарок на день рождения.

Он взял с собой сумку с небольшими пожитками, дорожный, синий плащ-хламиду, с двумя медными застежками, два сменных хитона, широкополую шляпу-петас и две пары сандалий. Также он прихватил с собой короткий меч, на всякий случай.

Антиох сильно расстроился, когда узнал, что его господина, можно сказать, выгнали из собственного дома. Он упрекал Аристона в его мягкотелости и уговаривал остаться, но тот не хотел его слышать. Дом хранил в себе столько горестных воспоминаний, что из него хотелось бежать.

Не дойдя до порта, Аристон завернул за агору и направился к дому Флоры. Антиоху это не понравилось, но он не воспрепятствовал ему.

Дверь на сей раз открыла сама девушка. Увидев усталое и осунувшееся лицо своего возлюбленного, она крепко заключила его в объятия и стала покрывать поцелуями.

– Ты куда-то собрался?– Немного спустя спросила Флора и указала на вещи, которые держал Антиох.

– Да, я уезжаю на остров Крит. Пойдёшь со мной?– Он посмотрел на неё с надеждой и увидел в её глазах разочарование.

– Крит? Что мы будем там делать?

– Не знаю, главное, что мы будем вместе. Женимся, заведём детей– ты же об этом мечтала, я прав?

– Аристон,– чуть не плача проговорила Флора,– мы, что? Будем жить в нищите?

– Нет, но голодать мы точно не будем.

– Прости, любимый, но понимаешь… тут такое дело… мой отец сейчас сильно болеет и я должна…

– Да-да, я понимаю,– перебил её Аристон и неожиданно для себя понял, что это были лишь отговорки, чтобы не идти вместе с ним. Антиох был прав, она и вправду любит не его, а его деньги. – Что ж, не поминай лихом,– он развернулся и вышел за калитку.

– Удачи тебе, Аристон!– Бросила она сзади.

Когда они завернули за угол на агору, Антиох выругался.

– Нет, вы её слышали? Отец у неё болеет, да она когда узнала, что вы…

– Я знаю,– отрезал Аристон,– не продолжай. И прости меня за то, что я тебе не верил,– он остановился и обнял мальчика за плечи,– впредь я буду доверять только тебе.

Вскоре они дошли до порта, там, где располагался на берегу Александрийский Маяк. На синем, адриатическом море, стояло несколько судов разного цвета. Там были и галеры и триеры и пентеры. Некоторые из них были римскими. Аристон поискал торговое судно и, обнаружив моряков, которые везли на деревянной телеге большую бочку, решил подойти к ним.

Как только те загрузили бочку на небольшую галеру и когда они снова пошли за новым грузом, он их вежливо остановил.

– Хайре, господа,– начал он,– куда направляется ваш корабль?

Моряки переглянулись и пожали плечами, явно не владеющие греческим языком.

– Ладно,– проговорил Аристон и пошёл искать дальше.

Он прошёл берег вдоль и увидел одинокую триеру. Она была небольшого роста и поэтому просто привязана канатом ко столбу. На берегу же сидело около двух дюжин людей, видимо, моряков этого судна, и варили на костре похлебку. Они смеялись, переговаривались и пели.

Аристон и Антиох подошли к одному из кострищ и обратили на себя внимание.

– Хайре, вы понимаете по-гречески?– Спросил юноша.

Бородатые моряки стали переговариваться на незнакомом наречии и махать косматыми головами.

– Проклятье,– выругался Аристон, и хотел уже было развернуться, как услышал слева мужской голос.

– Стойте! Я знаю греческий!– Кричал со смешным варварским акцентом он.

Когда он подошёл ближе, друзья увидели огромного, широкоплечего исполина, с длинной, чёрной бородой, заплетенной в косички.

– Я триерарх 6этого судна, вы что-то хотели, молодые люди?– Он улыбнулся, обнажив белые зубы.