Виктор Сиголаев - Фатальное колесо. На все четыре стороны

Шарма этот случай сим интерьерам не прибавил, но я сильно и не заморачиваюсь, ползаю по темени, оскальзываясь на мокрых ступенях, и благоразумно зажимаю себе нос в особо трепетных местах. Зато в нашем спортзале можно появиться совершено неожиданно – достаточно сдвинуть в сторону шторку с секретом в глубине душевой комнаты. К слову, мой второй инструктор Ирина именно по этой причине предпочитает принимать водные процедуры где-нибудь в другом месте, например, в женских душевых за сектором художественной гимнастики Дворца пионеров. Она, кстати, реально числится в тренерском штате, поэтому почти всегда рассекает в красном спортивном костюме с претенциозной надписью «СССР» на груди.

Кстати, а где она?

Козет на месте, прыгает козлом по татами и счастлив безмерно от этой незатейливой процедуры.

Вот, к примеру, крокодил. Рептилия, мать его. Лапы, хвост, главное, что примечательно, не жабры, заметьте, а легкие. Плавников тоже, между прочим, не видать. То есть по-любому – сухопутный зверь. Ан незадача – на суше он как… бревно с ножками, ни тебе скорости, ни тебе прыгучести. Зато в воде!.. Его стихия. Гоняет между плавунами что та торпеда, круче монстра не сыщешь.

Так и Сан-Саныч.

Неуклюж, косноязычен и тормознут. Да и внешне… клещеног, приземист и пенькообразен. Бревно на ножках. Но если дело касается единоборств… Это – аллигатор в водах Нила! Коршун в поднебесье! Грозен и изящен аки тигр. И ноги выпрямляются чудесным образом, и рост откуда-то берется, и… короче, щемись рыбка любая, и большая, и маленькая. Да и вообще чуть какая опасность – Козет моментально преображается чудодейственным образом. И куда только неуклюжесть девается? К слову, чудесные его навыки как-то один раз мне даже жизнь спасли.

– Цзао, Сан-Саныч!

– Ф-у-ух. Витек? – Козет зафиксировался наконец в пространстве и вытер потное лицо полой борцовки. – Цзао, коль не шутишь. Цзаошан хао [1] Доброе утро ( кит .). , пока его нам не испортили.

– Да не испортят, нормальное утро! Солнечное и морозное, все как у Пушкина. А где Ирина?

– Где-где. В тюрьме.

– Допрыгалась? И сколько дали?

– Да всего-то пару часов, и ни минутой больше. Как от себя отрывают…

Я сунул кипятильник в банку с водой. Утренний чай – наша фишка и традиция.

– Значит, сельского пьяницу крутит, – допер я. – А меня, выходит, не взяла, потому что трудно объяснить присутствие в СИЗО излишне любопытного ребенка младшего школьного возраста.

– А ты догадлив сегодня, Парамоша. Как никогда. Я в душ.

– Да-да. Помойся. И побрейся. И оденься цивильно, дело есть.

– Опа! А ты, я смотрю, уже все для меня распланировал?

– Не я решаю, а обстоятельства…

– Давай выкладывай, пока я бриться не начал.

– В Симфи надо прокатиться.

– А че так? Давай лучше в Стамбул! Тут морем недалеко, каких-то четыре сотни миль…

– Симферополь ближе. Слушай, Саныч, там в апреле сорок четвертого на улице Эстонской похожая резня была. Тоже топором. И тоже с финальным убийством собаки.

– Ого! Откуда информация?

Вот что ему ответить?

Плести про самоперепечатывающуюся газету? Про тетушку Тортилу с Дианой-кудесницей? Проще туману напустить.

– Источник сообщил. Оперативный.

– Надо же! Школьная гардеробщица? Или трудовик с устатку? А! Я догадался. Это у вас в стенгазетах такие вещи пишут. Или в библиотечке на стендах: «Если дядя с топором – не общайся с…»

И завис, Лермонтов. С рифмой проблемы.

Вот бы он удивился, если бы знал, как на самом деле точно бьет по площадям! Ведь действительно информация из «библиотечки».

– «С дураком»! Это тебе для рифмы. Какая разница, кто сообщил? Роберт ты наш Недо-Рождественский! Я когда-нибудь вхолостую волну поднимал? Иди брейся. И вообще… Кто мне тут давеча про тупой юмор задвигал? С траурным выражением на небритой физиономии…

– И мне чаю завари, – оставил за собой последнее слово Козет, исчезая в душевой.

Нечего ответить по существу? Бей врага его же дубиной!

До вокзала добрались на «девятке».

Тут у нас вообще с этими троллейбусами бывает забавно. На Корабельную сторону от Приморского бульвара идут все «нечетные» троллейбусы – «единица», «тройка», «семерка» и «девятка». «Пятый» – не в счет, он вне системы, потому что Матюхинский и поворачивает с главного кольца в противоположную от вокзала сторону. И у «пятого» бывают только «Шкоды» на маршруте – желтые обтекаемые вагончики мылообразного вида. Так вот, «тройка» и «семерка» идут вокруг Центрального холма против часовой стрелки, «единица» и «девятка» – по часовой. На площади Пушкина маршруты встречаются и дальше по одной проволоке скатываются вниз к вокзалу. Что интересно, первая пара ходит чаще, зато у второй – плечо короче до поворота на Красный спуск. А тут, где мы ждем сейчас общественный транспорт, между прочим, площадь Нахимова, самое сердце города, здесь находится крутой изгиб дороги, в общей сложности – на сто восемьдесят градусов. Короче, чтобы быстрее доехать на вокзал, нужно разместиться где-то между двумя противоположными остановками на экстремуме изгиба и вычислять, когда с той или иной стороны появится троллейбус «не-Шкода»: не яичный облизанный обмылок, потому что то «пятерка», а красная или синяя – угловатая коробочка «ЗиУ», саратовское детище отечественного троллейбусопроизводства.

Такой вот занимательный тетрис.

Земляки поймут.

Прикол в том, что мы не одни такие умные. Вот и стоит у пешеходного перехода такая разношерстная группка продвинутых троллейбусоюзеров и крутит головами налево-направо, дабы не упустить рогатую птицу удачи с той или иной стороны.

Но самый писк, когда «продвинутые» едут на вокзал с багажом! Да еще и опаздывают на поезд, потому что на этой остановке реализуется пересадка с катера. Ставки резко повышаются! Чемоданы тогда оставляются около бордюра перед переходом на внутреннем радиусе, с ними – малоподвижные члены семьи. Потом, скажем, папа идет на улицу Ленина выглядывать троллейбус на ранних подходах, а мама – на проспект Нахимова с той же целью. В результате кто-то из них с воплями и бешеными глазами летит сообщать семейству радостную весть о скором прибытии долгожданного транспорта.

А иногда и… оба летят. Синхронно. Тут уж на выбор… как кости лягут.

Но самое страшное случается, когда приходят два встречных троллейбуса, а одной из «не-Шкод» все же оказывается… предательский номер «Пятый», – бывают же исключения, и ему по дьявольскому наваждению уже отдано семейное предпочтение.

Редко, но случается.

Любо-дорого тогда посмотреть на рывки и конвульсии обхитрившего самого себя семейства, классический пример возмездия по закону «За двумя зайцами погонишься…».