Дмитрий Захаров - Зона прокаженных

Раскаленное солнце немилосердно жгло кожу. Пот стекает по лицу, слепит глаза, каждая клеточка тела покрыта распаренной влагой. Время сконцентрировалось в крохотной точке вселенной, почти неуловимой, незаметной даже сверх точными измерительными приборами. Несуществующее мгновение – здесь и сейчас, оно уместно только в литературных описаниях. Настоящего момента не существует в природе, это сжатая с обеих сторон пустота, где позади исчезнувшее навеки прошлое, и впереди – еще не случившееся будущее. Ничто. Упомянутый Штраусом бозон Хигса – гигант в сравнении с настоящим временем. Для настоящего времени нет определения в физическом мире. Пустой вектор, направленный на себя. Змея, кусающая свой хвост – символ бесконечности у индейцев племени майя. Оно используется в грамматике всех языков кроме арамейского. В арамейском языке настоящее определяется как производная свершившегося события. Во всяком случае, так было в древности. Нынешние сирийцы используют обычную версию сочетания глаголов, для определения времени. Тысячелетия поменяли историю, но они не изменили человеческую природу…

Слепой кот застыл в воздухе, как персонаж из диснеевского мультфильма. Невидящие раскосые глаза затянуты белой пленкой, черная пасть открыта, загнутые когти нацелены в горло врагу. Пальцы онемели от рукояти дубины, следы липкой плаценты свисают с плеч, груди, живота и бедер, мускулы напряжены как узловатые канаты, человек похож на дикого самца из архаичной эпохи. Варвар из минувшей эры, когда планета была юная, доверчивая и опасная. Мужчина закрывает спиной крохотную самку, чьи бирюзовые глаза широко распахнуты, золотая кожа блестит на солнце, как полыхающее зарево лесного пожара. Голубые деревья плачут в голос, протяжный стон разносится над горячей землей. Слепящий диск миновал точку зенита, и неподвижно застыл на небосклоне, будто пылающая звезда. Нанизанные на извилистую ветвь гроздья виноградин источают ядовитый сок. Капризное время течет по своим, неподвластным материи законам. Тысячелетия цивилизованных поколений ухнули в бездонную яму небытия, словно их и не было вовсе. Совершив причудливый виток, история вернулась в исходную точку эволюции. Голый самец с примитивным оружием в руках защищает самку. Цикл замкнулся. Девушка закрыла маленькими ладошками глаза, и жидкий воздух обрушился с небес, щедрой золотой россыпью.

Виктор услышал свой яростный рев, удар встретил кота влет. Хищник кувырнулся в воздухе, и упал в кусты с переломанными ребрами. Мужчина резко развернулся, но опоздал на долю секунды – незрячие звери оказались чрезвычайно проворны, едва не сбив человека с ног, ему в плечо вонзил когти взбешенный хищник. Из распахнутой пасти разит ацетоном, приглушенный рык захлебывается, изо рта течет желтая слюна. Капли едкой жидкости падают на кожу, и с шипением разъедают плоть. Отбросив никчемную дубину, Виктор вонзает пальцы в незащищенные глаза противника. Пальцы погружаются в студенистую массу, кот воет, его когти разжимаются, и хищник вертится вьюном вокруг своей оси. Мужчина подхватывает свое оружие, и невзирая на сочащуюся из плеча кровь, атакует животных. Невредимых бойцов осталось восемь особей. Двое лежат без движения в высокой траве, один, утратив ухо, потерял ориентацию, топчется на месте, тихо скулит как обычный котенок. И наконец, еще один корчится от боли, из пустых глазниц вытекает алая жижа. Славная битва! Похоже, звери не ждали такого отпора от чужака! Они поджимают куцые хвосты, уши как локаторы напряжены, густая синь вен на розовой раковине, вздулась от напора густой крови. Они неуверенно снуют на месте. Наконец, словно повинуясь неслышной команде, хищники скрываются в колючем кустарнике. Виктор отбрасывает дубину, вытирает струящийся со лба пот, слепит глаза. Тупая боль пронизывает грудь и плечо – кожа исполосована длинными кривыми порезами. Он опустился на землю рядом с девушкой, и подмигнул.

– А ты говоришь, слепые кошки всегда нападают стаями!

Время сдвинулось с мертвой точки. Боль вернула осознание реальности. Боль – лучший инструмент для постижения смертной природы. Девушка огромными глазами смотрела на мужчину.

– Кап сильный! Кап победил слепых кошек! Кап сильнее леших, и наверное, даже сильнее вепря! Кап может одолеть и Единорога, хотя имя его не следует поминать всуе! Кап – самый сильный и храбрый… – она оплела плечи тонкими руками, прижалась губами к кровоточащим ранам. – У Капа соленая кровь! – в голосе девушки прозвучал благоговейный трепет. – Кап – потомок богов!

– Милая, Ола, ты знаешь, как порадовать мужчину, но это чересчур! – Чернышев осторожно высвободился из объятий. Несмотря на боль от увечий, он опять испытал прилив желания. Точно – извращенец! Потный, липкий как борец сумо, стокилограммовый мужик из города Петербурга, вожделеет золотую девочку, словно вонючий педофил! Похоже на строчку в желтой газетенке! От прикосновений нежных губ к свежим ранам, его словно током пронзило! Держи себя в руках, капитан! А Настя говорила, что он – сексуальный примитив. Здоровья много, а умения – ноль!

– Кап страдает! – Ола провела кончиками пальцев по его плечу. – Ола поможет! – она решительно прижалась к лицу обнаженной грудью, и коснулась губами уха. Сладкая музыка потекла из девичьего рта, обволакивающая неземная гармония проникала в сознание помимо воли, и погружала человека в состояние транса. Из мерцающих сплетений пурпурных гирлянд, и сиреневых всполохов радужных зарниц выплыло румяное лицо девушки Насти, но оно было бесконечно далеко отсюда, за сотни тысяч световых лет, на окраине млечного пути, в заброшенном Богом уголке вселенной. Голубые, со смешливыми зелеными крапинками глаза улыбались с поверхности маленькой планеты, по имени Земля. Из космоса эта планета похожа на симпатичный шарик, окутанный голубой прозрачной дымкой. С такими же зелеными точками на глянцевой поверхности зрачков.

– Капу нравится? – девушка отстранилась, пухлые губы доверчиво обнажили блестящие белые зубы. – Кап здоров?

Виктор стряхнул остатки дурмана, провел ладонями по груди – свежие подсыхающие шрамы. Обычно раны начинают рубцеваться на седьмой день. Судя по следам на коже, такой эпителий образуется через полторы – две недели.

– Ола – великий целитель! – он восхищенно покачал головой, копируя манеру разговора подруги. Девушка радостно захлопала в ладоши.

– Кап здоров и силен! – она нежно погладила ладошкой мужчину по животу. – У Капа могучий перст любви, но Ола готова спариться с ним. Ола ни разу ни с кем не спаривалась… – она смущенно опустила пушистые ресницы. – Ола умеет терпеть боль! Ола не будет засыпать, если ей станет больно, – она лизнула язычком его потный живот. – Кап соленый, как потомок богов! – восторженно кричала девушка, и хлопала в ладоши.