Юлия Верёвкина - Девятый круг. Ада

Луна одиноко светила в чёрном небе, и протяжно, почти с лязгом скрипели сосны. Тёмный шпиль часовни врезался в звёзды, и Сергей бы не удивился, если бы в эту минуту вдали мелькнул силуэт ведьмы на помеле – кто-то вроде несравненной Солохи из «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Он пытался понять и не мог – святое это место или ведьмино? Как это отрегулировали в райских кущах?

Если брёвна часовни и правда гнили (а как иначе за столько лет?), сейчас это не было заметно. Чёрное дерево сверкало серебром, льдинки мерцали в свете луны, и Сергей потерял чувство реальности – он начал понимать, что чувствовал Кай, когда замерзал у Снежной Королевы. Его зубы мелко стучали от холода, но он бы ни за что не сдвинулся с места – красота ошеломляла, часовня возвышалась над ним, колдовство места, как гвоздь, прибивало к земле, а за руку его держала девушка с чёрными глазами и сумасшедшей кровью, которую ей передали беспокойные предки…

– Погоди… У неё же был ребёнок? Как же иначе ты…

– Был. От священника, который построил эту часовню.

Её маленькое личико было безмятежно.

– Он был всё-таки не совсем дурак: отвёз ребёнка – это была девочка, моя бабушка, – к тем самым родственникам, которые переехали в другое село. Они её и вырастили по всем строгим советским правилам в духе времени, так что она мракобесием не занималась: благополучно окончила институт и стала работать учительницей в школе.

Тут она потянула его вперёд.

– Зайдём?

Ноги Сергея сопротивлялись не только от мороза: от одного вида часовни по нему пробегали мурашки. Эти стены воздвиг человек в рясе, который любил умалишённую… «Психи», – решил Сергей и всё-таки пошёл с Адой.

Сделав первый шаг на обледенелые доски, он ахнул восхищённо, хотя внутри не было ничего особенного: вся обстановка, если она вообще когда-то существовала, давно разрушилась. Но всё было покрыто паутиной инея. Узорчатые сети покрывали брёвна, спускались с потолка, оплетали, казалось, сам воздух… И в этом кружевном великолепии переливался тёмный металлический крест, прибитый к стене…

– Знаешь, – всё тем же беспечным голосом сказала Ада, когда они наконец пошли обратно к дороге, – если зима не прекратится и люди начнут умирать от мороза и этого снега, я приду сюда. Даже если будет очень холодно, даже если не будет ходить ни один автобус… Если, конечно, смогу дойти… Я приду сюда и буду читать Псалтирь. Потом покурю… И подожгу часовню, а сама останусь внутри. Я слышала, умирать в огне не так уж мучительно: говорят, люди задыхаются быстрее, чем начинают гореть. Правда, те, кто это рассказывает, сами не пробовали… Но мне кажется, это символично. Правда?

– Что ты… Зима закончится, – еле шевеля губами от холода, возмутился Сергей: теперь его уже вновь волновали только насущные проблемы, например, остановить доброго человека, который отвезёт их в город. Но машин даже слышно не было.

Ада молчала некоторое время, как бы тоже прислушиваясь к этой тишине, невероятной в пригороде, и тихо сказала:

– Кто знает…

…Наконец на дороге показался старенький «жигулёнок». Хотя старик-водитель с полминуты подозрительно рассматривал молодёжь, оказавшуюся в лесу в тридцатиградусный мороз, кошелёк Сергея убедил его, и он, кряхтя, открыл им заднюю дверцу.

Когда Сергей, перевернув страницу, дошёл до описания грешников, обречённых на вечный холод, – тех, которые замерли в разных позах, схваченные льдом, – то содрогнулся. Он перечитывал Данте раз в год обязательно, давно выделив для себя круг книг, проверенных временем, и регулярно возвращаясь к ним; зато, чтобы открыть незнакомую книгу или посмотреть не виденный им фильм, Сергею всегда требовалось усилие над собой. Если же он это усилие делал и ему что-то нравилось, то ни единого нюанса сюжета и даже имён героев он уже не выпускал из памяти.

Но сейчас девятый круг ада неприятно поразил его. Не то чтобы Сергей сочувствовал тем, кто предал благодетелей. Он сидел в пуховике, закутавшись в ватное одеяло, в кресле у газовой плиты: работали все конфорки. Кончик носа и подушечки пальцев были навязчиво холодными; прикоснувшись нечаянно к лицу, Сергей поморщился, и от затылка по спине пробежали мурашки. Не вставая, он поставил на огонь турку с водой – чтобы снова заварить чай.

Отопление дали неделю назад. А тремя днями ранее ударил мороз. Лопнул градусник – и трубы.

То же самое произошло в десятках тысяч квартир их города.

Власти давно объявили чрезвычайную ситуацию, но толку от этого было, естественно, мало. Не то чтобы никто не старался (хотя и это тоже) … Но проявлять излишнее рвение теперь почти не имело смысла: случай беспрецедентный, к нему не готовились, и чиновники выбрали отстранённо-философскую позицию: хотите – ругайте, если от этого теплее станет… И журналисты, естественно, ругали. Каждую неделю по НТВ выходили сенсационные репортажи о чудовищных растратах, о приспособлениях, которыми оснащают свои жилища сильные миры сего, о бункерах и о смертях от холода в больницах. Даже на центральные каналы в огромном количестве пробились народные целители, предлагающие фантасмагорические способы уберечь себя от мороза – от обтирания медвежьим жиром до пробежек босиком по полнолуниям. А ТНТ выпустил щедро сдобренный шутками самого похабного свойства сериал о пятерых студентах, выживающих в погребённом под снегом здании факультета (предполагалось, что остальные жители города погибли, что не вязалось со взрывами истеричного смеха за кадром). Что касается всевозможных пророчеств, то они лились с экранов в таких количествах, что Сергей едва ли не с ностальгией вспоминал Машу. Призывы покаяться, поиск упоминаний о конце света от небывалого холода в предсказаниях Нострадамуса и Ванги, агитация за переселение на какую-то гору в Африке, которую, мол, единственную не затронет кара небесная…

Основные силы местной администрации кидались на то, чтобы худо-бедно расчищать хотя бы главные дороги. Месяц назад, в октябре, все городские власти озаботились переправкой семей (а заодно и себя) в тёплые страны. Это было затруднительно: многие южные государства вроде Египта или Греции давно запретили въезд иностранцев на свою территорию. Кто не успел – или не имел финансов – выехать туда раньше, пытались выбраться хотя бы в Крым: там теперь было всего-то минус двадцать. Но увы, с жарким зарубежьем многие просчитались: в новостях говорили, что Ямайка совсем обледенела…

Китайские учёные придумали новейшее устройство для растапливания снега и льда; больше того, установленные на улице, эти аппараты согревали воздух на 15—20 градусов! США немедленно бросили огромнейшие средства на их закупку. Россия те же средства кинула на то, чтобы видные политики, чиновники и военные переехали в Америку… Оставшиеся бодро вещали об экологической катастрофе, о том, что они делают всё возможное и мучаются так же, как и многоуважаемые Простые Граждане. Это только жена с детьми отдыхает… или с рабочим визитом… за границей, где, заметьте, так же холодно, как у нас…