Гореликова - Обещание

В течение нескольких секунд адвокат оценивающе смотрел на Аллу.

– А вы деловая женщина, Алла Сергеевна.

– А вы в этом сомневались? Напрасно. Теперь ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

– Извольте, отвечу. Да, существует ваше обязательство вернуть некий долг моей клиентке, чье имя не называю, и которое вы вскоре узнаете. Но обрадует ли оно вас, вот в чем вопрос?

– Позвольте мне самой решать, радоваться или нет. Сейчас хочу узнать, подкреплены ли ваши слова какими-либо документами? Например, моей распиской?

– Нет, не подкреплены. Вы дали моей клиентке обещание на словах.

– Отлично! Удовлетворит ли вас ответ, что я не помню подобного разговора и с трудом представляю, о какой женщине идет речь?

– Не удовлетворит, милейшая Алла Сергеевна, ни в коей мере не удовлетворит.

– Обращаю ваше внимание, господин Ростоцкий, что наша беседа пишется на диктофон.

– Ну и что с того, что пишется? – рассмеялся Геннадий Эммануилович. – Прошу прощения за смех, но уж больно потешный вид у вас, уважаемая Алла Сергеевна. Думаете, включили диктофон и поймали жучилу адвоката?

– Не надо приписывать мне свои мысли, – сухо сказала Алла. – Сейчас я пытаюсь разобраться в ситуации, которая слишком уж напоминает шантаж. Вам так не кажется?

– Нет, – покачал головой Геннадий Эммануилович, – не кажется. Это не шантаж, а восстановление равновесия и, если хотите, даже справедливости. Лично я принимаю участие в этом деле только потому, что защищаю высшие интересы. Я выступаю посредником между моей клиенткой и вами. В некотором роде готов представлять и ваши интересы, когда буду уверен, что они не пойдут вразрез с интересами моей клиентки. Я никогда не допустил бы, чтобы моя профессиональная репутация была запятнана какими-либо неблаговидными делами.

– Много слов ни о чем. Выскажитесь, пожалуйста, по существу вопроса.

– Помилуйте, – Ростоцкий развел руками. – Мне кажется, прежде всего, мы должны четко понять друг друга. Мы ни к чему не придем, если вы, Алла Сергеевна, будете подвергать сомнению мотивы моего поведения.

– Пока ваши мотивы мне не ясны. Объяснитесь, пожалуйста, почетче.

– Почетче? – он опустил карандаш в идеально чистую пепельницу и сложил руки на груди. – Тогда слушайте. Достаточно давно, Алла Сергеевна, в вашей жизни произошел один весьма неприятный случай…

Он замолчал, глаза продолжали немигающе смотреть на Аллу. Под его взглядом она почувствовала, как по телу пробежал тревожный холодок.

«Неужели я его боюсь? – подумала она. – А он мастер манипулировать людьми. Ни в коем случае нельзя показать, что я испугана. И чем я испугана? Он еще ничего не сказал!»

– В моей жизни было много случаев, – Алла говорила почти спокойно. – Какой именно вы имеете в виду?

– Это случилось двадцать лет назад. Припоминаете?

– Пока нет.

– Вспомните пустынную платформу… Электричка опоздала… Вы замерзли и пошли на автобус… Припоминаете?

Пронзительно-светлые глаза собеседника разгорались странным серебряным светом. У Аллы похолодела спина.

– Да, – тихо сказала она. – Да…

Губы онемели настолько, что два коротких слова выговорились с трудом, сердце стиснула безжалостная ледяная рука.

– Вы пошли на автобус одна… в темноте…

Как странно светятся его глаза… Он обволакивает меня! Как будто паук. Он похож на паука, который забавляется с мухой, запутавшейся в паутине.

Но она не муха! Она человек и у нее есть воля!

– Я помню. – Алла с силой потерла виски. – Я все прекрасно помню. На меня напали хулиганы. Украли сумку с деньгами и ударили ножом. Только не могу понять, откуда вы узнали эту историю. Впрочем, это никакая не тайна. – Алла уже вполне овладела собой. – Меня нашли прохожие и доставили в больницу. Рана оказалась не опасна. Не понимаю, какое отношение это имеет к нашему разговору.

– Самое прямое. Да, ваша рана была не опасна – но только в больнице. Там, на снегу у платформы, вы истекали кровью. И умерли бы, не помоги вам моя клиентка.

– Ваша клиентка?

– Да, Алла Сергеевна, моя клиентка. Поэтому я и не называл ее имени – вам бы оно ничего не сказало.

Алла облизнула пересохшие губы.

– Там действительно была какая-то женщина. Старуха. Я даже не уверена, что она существовала по-настоящему. Она могла привидеться мне из-за потери крови.

– О, поверьте, она существовала. Вы разговаривали с ней. И, более того, дали обещание.

– Нет! – Алла затрясла головой. – Ничего не помню!

– А вы постарайтесь, – голос адвоката звучал вкрадчиво. – Постарайтесь и вспомните.

В голове звенели колокола. Алла в отчаянии закрыла глаза.

– Нет. Нет. Не могу.

– Что ж, придется вам помочь, милейшая Алла Сергеевна. Смотрите сюда.

Ростоцкий медленно сблизил узкие и даже на вид горячие ладони, оставив между ними небольшой промежуток. Движения его были плавны и ленивы, словно у кошки. Странная помесь – кошка и паук.

– Смотрите сюда! – приказал адвокат.

Алла попыталась отвернуться, но не смогла. Против воли взглянула в промежуток между ладонями. Там была чернота склепа, в которой она увидела…

…прямо у своих глаз она увидела сухую ветку, торчащую из снега. А рядом чьи-то ноги. Ноги вздымались, как гигантские колонны, которые Алла видела в храме Ваала во время экскурсии в Пальмиру.

Окружающее раздвоилось. Сидя в кожаном кресле в кабинете Геннадия Эммануиловича, Алла смотрела на его руки, и одновременно прижималась щекой к подтаявшему снегу, и смотрела вверх, туда, где в немыслимой высоте темнело лицо.

Нечеловеческое лицо. Покрытое сетью глубоких морщин, будто оно было землей, растрескавшейся от нестерпимого жара.

Алла моргнула. Потекли слезы, они были единственными каплями влаги в пустыне.

Ростоцкий сблизил ладони, изображение исчезло.

Алла осознала, что сидит в кресле и настолько сильно вцепилась с подлокотники, что кончики пальцев побелели.

– Что это было? – хрипло спросила Алла, усилием воли заставляя пальцы разжаться.

Ростоцкий молчал. Руки его были сложены на груди, лицо непроницаемо.

Алла закашлялась. Достала платок из сумочки и вытерла мокрые щеки.

– Что это было? – повторила она.

– Сожалею, что вынужден был напомнить об этом печальном событии, но вы сами, собственным упрямством, вынудили меня сделать это. Теперь вспомнили?

– Да, – глухо ответила Алла. – Кажется, я действительно пообещала расплатиться за помощь. Сколько я должна?

– Ровно столько, сколько пообещали.

– Тогда я была студенткой и не знала, какие бывают деньги, – Алла криво усмехнулась. – Да и сумма, насколько я помню, не оговаривалась. Сколько ваша клиентка хочет сейчас?

– Ей не нужны деньги.

– Не нужны деньги? А что ей нужно?