Алан Кранк - Сольск

Это не было продолжением привычного диалога с самой собой. Собеседника выдавал голос. Гнусавый и определенно знакомый («алло, Таисия?»). То ли от внезапности, то ли помешал синтезатор, но сразу она не смогла сориентироваться, откуда шел звук.

Анжела раскрыла коробку из-под роллов, что стояла на стопке нот. Обычно на обед она покупала пиццу, но сегодня захотелось чего-то новенького. Внутри не было ничего, кроме нескольких зерен риса.

«Не глупи. Ни в шкафу, ни на балконе меня тоже нет. Извини, что откликнулся на твое обращение к Богу». Она обернулась – в дверях никого не было. «Больше не мог слушать эти выкрики в пустоту. Я, конечно, не всемогущий и тем более не всемилостивый, но для того, чтобы помочь тебе, этого и не нужно».

Голос звучал в ее голове. Объемно, четко и живо. Как если бы она слушала плеер. Если бы такое случилось среди ночи, она закричала бы от ужаса. Но был день. В комнате светло. За окном два мальчика ковыряли песок на детской площадке.

«Помочь?» – «Да. Я могу помочь тебе стать тем, кем ты должна быть. Бессмертным мастером звуков и повелителем настроений. Миллионы слушателей будут плакать от умиления и ползать у тебя в ногах, умоляя сыграть еще. Они узнают, кто ты есть на самом деле. Увидят и ужаснутся собственной прежней глухоте. И все это в обмен на небольшую услугу. Несколько услуг, если быть точным».

Доигрались. Анжела закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Пару слов еще можно списать на посторонние звуки и богатое воображение, но не десяток предложений. Чужой голос в голове. Вкрадчивый и навязчивый, как припев глупой песенки или слоган рекламы, который может сутками с утра до вечера крутиться в голове.

«Что скажешь?» Разговаривать с собой было нелепо и страшно, но просто слушать было еще хуже.

– Кто ты?

«Просто странник, бредущий сквозь мрак Вселенной. Но для тебя – друг, ангел-хранитель, открывающий дверь в Большое Искусство. Я хочу помочь тебе раскрыть свой талант. Если ты, конечно, не против».

Как получилось, что она вдруг заговорила с собой голосом больного извращенца? Психолог (хотя в данном случае уместнее было бы услышать мнение психиатра) наверняка бы приплел сюда душевную травму и стресс: страх заразится СПИДом плюс реальную возможность его подхватить. И попал бы пальцем в небо. Да, полуночный придурок действительно сильно напугал ее. Но не настолько, чтобы вдруг обезуметь.

– Против, мистер Тайд. Кажется, так тебя называл гундосый псих? Вы еще не свихнулись, тогда мы идем к вам. А почему не мистер Мускул?

«Хайд. Он называл меня Хайдом – так звали героя из прочитанной в детстве книги».

– Убирайся на хрен из моей головы, как бы тебя там ни звали.

Собеседник рассмеялся. Вкрадчивость улетучилась.

Он больше не пытался уговорить ее.

«Откуда такое предвзятое отношение?»

Он задает вопросы, значит, не читает ее как книгу – во всяком случае, пока.

– От верблюда. Заткнись и убирайся.

Смех исчез.

«Я не могу просто взять и уйти. Даже если бы вдруг этого захотел. И еще я советую тебе быть полюбезнее. Иногда я бываю особенно ранимым. Несмотря на хамство, я по-прежнему предлагаю тебе дружбу. Если мы найдем общий язык, я дам тебе бессмертную славу, если нет – ты отправишься следом за водопроводчиком, а мне придется искать другого компаньона».

Для того чтобы напугать, угрозы были не нужны. Самого факта наличия кого-то еще в собственной голове вполне хватало. Анжела сжала мелко трясущиеся руки в кулаки.

– И что ты хочешь услышать от меня? Что-то вроде «я согласна»?

«“Войди в меня” – звучит намного лучше. И для тебя, насколько я понимаю, привычнее».

В год смерти жены Перов отдал дочери ключи от трешки и перебрался жить на дачу. Без какого бы то ни было самопожертвования. Бесконечные пробки, грязные дворы и шумные соседи – все это давно сидело в печенках. Душа искала уединения и спокойствия. Да и телу, разменявшему седьмой десяток, пора было начинать привыкать к земле.

Старость – самый продуктивный возраст для огородничества. Растительный мир становится понятнее и ближе. Особенно если ты уже пережил пару инсультов. Впрочем, это пока что не о нем.

Вода из шланга тонкой струйкой (навязчивый образ, преследующий его больше шести лет) медленно вытекала под пышные заросли салата. В воскресенье в десять часов утра поливали все.

В «Народном целителе» за апрель авторитетная знахарка баба Матрена уверяла, что тертый грецкий орех с салатом избавит от гипертонии и аденомы. Он приготовил трехлитровую банку зелья и на две трети опустошил ее, но реже мочиться по ночам не стал.

– Хеллоу.

Перов бросил шланг на землю и повернулся.

У забора стоял крайне необычный для средней полосы России человек. Сорок лет назад в институте на одном факультете с Перовым учились шесть негров. Но те на фоне гостя смотрелись бы Белоснежками.

– Доктор Перов?

– Да, это я.

Незнакомец приветливо улыбнулся.

– Мы можем поговорить?

– Конечно, – Перов двинулся было в сторону калитки, но человекообразная обезьяна шустро перемахнула через штакетник, едва не подавив грядки.

– Отличный салат.

– Спасибо. Только не ясно, что с ним делать. Присаживайтесь, – Перов указал на протертый диван на веранде, а сам сел в кресло напротив.

– Извините за беспокойство, – негр немного замешкался, прежде чем опуститься на диван. – Я предпочел бы поговорить на работе, но в больнице сказали, что вы в отпуске.

– Не стоит извиняться. За две недели я тут одичал. Скоро буду разговаривать с огурцами.

Дочь с внучкой навещала его раз в две недели. Зятя он и вовсе не видел больше чем полгода.

– Уютный домик, – негр обвел взглядом увитый виноградом фасад.

– До тех пор, пока температура на улице выше пятнадцати градусов.

Летом здесь было действительно очень хорошо. А зимой он брал побольше дежурств, чтобы отогреться в больнице, и последние три Новых года Перов встретил в ординаторской. Газа на даче не было, а на то, чтобы протопить дом углем и дровами, уходил почти весь день.

– Итак, чем могу быть полезен?

– Хочу спросить об одном вашем пациенте.

– Вы – родственник? – Перов не мог припомнить, чтобы в отделение поступал темнокожий.

Негр снова расплылся в лучезарной первобытной улыбке.

– Меня зовут Амади Аль-Бакрейн. Я работаю в научно-исследовательском институте генетики. Месяц назад я прочел вашу статью в «Психопатологии». Собственно из-за нее я и приехал.

– Очень интересно. Не думал найти читателя в Африке.

– Я живу в Германии.

– Все равно сюрприз. Кстати, для немца, равно как и для африканца, вы весьма неплохо говорите на русском.

– Факультет молекулярной инженерии МГУ. Выпуск девяносто второго года. Россия для меня – вторая родина. Здесь мне выдали путевку в жизнь. Очень сожалею, что не смог задержаться в Москве на пару дней. Так вот. Случай, описанный вами в статье, представляет для нас огромный интерес. И мне хотелось бы уточнить некоторые моменты, касающиеся вашего пациента. Я понимаю, что это конфиденциальная информация. И вы не имеете права разглашать ее. Но мы ведь можем поговорить об этом пациенте абстрактно. Без имен и фамилий, как это написано в статье.