Алан Кранк - Сольск

– Конечно, – Перов был не против поговорить с гостем, но не любил, когда его принимали за дурака. – Но, думаю, раз вы побывали в больнице, отыскали мой домашний адрес, наверняка вам известно и имя пациента. Более того, полагаю, что вы уже встретились с ним. Не со мной же поговорить вы из Германии приехали. Верно?

– Ашиева выписали две недели назад. Врач сказал, что на контрольный прием он придет в середине августа. Я раздобыл его домашний адрес. Но дома его не было. Жена сказала, что после выписки из больницы он куда-то исчез. В полицию она не обращалась. Надеется, что объявится сам.

Как это было похоже на Валеру Шпака. Распустить больных по домам, чтобы не заморачиваться с лечением. Кто потом сможет доказать, что в момент выписки сумасшедшему Ашиеву не стало лучше?

– Так что поговорить с вашим пациентом мне не удалось. Я не говорил, что мне не известно его имя, я лишь предложил вам его не называть. Кажется, именно этого требует врачебная этика. Обманывать вас я не собирался.

Попытка извиниться была принята. Выходило, что негр лукавил только для того, чтобы облегчить диалог.

– О чем вы собирались спросить?

– Прежде всего меня интересует, как изменился Ашиев в интеллектуальном и личностном плане за время пребывания в больнице. Расскажите мне о своих наблюдениях.

– К тому, что было написано в журнале, мне практически нечего добавить. Замкнутый меланхолик. Шизофрения, маниакально депрессивный психоз. С двумя личностями в одной голове он поступил в больницу, с двумя, уверен, ее и покинул. Сначала мне казалось его обращение к собственному альтер эго весьма остроумным. Он называл его «Мистер Хайд». Читали этот роман – «Доктор Джекилл и мистер Хайд»? Не помню, кто написал. А потом я сообразил, что в его словах нет ни иронии, ни критического отношения к собственным ощущениям. Он обращался так к самому себе и вполне серьезно. Ну, и главное. У него возникло патологическое любопытство ко всему происходящему. Собственно это обстоятельство и составляет ядро моей исследовательской работы. Он смотрел «Волд оф Сайенс» с утра до вечера. Не знаю, понимал ли он хоть слово. Как-то пациент Ашиев попросил у меня посмотреть сотовый телефон. Я отказал. Но вместо телефона дал ему калькулятор. Так он, не отрываясь, давил на клавиши три дня подряд.

– В статье вы писали, что больного мучают кошмары. Он никогда не рассказывал вам, что именно ему снится?

– В Германии снова популярен Фрейд? Этот мир точно движется по кругу. Конечно, Ашиев много говорил об этом. Какая-то чушь, белиберда, и каждую ночь разная. Боюсь, я не смогу поведать вам от начала до конца ни одной его истории. Могу лишь сказать, что главными героями его сновидений часто были отец Игнат, барин и голодная дочка. Вам это о чем-то говорит?

– Нет, – негр перевел взгляд на правое ухо Перова. Похоже, он только что соврал.

– А что насчет аппетита и его гастрономических предпочтений?

Перов рассмеялся.

– Не знаю. Поговорите с нашим поваром. Но вообще-то он редко готовит под заказ.

– Напрасно смеетесь. Это очень важный момент. Тяга к терпким вкусам, в первую очередь к имбирю, в меньшей степени к корице, хрену и горчице – это один из основных маркерных признаков инфекции, – негр произнес ключевое слово, и веселье Перова улетучилось. Несмотря на десятки отрицательных анализов и мнение коллег, он был по-прежнему уверен, что причина заболевания Ашиева – инфекционная. Внезапный дебют. Стремительное развитие болезни. Угнетение двигательных функций. Слишком много случайных совпадений.

– О какой инфекции идет речь?

– Толком не знаю. Не могу вам сказать.

– Мы же договаривались с вами, что будем говорить начистоту.

– Я действительно не знаю. Думаю, речь идет о каком-то новом, неизвестном науке возбудителе. Я не знаю, гриб это, вирус или бактерия. Но это инфекция. Болезнь передается от человека к человеку. Я почти уверен, что через пару недель у вас появятся похожие пациенты. Я не знаю, что это за микроорганизм, но знаю, где его надо искать. Я был в городском водоканале. Там работал Ашиев. Его уволили за прогулы еще в мае. За символическую плату начальник ПТО, в котором работал больной, поднял табели и разнарядки. В течение двух недель до умопомешательства Ашиев проводил плановые ремонтно-профилактические работы на шестом коллекторе ливневой канализации. Там он и подцепил эту дрянь.

– Вы собираетесь обследовать городскую канализацию?

– Я уже сделал это. Не могу сказать наверняка, но мне кажется, я нашел то, что искал.

– Новая, неизвестная науке инфекция? Если так, то поздравляю. Вы на пороге крупного открытия.

– Оно намного крупнее, чем может показаться на первый взгляд. Доктор, у меня к вам будет одна просьба. Если вдруг Ашиев вернется – речь идет о ближайших двух-трех неделях – или появятся другие необычные пациенты, дайте мне знать, – негр протянул визитку на английском. На обратной стороне ручкой был написан телефонный номер. – Спасибо, что согласились встретиться. И извините, что попытался хитрить. Как ученый вы должны меня понять. Я делал это исключительно в научных целях, – негр встал с дивана и протянул белесую, словно постиранную ладонь.

– Приятно было познакомиться, доктор.

– Взаимно. Если что, обязательно позвоню. Кстати, не торопитесь уходить. Хочу вам дать с собой салата. Отличный вкус. Плюс куча целебных свойств.

За минувшие три часа Валя просыпался трижды: два раза на раздолбанном кресле около бытовки и один раз у прилавка. Там он задремал стоя, прислонившись к дверному косяку, как ковбои в вестернах.

– Эй! Ты меня слышишь? – перед ним стоял лысый мужик в кепке и протягивал накладную.

Вряд ли он мог долго спать стоя, скорее, отключился на несколько секунд. Валя молча взял бумагу и сомнабулой побрел вглубь склада вдоль шестиэтажных стеллажей. Два валика, уайт-спирит и банка голубой краски «Гамма».

За минувшую ночь он не прилег. Снова вызывали неотложку. Мама захрипела около двух. Когда он вошел к ней в спальню, включил свет, она была без сознания. Глаза закатились, рот был широко раскрыт, а скрюченные пальцы сжимали фотографию с тумбочки.

Врачи приехали быстро. Померили давление. Двести двадцать на сто. После укола стало лучше. Она пришла в себя и смогла разговаривать с врачом.

– Вам же прописывали капотен. Почему не пьете?

– Дорого.

– Экономите? Похороны выйдут дороже.

Валя снова проснулся и ударился затылком об коробку с плиткой. Теперь уже он сидел на нижней полке. Где накладная? Сколько он спал? Тот в кепке все еще ждет? Нет, кажется, он все-таки отнес ему валики и краску. Надо проверить по накладным.

У прилавка собралась очередь. Подошел Ефимов.