Сергей Нетреба-Залесский - Мастер сновидений

– Пойдем, малыш, – усмешка ярко намалеванного рта дрогнула. – Пойдем! Я ждал тебя!

– Ждал? – удивленно спросил Стас. – Ты ждал меня? Ты точно ждал именно меня?

– Конечно, – Рыжий снял барабанчик с себя и медленно положил его на пол рядом с трубой. – Разве ты не знал, что я жду? Всегда жду. И не только тебя!

– Но, -Стас замялся, – вдруг еще кто-то придет? А мы уйдем? Что тогда будет, если ты кого-то не дождешься, пока мы будем идти вместе?

– Ничего страшного! – Рыжий протянул Стасу руку. – Ничего страшного, малыш! Если не дождусь сейчас, так дождусь потом. Я не тороплюсь. А если не торопишься, то и не опаздываешь, ведь так?

– Не знаю, – пожал плечами Стас. – Я, правда, не знаю…

– Зато я знаю. Я ведь не тороплюсь! Я просто жду и не тороплюсь! – Рыжий строго посмотрел на Стаса. – Ты должен мне верить, малыш!

– Почему малыш? – обиженно спросил Стас. – Я давно не малыш, мне уже много лет!

– А, пустяки, – безмятежно махнул рукой Рыжий. – Разве это имеет значение? Для тебя, для меня… Самое главное, что мы теперь вместе, и мама не сможет остановить тебя. Пойдем, – он потянул его за руку. – Ты ведь так хотел узнать, что там, куда мы с тобой идем. Хотел?

– Да! – Стас Кейхил согласно кивнул головой, а Рыжий, торжествующе улыбнувшись, повернулся и медленно пошел вместе с ним по скользкому холодному полу через весь торговый зал, и Стас пожалел, что у него босые ноги, потому что от ног поднимался холод и расползался ознобом по всему телу. В дальнем углу, там, где мерк свет от люстр, смутно виднелись наваленные горой прилавки и какие-то, стоящие как попало, стеклянно отсвечивающие своими стенками, шкафы, и оттуда пахло пылью и солоновато-удушливым запахом тлена. Стас оглянулся и поразился тому, как далеко они ушли от ярких люстр торгового зала. Перспектива, суживаясь, смыкалась в точку, яркую точку, наполненную сиянием электрического света, такого теплого и уютного, как будто стоя на улице смотришь сквозь мельтешащие снежинки, влекомые порывами сердитого северного ветра на теплый уют комнаты за окном, и там перемигивается свечами рождественская елка, заканчивается сочельник, и в этом мельтешении минут и снежинок кажется, что вот-вот увидишь в небе Санта-Клауса, мчащегося на своих быстрых оленях. Почему-то Стасу вдруг захотелось вернуться назад, в уютную привычность, но это желание, едва вспыхнув, погасло, и он продолжал послушно идти за Рыжим, который вел его за руку в пыльную темноту, туда, где за прилавками и шкафами смутно угадывалась дверь, такая же пыльная и заброшенная, как и все, что ее окружало.

– Куда мы идем? – спросил Стас, поеживаясь от озноба.

– Туда, – махнул рукой вперед Рыжий. – Сам видишь.

– Ничего я не вижу, – сварливо сказал Стас. – Темно, пыльно, шкафы какие-то наставлены. Это и есть то, что ты обещал показать?

– Ну что ты, малыш, – усмехнулся Рыжий. – То, что я хочу тебе показать, находится там, за дверью.

– А там хорошо? – поинтересовался Стас Кейхил.

– Конечно! – восторженно сказал Рыжий. – Там очень хорошо. Тебе понравится.

– Врешь ты все! – обиженно сказал Кейхил внутри Стаса. – Мне всегда говорят, что там, куда идешь очень хорошо, а на самом деле оказывается, что не очень. Когда меня водили к дантисту, то тоже говорили, что там хорошо, а на самом деле было очень больно.

– Что, в самом деле, так больно? – прищурился Рыжий.

– Ну, не так уж, – гордо поднял плечи Стас ( или же это был Кейхил, повзрослевший Джуд Кейхил ). – Что я, в самом деле, маленький что ли. Но все равно, больно было.

– Ай-яй-яй, – покачал головой Рыжий. – Вот видишь, правду говорят: не верь на слово. Но теперь-то ты знаешь, что дантист, это не так уж страшно?

– Знаю! – сказал Стас. – Но все равно, мне немного страшно.

– Ничего, ничего, – успокоил его Рыжий, – раз надо, значит надо и нечего бояться!

– Да! – согласился Стас и, немного подумав, спросил. – А ты давно меня ждал?

– Я? – Рыжий искоса глянул на него. – Да как тебе сказать? Я ведь все время жду, поэтому… Не знаю, право слово, не знаю. Но я тебя ждал! Я всегда делаю то, что обещаю.

– Это хорошо, – удовлетворенно сказал Стас Кейхил. – Ты меня не обманываешь?

– Никогда! – торжественно отчеканил Рыжий. – Обманывать нельзя!

– Да-а, – Стас посмотрел на него с подозрением, – все говорят, что обманывать не хорошо и нельзя, а сами только и делают, что обманывают!

– Нет, малыш, – Рыжий улыбнулся. – Ты не прав. Не все обманывают, не все. Они… Ну, в общем, когда они говорят, то сами искренне верят в свои слова, а потом… Потом просто что-то мешает, и они не успевают. И сами переживают за это, а ты думаешь, что тебя обманули. Их тоже надо понять, хоть это и очень трудно. Дела, проблемы… Вот так!

– И все равно, – упрямо сказал Кейхил внутри Стаса, – все равно обманывают. Их дела – просто отговорки, такой же обман. Хотя, знаешь, – он сконфуженно потупился, – мне тоже приходится обманывать… Иногда. Но, честное слово, – он заторопился в словах, – это происходит нечаянно. Я не хочу этого, а оно само получается!

– Зря ты так, малыш, – строго сказал Рыжий, – зря. Обманывать нехорошо. Очень нехорошо. Тебе надо исправиться!

– Я больше не буду, – стыдливо прошептал Стас.

– Правда, не будешь? – строго спросил Рыжий. – Смотри… Я запомню эти слова, и если ты не дай бог еще раз обманешь…

– Я, правда, больше не буду, – сказал Стас, и глаза его наполнились слезами.

– Ладно, ладно, не плачь, – успокаивающе проговорил Рыжий. – Я тебе верю. Я знаю, ты хороший! Не надо плакать!

– Я не буду, – тихонько прошептал Стас.

– Ну и хорошо, – сказал Рыжий. – Слезы тут не помогут. Наоборот, надо сделать для себя выводы и исправиться, чтобы не стыдно в глаза людям смотреть было.

– Я обязательно исправлюсь, – сказал Стас, – обязательно.

И тут, среди зеркальных отражений, дробящих самое себя, Стас увидел медленно идущую ему навстречу тень, которая разделялась на отражения и вновь собиралась в одно целое. Присмотревшись, Стас узнал эту тень, а как только он ее узнал, тень оформилась, проявившись, как фотография, и обрела плоть. Медленно ступая навстречу ему, шла его мать. И хотя он понимал, что ее не может здесь быть, она, тем не менее, была, присутствовала, она существовала.

– Мама? – удивленно проговорил Стас, – МА-МА! – крикнул он во весь голос, не обращая внимания на Рыжего, словно его и не было здесь.

– Стас? Как ты тут оказался? – строго спросила мать. – Разве ты забыл, что нельзя одному уходить от дома?

– Я… – Стас-Кейхил замялся, – я… Я не хотел идти, но так получилось!

– Ай-яй-яй, – укоризненно покачал головой Рыжий, – как нехорошо. Ужас, как нехорошо. Ты же сам хотел. Сам хотел узнать. А сейчас говоришь, что не хотел. Не пойму я тебя.