Сергей Нетреба-Залесский - Мастер сновидений

– А зачем мы бежим? – осторожно поинтересовался Стас, немного сбавляя темп.

– Эй, Джуд, старина, не отставайте, – резко сказал его спутник. – Надо бежать быстро!

– А зачем? – недоумению Стаса не было границ.

– Ни за чем! – отрезал человек и наддал ходу так, что и Стасу пришлось прибавить.

– Хорошо, – Стас решил зайти с другого конца. – А почему мы бежим?

– Эй, старина, ты что, совсем дурак? – человек удивленно поглядел на него. – Мы бежим по полу… Ты что, этого не знаешь?

– Знаю. Но я не в том смысле спросил, – ошарашено ответил Стас. – Я в том смысле, что мы же зачем-то бежим?

– Тьфу ты, какой глупый, – пробормотал человек. – Я же сказал тебе, что мы ни за чем не бежим, мы просто так бежим!

– А может, тогда лучше остановиться? – осторожно спросил Стас.

– Э нет! Вот этого ни в коем случае делать нельзя, – убежденно ответил человек и, на всем ходу, скользя тапочками по гладкому полу и чуть не упав, свернул за угол, заставив и Стаса проделать этот рискованный маневр.

– А почему нельзя?

– Потому что нельзя! Нельзя и все тут! – Человек сердито взглянул на него. – Ты лучше беги, давай. Двигай ногами поживее…

– А что, накажут? – Стас уже начал жалеть, что так неосторожно покинул комнату, в которой проснулся. (Проснулся ли? – промелькнуло у него.)

– Нет, ну ты чудак! – человек на бегу выключил плеер, перевернул кассету и снова включил тот же самый дурацкий марш. – Кто накажет-то?

– Так почему же остановиться-то нельзя? – в полном отчаянии спросил Стас.

– Ты «Алису в стране чудес» читал? – вопросом на вопрос ответил человек. – Читал?

– Читал… Только давно, – смущенно ответил Стас.

– А если читал, то зачем тогда глупые, вопросы задаешь? – человек откровенно рассердился. – Ты что, не помнишь, что если захочешь остаться на месте, то надо очень быстро бежать, а то окажешься сзади…

– О, господи, – почти простонал Стас. – Где я?

– В коридоре! – торжественно проговорил человек и дружелюбно посоветовал, – Ты, лучше беги, давай, а то от всех этих вопросов и ответов и впрямь свихнуться можно.

– Да ну тебя! – сердито сказал Стас. – Не хочу я больше бегать. Глупо.

– А тебя, больше чем есть, никто бегать и не заставит, – хмыкнул человек, и его круглый подбородок прямо-таки затрясся от сдерживаемого смеха. В прищуренных глазах его прыгали бесовские смешинки. – Хочешь остаться сзади – остановись и все. Но я бы тебе этого не советовал. Хотя, впрочем, как знаешь. – Он перешел со скользящего шага на дробную рысцу и, легко оставив Стаса позади, на бегу прокричал ему: – До встречи! – После этого он расхохотался и еще раз добавил, – Нет, ну ты чудак! – 3атихая, бравурный дурацкий марш свернул за очередной угол, а Стас, безнадежно махнув рукой, повернулся и пошел обратно. И тут же понял, что он не сможет теперь вернуться в ту комнату, где проснулся. Бесконечный в своей одинаковости коридор тянулся рядами безликих дверей, и за какой из них Стас восстал из небытия он теперь не смог бы определить при всем своем желании. Лихорадочно открывал он дверь за дверью, но всюду видел одну и ту же безликую картинку: кровать, аккуратно свернутое одеяло, белый потолок и сияющий стерильной чистотой пол. Никаких номеров, никаких отличительных черт. Безликая одинаковость и все. Постепенно, сам того не заметив, Стас перешел на ровную рысь. Двери распахивались и закрывались, они проносились мимо него, как огни в тоннеле метрополитена проносятся мимо окон вагона. Все направления были равнозначны, и путь был бесконечен. Наконец, когда Стас устал и остановился, обессилено привалившись к стене, он снова заслышал тот самый дурацкий марш, услышал ровный дробот бегущих в никуда ног и, застонав от отчаяния, распахнул первую попавшуюся дверь, чтобы не попасться на глаза этому придурку с плеером, спрятаться от него, избежать дурацкого разговора, избежать этого сумасшествия…

Открыв глаза, Стас тупо уставился в белый потолок, пытаясь сообразить, где же он находится. Стул, стоящий рядом с кроватью был пуст, на тумбочке, под лампой, рядом со трекочущим будильником стоял поднос, на нём возвышался стакан с водой и ещё что-то, заботливо прикрытое белой салфеточкой. Стас осторожно скосил глаза и увидел, как за матовой стеклянной дверью промелькнул смутный силуэт.

– Эй, кто-нибудь… – хрипло позвал Стас, и дверь, как будто там, за ней ожидали его возгласа, распахнулась. Миловидная мулатка в легком голубом халатике вошла в комнату ( Странно, но он почему-то решил, что это палата. Кто-то не так давно говорил ему, что он болен, да-да, просто болен и ему надо немного полежать, отдохнуть и всё станет нормальным, привычным. Мир сразу войдёт в себя ) и заботливо наклонилась над ним, показав в вырезе халата крепкие маленькие, словно хрустящие яблочки, груди, увенчанные розовато-коричневыми взрывателями сосков..Стас шумно вздохнул и облизал враз пересохшие губы. А она, грациозно потянувшись, поправила у него под головой подушку и, отступив в сторону, ровным, лишенным эмоций голосом спросила:

– Вам дать пить? – голос ее был приятно мелодичен.

– Господи, -Стас с облегчением откинулся на подушку. – Господи, какое счастье! Наконец-то рядом со мной нормальный человек.

Она пристально взглянула на него и, ничего не ответив, подала стакан с водой. Приподнявшись на локте, он с непередаваемым наслаждением, долгим, прямо-таки бесконечным глотком опустошил стакан и, издав удовлетворенный возглас, снова откинулся на подушку. Обычная обстановка комнаты с возвышающимся в углу штативом капельницы произвела на Стаса самое благоприятное впечатление своей реальностью, монументальной незыблемостью. 0н с наслаждением втянул ноздрями запах клиники, с ее привкусом дезинфекции и непередаваемо специфического оттенка больничного белья. От стоящей рядом молодой медсестры до него донесся далекий отзвук недорого дезодоранта и свежего молодого тела девушки, которая следит за собой.

– Мне встать-то можно? – дружелюбно спросил Стас и ощутил, как рот его разъехался в широчайшей ослепительной улыбке. Он понимал, что выглядит сейчас полным идиотом, но нечего не мог с собой поделать. Реальность окружающего его мира пьянила, как молодое вино, и ему хотелось кричать и хохотать от радости. В широко открытых, темных как виноградины «Изабеллы», глазах медсестры промелькнул испуг, и она, осторожно попятившись в сторону от Стаса, быстро проговорила:– Лежите, Кейхил, лежите… Доктор Слоссон не велела вам вставать. Сейчас я приглашу ее в палату, и вы сможете с ней поговорить.

– Да какой я вам к чёрту Кейхил? -возмущённо выкрикнул Стас, -Я не Кейхил, не Кейхил, чёрт вас всех побери, я… -он внезапно умолк и тень какого-то воспоминания промелькнула на его лице. – Но, позвольте… Доктор Слоссон, хм, а, хотя, впрочем, зовите!