Наталья Егорова - Гадание на трефового короля, или Смерть идет за тобой

– Иван, мы с тобой собирались в Париж через месяц. Ты можешь скорректировать свои планы и поехать пораньше недели на две-три? – Аманда заискивающе посмотрела на генерала.

– Конечно, звезда моя, я, слава Богу, генерал в отставке – командую теперь только самим собой.

– Ну, вот и славно, Лер! Ты предупреди нас хоть за три дня, чтобы мы билеты заказали и собраться успели!

– Хорошо, ба, спасибо вам! Ну, я побежала!

– Лер, заходи. Аманда мне уже позвонила, я очень рада видеть тебя. Ничего, что я на «ты»? – дверь обычной квартиры в многоэтажке на Будапештской открыла невысокая девушка с тонкими чертами лица и копной светлых, отливающих золотом волос. Они переливались и при дневном свете. Лера опять подумала, что Милена использует специальное средство, чтобы волосы так светились. «Настоящая Златовласка! Анна точно её описала», – подумала Лера и улыбаясь, ответила:

– Да, конечно, какие церемонии!

Лера с удивлением рассматривала мастерскую Милены, расположенную в стандартной трёхкомнатной квартире. Дизайнер оказалась Лериной соседкой – проживала через два дома, что очень обрадовало девушку. Вешалки с платьями были расположены в два яруса, на колёсиках стояли вдоль стен, и с потолка квартиры свисали платья – их было, казалось, за добрую сотню: в огромной квартире они занимали всё мыслимое пространство. В руках у Милены была палка, с помощью которой продавцы магазинов снимают с вешалок высоко висящие вещи.

– Не пугайся, у меня не всегда так – только перед показами. Я должна всё время видеть платья, чтобы они были прямо перед глазами, – так я замечаю недостатки и вовремя могу их поправить. У меня сейчас коллекция по мотивам Франции XVIII века, «Багатель» – это и «безделушка», и «каприз», и «прихоть» в переводе. Конечно, платья стилизованы под современность, но аксессуары, детали отделки во многом взяты оттуда. Я люблю это время, просто вижу этих элегантных дам.

– Здорово! Как красиво! Милен, а ты можешь мне помочь? Мне нужно настоящее платье начала XIX века. Тогда всё было по французской моде, а времени у меня в обрез – неделя! – выпалила Лера и с надеждой посмотрела на мастера: все в её руках.

Милена на секунду задумалась, а затем с хитрой улыбкой сказала:

– Лерочка, да если я увлечена идеей, я и за два дня справлюсь, только уговор: ты соглашаешься быть моей моделью – на тебе будут умопомрачительно смотреться некоторые из моих задумок, я только тебя в них представляю! Я ни копейки не возьму за платье – это будет моя плата за твоё согласие! Ну что, договорились?

– Договорились, – Лера улыбнулась Милене. – Ты мёртвого уговоришь!

– Платье для тебя будет сюрпризом. Не волнуйся: всё будет по строгим канонам французской моды. Какой год интересует?

– 1816-й, ровно двести лет назад.

– Ого, мой любимый год: тогда произошли серьёзные перемены в стиле одежды – было очень сильно русское влияние в связи с победой русского оружия над Наполеоном. Мы создадим истинный шедевр! – Милена возбуждённо стала прохаживаться между платьями, на её кукольном личике отразилась серьёзная работа мысли. Она стала размахивать руками, видимо, представляя уже что-то из поставленной задачи, но остановилась перед платьем, отступив на шаг и придирчиво вглядываясь в него.

– Всё, Лерка. Уходи, а то ты мне мешаешь – боюсь идею упустить. Я позвоню, когда будет готово! – Милена сделала жест рукой, давая понять, что аудиенция закончена.

– А мерки? – Лера с удивлением смотрела на Милену. Она никак не могла смириться с тем, что всё так просто: в её представлении пошив платья сопровождался долгой процедурой примерок и подгонки платья по фигуре.

– Мерки?! – Милена смеялась заразительно. Её смех звенел, как серебряный колокольчик, заполняя собой пространство огромной квартиры. – Я вижу все твои размеры, как терминатор! Ты меня повеселила! – Милена замахала на Леру руками, у неё от смеха выступили слёзы. – Иди уже!

Лера поспешила ретироваться; эта девушка оставила в её душе светлый серебристый след – только поистине талантливый и чистый человек может так ободрить и понять настроение.

«У меня всё получится!» – Лера, чтобы обрести уверенность, повторяла эту фразу как мантру, и вот сегодня впервые, кажется, появилась призрачная надежда. Девушка вприпрыжку побежала по делам, закрутившись в водовороте повседневных забот. В этот день она часто улыбалась, вспоминая Златовласку.

Последние дни перед поездкой Лера не находила себе места. Вот уже и билеты в Париж заказаны, и наряд соответствующий шьётся у Милены, а на душе кошки скребут: вдруг не успею, вдруг не получится? Поэтому приглашение на съёмки очередного задания «Схватки ясновидцев» пришлось как нельзя кстати.

«Прекрасно! За работой и время пробежит быстрее!» – подумала про себя Лера, а ассистента переспросила:

– Так съёмки в особняке Пиковой дамы, на Малой Морской?

Каково же было её удивление, когда Олег ответил:

– Нет, на Литейном 42.

Лера, конечно же, не знала, что всеми правдами и неправдами продюсер музыкального театра «Аллегро» с целью рекламы своего молодого, но амбициозного проекта уговорил сценаристов «Схватки» снять одну из передач сезона в особняке Зинаиды Юсуповой, где на сцене дворцового театра показывались первые постановки труппы – «Весёлая вдова» и «Фиалка Монмартра», – надеясь, что аудитория передачи обязательно выберется на спектакли в надежде посмотреть вживую место, где происходила «Схватка ясновидцев».

Роскошный дворец был построен для светской львицы и звезды высшего петербургского общества Зинаиды Юсуповой – прабабушки Феликса Юсупова, более известного как один из убийц Григория Распутина. После смерти мужа она оставила дворец на Мойке сыну, а сама переехала в специально для неё построенный особняк в стиле необарокко и, как говорят, «пустилась во все тяжкие».

Именно история об одном из головокружительных романов Зинаиды Юсуповой и послужила основанием для следующего задания: после смерти мужа весь Петербург судачил о том, как княгиня увлеклась молодым народовольцем, а после его заточения в Шлиссельбургской крепости отказалась от светских увеселений, последовала за своим возлюбленным и подкупом добилась от тюремщиков, чтобы на ночь его отпускали к ней. Но подточенное застенками здоровье не выдержало испытаний – и молодой человек скоропостижно скончался.

После революции, пытаясь найти юсуповские сокровища, большевики обнаружили во дворце на Литейном проспекте потайную комнату, а в ней – гроб с забальзамированным мужчиной. Вот теперь конкурсантам-ясновидцам требовалось указать, в какой комнате был обнаружен скелет в саване, умер ли этот человек насильственной смертью, да и вообще, было ли это на самом деле или же это красивая легенда, распространяемая завистниками. Вообще-то, внук княгини Феликс Юсупов косвенно подтвердил эту историю, написав в своих «Мемуарах»: «В 1925 году, живя в Париже в эмиграции, прочёл я в газете, что при обыске наших петербургских домов большевики нашли в прабабкиной спальне потайную дверь, а за дверью – мужской скелет в саване… Потом гадал и гадал я о нём. Может, принадлежал он тому юному революционеру, прабабкиному возлюбленному, и она, устроив ему побег, так и прятала его у себя, пока не помер?»