Илья Карасёв - Застать врасплох

О том, что случилось с пропавшими солдатами, хан, собственно, и думать не хотел. Слишком очевидные сюжеты. Он сотворил священный знак, мысленно простился с истлевшими в адской агонии подчиненными и попытался уснуть.

Тихонько скрипнула дверь. Прикрывший ее человек явно не хотел обнаружить свое прибытие. Впрочем, его затея провалилась.

Из темноты вынырнул Роман.

– Где ты была?

– Какая разница?

Ядвига не хотела рассказывать о том, чем занималась весь день. Не хотела она и врать, поэтому поспешила пройти в сои покои и лечь спать, в надежде избежать неудобных расспросов. Однако юный князь был настроен решительно. Он не позволил девушке пройти.

– Я очень сильно беспокоюсь за тебя, понимаешь? Будь со мной искренней до конца. Доверяй, пожалуйста, мне. Рассказывай даже самую горькую и неловкую правду.

– Ты хочешь узнать горькую и неловкую правду? – усмехнулась Ядвига. – Тебе это определенно ничего не даст. Только опечалит.

– Плевать. Рассказывай!

– Сегодня я убила больше полусотни людей. Сама не понимаю как, – спокойно, переполнившись тленным отчаянием, изъяснялась обладательница страшного дара. – Южане, о которых поведал нам мальчик, уже совсем близко. Завтра они выйдут к городу с правой от дороги стороны.

Роман ухватился за голову, вцепился в собственные волосы и подавленно привалился к стене.

– Мы же договаривались, что ты не будешь использовать колдовские силы в плохих целях.

– На тот момент, когда измотанный дорогой горемычный вестник поведал нам о чудовищной гибели родного города, я просто не смогла себя контролировать. Я хотела только одного. Очевидно! Я хотела только убивать и вершить самосуд. К тому же… Я, получается, доставила немного проблем нечестивым врагам. Разве плохо?

– Проблемы врагов являются нашими помощниками, но я не прощу тебе того, что ты сделала! Ты обещала не заниматься подобного рода деятельностью. Твоя вполне возможная смерть, полностью связанная с ненужным риском, умертвила бы мою душу! Не хватало мне еще тебя потерять! После недавних пережитых событий! Боже. Я тогда сам, даже будучи здоровым, целым и, черт подери, невредимым, в могилу к родителям закапаюсь, и будь что будет.

– Прости. Я не подумала о возможных последствиях.

– Ты погубишь себя.

Роман недоуменно развел руками и, наконец, закончил свою грозную тираду. Он тепло обнял Ядвигу, по-детски опустившую голову ему на грудь.

– Никогда не покидай меня.

Утро выдалось холодным и сырым. Повсюду стелился таинственный густой туман. Стояла гнетущая и, в тоже время, блаженная тишина.

Зов рога прервал поддельное спокойствие. Полки ордынцев покинули наспех воздвигнутый для ночевки лагерь и двинулись в сторону окруженного города.

Узлук и Ярн вглядывались в деревянную цитадель.

– Я никого не вижу.

– Я тоже. Даже дозорных нет, а ведь они должны находиться на месте и в мирное время… Если на мгновение представить, что о нас тут еще не знают…

– Ладно. Плевать. Я не собираюсь отменять штурм из-за того, что не вижу защитников.

Ярн пожал плечами.

– На стены! – заорал хан, подняв ятаган.

Очень хорошо экипированные, но недисциплинированные воины сорвались с места, словно оголодавшие и вконец разозленные гончие собаки, одновременно выпущенные из многих сотен тесных и ненавистных клеток.

Болли прислушался.

– Пора! Встречаем голубчиков!

Крепость вмиг ощетинилась защитниками. Ядвига, вопреки предостережениям юного князя, тоже оказалась на стенах. Она горделиво подняла вверх стяг с изображением бурого медведя, который одновременно служил в качестве символа Польна и его правящей династии. Великое достоинство отмечалось в каждом человеке, стоявшем на страже своего города

Бегущие в атаку ордынцы на секунду опешили, но потом многократно прибавили в скорости. Им не понравился тот факт, что жителей Польна не только не трясутся от страха, но и смело показывают готовность встретить врага грудью. Это неимоверно сильно нервировало.

Войны первой штурмовой волны пересекли канаву, выкопанную прошлым вечером людьми Романа, и, небрежно приставив лестницы к стенам, стали карабкаться навстречу добыче и славе. Ополченцы ничего не предпринимали до этого самого момента.

Грамотно оценив положение вражеских подразделений, Болли откуда-то достал специальную толстую стрелу; он поджог ее и выпустил в направлении миниатюрного рва, горючее наполнение которого моментально воспламенилась.

Узлук мчался вперед вместе со всеми, когда на стенах крепости внезапно появились грозные местные воины. «Еще одни лишь формально живые герои», – усмехнулся хан, проникнувшись наигранным сожалением.

Блаженная самоуверенность, однако, быстро испарилась. Узлук случайно скользнул взглядом по очертаниям вражеского знаменосца, и от предвкушения легкой победы не осталось и следа. Старое изношенное сердце забилось чаще вовсе не от обычного доброго возбуждения, рождаемого разворачивающимся сражением. Хан споткнулся и сильно закашлялся. Глаза налились кровью.

Немного позже, оправившись от испытанного шока, Узлук с превеликим гневом воззрился на девушку, державшую в руках пафосную хоругвь. Он моментально узнал ее. Та проклятая ведьма, которая погубила в лесу несколько десятков славных южан и попыталась совратить самого хана!

– Тварь! Я сожгу тебя на костре! – яростно воскликнул Узлук и, ворчливо раздавая команды, присоединился к уже карабкающимся по лестницам собратьям.

Ярн получил командование над второй волной, следовавшей по плану действий сразу же после ватаги хана. Она была самой, пожалуй, крепкой. В ней отсутствовали отчаянные выскочки, какими изобиловала первая часть войска юных племен, но подобный недостаток полностью устранялся многочисленностью и относительной дисциплинированностью. Если в первой волне часто шли тщеславные ветераны, жаждущие славы, а третья состояла из разномастного сброда, то вторая всегда держалась наиболее качественной и однородной по составу.

Ярн сделал очередной шаг и немного провалился. Он посмотрел под ноги и пожал плечами. «Какой-то мусор», – лениво подумал молодой полководец, но раздумий вовсе не оставил. Мозг машинально начал анализировать подозрительное, возможно даже фортификационное сооружение. Ответ нашелся быстрее, чем парень мог себе представить. Скользя взглядом, как недавно делал это Узлук, по воинам местного ополчения, бездействующим и явно чего-то ожидающим, Ярн увидел высокого человека, выпускающего из мощного лука огненную стрелу.

– Назад! – вскричал полководец, лихорадочно отшатнувшись от чертового углубления.

Стена огня в мгновение ока разделила полки кочевников. Между первым подразделением ордынцев, определенно бесперспективно зажатым между огнем и крепостной стеной, и крайне важным отрядом Ярна образовался опаснейший зазор.