Александр Булахов - Молчание. Ужас тишины

Положил кейс на стол и открыл его. В кейсе лежали несколько металлических и стеклянных ампулок с каким-то веществом, бутылочка с яркой розовой жидкостью, респиратор и пачка долларов.

Беленький положил пачку долларов в карман белого халата, надел на лицо респиратор, на руки – перчатки и взял из шкафчика со стеклянными дверками одноразовый шприц. Он открутил маленькую крышечку на металлической ампуле и заполнил шприц, затем внимательно осмотрел содержимое шприца и выдавил лишний воздух.

Внезапно в его кармане зазвонил мобильный телефон. Беленький вздрогнул и поднёс телефон к уху. Оттуда раздался слабый голос:

– Борис Анатольевич, как продвигаются наши дела?

Беленький опустил респиратор на шею и ответил:

– Очень медленно, господин мэр.

– Вы ведь понимаете, что я не могу ждать, – еле выговаривая слова, произнёс мэр. – Любая задержка может привести к непоправимым последствиям.

– Я здесь ни причём, – заявил Борис Анатольевич. – Мне не даёт спокойно работать мой прямой начальник – Магамединов Максим Викторович, заведующий нашим отделением.

– Хорошо, я решу эту проблему в течение нескольких ближайших часов, – сказал мэр.

– Уж постарайтесь! – рыкнул Беленький, отключился и положил мобильный телефон в карман. Затем бросил заполненный шприц в металлический кейс, закрыл его и тихо вышел из процедурного кабинета.

Когда все нормальные люди позавтракали и уже забыли про это, в столовую ворвался Вася и закричал в раздаточное окошко:

– Ой, тёть Наташа, дайте чего-нибудь поесть, а? А то останусь голодным до самого обеда! У меня причина уважительная, чесслово! Я кровь сдавал!

– Что ж с вами, голодными монстрами, делать? Всё лезете и лезете один за другим, – выглянув в окошко, раздражённо буркнула повариха-раздатчица.

– Я последний такой, правда! Ем много, но тихо. Почти не чавкаю, – жалобно заскулил Василий. – И не вампир, как некоторые тут… в белых халатах. Столько крови выкачали из меня – не поверите, думал, всё, приплыл, по стеночке ходить буду.

– Весёлый ты парень, Васька, – грустно улыбнулась тетя Наташа, которая всё утро ждала чего-то очень плохого, а чего и сама не могла понять. – Ладно, покормлю тебя, так уж и быть.

Она положила на тарелку рисовую кашу и парную котлету, налила чай в стакан.

– Ничего, что чай холодный? – спросила она и мысленно поблагодарила Василия за его всегда весёлое настроение, передавшееся и ей.

– Какой есть, – махнул рукой Вася. – Лишь бы с сахаром. Спасибо, тёть Наташа!

Повариха-раздатчица поставила тарелку с едой и стакан чая в проём окошка. Вася взял всё это и сел за ближайший стол, лицом к раздаточному окошку.

И в этот же момент в столовую вошёл Фёдор Иванович. Бедный парень чуть не подавился. Он сразу же почему-то вспомнил все те бредни, что ему рассказывал Груша. И женщину, которая крутилась здесь на полу и умерла на его глазах, так и не дождавшись помощи врачей.

– Эй, красавица, покушать у тебя есть что-нибудь? – заглянул в окошко Фёдор Иванович.

– О, ещё один, – хохотнула повариха. – А ты, Васька, говорил – последний такой.

Тётя Наташа кинула взгляд на перебинтованную шею и грудь Фёдора Ивановича и вскрикнула:

– Ой, дедушка! Как же это вы так? Я мигом… вам сейчас всё положу…

– Да я уж рассказывал, – очередной раз принялся объяснять старик. – Внук под ноги мне выскочил, когда я кастрюлю с кипятком по коридору нёс.

Повариха-раздатчица поставила тарелку с кашей и парной котлетой в проём окошка и подмигнула Фёдору Ивановичу:

– Понятно… А вы дедушка, небось, любите по коридору гулять с кипятком в кастрюльке, да?

– Ну, дак, а чего не прогуляться? – радостно загудел старик. – Наше дело стариковское. Ноги размять… А чем мне ещё заняться в мои года? Может, ты, красавица, подскажешь?

Повариха налила в стакан чай и поставила его рядом с тарелкой.

– Да какая из меня советчица? – произнесла она, мысленно ругая себя за мрачное настроение. – Если вам это занятие так нравится, прогуливайтесь себе на здоровье. Слова никто не скажет. Только под ноги себе смотрите.

– А я тебе свой адресок перед выпиской подкину, – улыбнулся Фёдор Иванович. – Приходи в гости, вместе прогуляемся, у меня кастрюлек мно-ого!

– Ох, дедушка, да вы ходок, что ли?! – улыбнулась в ответ тетя Наташа.

Фёдор Иванович, хохотнув, забрал тарелку с едой и стакан с чаем, и подсел за стол к Васе.

– Доброе утро, Иванович! – поздоровался Василий.

– Привет, Василий, – ответил старик.

Вася быстро допил остатки чая из стакана и встал.

– Приятного вам аппетита, – произнёс он.

– Да, не спеши ты, Василий, – сказал Фёдор Иванович и взглянул прямо в глаза парню. – Посиди со мной… Кашу свою доешь….

Вася нехотя сел обратно. В висках его застучало.

– Хм… Да какая-то она сегодня невкусная, – хмыкнул Вася.

– Ты мне вот что скажи, друг ситный, – наклонился к нему мерзкий старик. – Чего это Груша на меня постоянно пялится?

Вася подумал несколько секунд и хитро улыбнулся:

– Как это вам объяснить? Он дедофил. Короче, это… неровно дышит ко всяким там дедушкам.

– Эх, Василий, – наигранно вздохнул Фёдор Иванович. – Обормот! Кто так шутит?

– Ха-ха! Купились, да? – засмеялся Вася. – Пардоньте, как говорится.

– Так и быть, извиняю. А на вопрос мой ты так и не ответил.

– Ладно, я вам по секрету скажу, – наконец-то без своих шуточек ответил Василий, и мерный стук в его голове прекратился. – У Груши чердак реально поехал. Он думает, что вы не человек, а этот…

– Кто? – резко переспросил старик.

– Нуу… Типа демон, что ли, – выпалил на одном дыхании Вася.

Фёдор Иванович отломил ложкой полкотлеты, быстро её прожевал и запил чаем.

– С чего это ему такие глупости в голову лезут? – спросил он.

– Сначала у него глаз вдруг задёргался, когда вы начали рассказывать свою историю, – начал объяснять Василий. – Потом тут в столовой тётка задёргалась в приступе эпилепсии и умерла на полу, после того, как вы ей что-то интересное рассказали и ушли… Вот он и сделал свои выводы.

– Вот идиот! – воскликнул старик. – Это же случайные совпадения…

Заведующий хирургическим отделением Павел Петрович Николаев подошёл к посту дежурной медсестры и протянул Алёне журнал учёта лекарственных препаратов.

– Спасибо, Алёна! Передайте ночной медсестре Марьяновой – я ей делаю строгий выговор, – раздраженным голосом произнёс он.

Алёна испуганно посмотрела на Николаева и спросила:

– А что случилось?

– Больному из шестой палаты ни одного обезболивающего укола не сделала. Бедняга на стенку лез, – разгневанно зарычал Павел Петрович.