Александр Булахов - Молчание. Ужас тишины

Врач- патологоанатом Игорь Михайлович Воронин держал в руках маленькую коробочку. Ему очень хотелось узнать, что внутри неё, но он никак не мог сообразить, как она открывается. Хлопнула входная дверь, и он молниеносным движением спрятал коробочку в карман халата.

– Привет, Максим. Ну что, приступим? Кстати, как там Круглова?

– Восемь швов наложили, – поделился бедой Магамединов. – Вот угораздило.

– О, это серьёзно. Не повезло бабе. Сотрясения нету?

– Я осмотрел её. Думаю, что без него не обошлось. Упрямая она, на рентген не хочет. Ладно, к делу!

Игорь Михайлович, чья профессия вряд ли могла бы вызвать зависть у других людей, надел медицинские перчатки и острым скальпелем разрезал кожу покойника от шеи до таза, затем раздвинул её, обнажив внутренние органы. Из разреза сразу выперли наружу вздутый желудок и вздутые кишки. Комнату заполнил удушливый неприятный газ.

Желудок Магамединова, не всегда устойчивый к картинам вскрытия, начал неприятно сжиматься, он еле-еле поборол тошноту. Лицо Максима Викторовича побелело, но он изо всех сил старался делать вид, что с ним всё в порядке и он привычен ко всему.

– Да, газы так и прут, – заметил Воронин.

– Блин, Игорь, давай без комментариев! Я пять минут назад кофейку попил, и этот прекрасный напиток уже просится обратно – на волю.

Воронин – пожилой мужчина, повидавший в своей жизни очень многое – искоса посмотрел на заведующего терапевтическим отделением и улыбнулся.

– Искренне сочувствую…. Ну, что ж, посмотрим, что такое вкусное скушал наш покойник, – сказал он и начал медленно разрезать желудок.

Через разрез потоком хлынули мелкие беловато-красноватые червячки, чем-то похожие на опарышей, но длиннее их, и какие-то серые жучки размером с божью коровку. Вслед за ними неожиданно для врача выскочила голова большой твари (большой по сравнению с «опарышами»), она зашипела на патологоанатома и, посмотрев на божий свет серыми глазками, спряталась куда-то внутрь кишок.

– Боже мой, я никогда в жизни не встречался с подобной прелестью… – пробормотал Игорь Михайлович.

– И это всё жило в нём? – удивился Магамединов, с ужасом глядя на мелких тварей, которые вылезали из разреза и расползались, кто куда.

– А в ком же, – Воронин взял пластиковый контейнер и стал выдавливать в него содержимое желудка и кишечника. Вместе с большой тварью в контейнер вывалилась голова ворона, глаза у головы мёртвой птицы открылись, и с них потекли кровавые слёзы.

Магамединов, будучи верующим человеком, перекрестился и закричал:

– Господи! Да это бред! Я сплю что ли?! Игорь, так не бывает! Ну, червяки – ладно, но какой нормальный человек смог проглотить воронью голову?!

– Макс, ты не болтай попусту. Хватай видеокамеру мою, она, вон там, на полке лежит, – спокойно сказал Воронин Магамединову и указал рукой в сторону навесных полок. – Снимай всё, что здесь творится. Пойми, потом, без видеоматериалов, нам мало кто поверит. И позвони ещё кому-нибудь, нам нужно больше свидетелей.

Тело у большой твари было, как у змеи, из него высовывались по мере надобности на разную длину шесть пар коротких мускулистых лап, а по бокам торчали тонкие прозрачные веерообразные крылья. Очутившись в контейнере, тварь стала агрессивно себя вести – она бросалась на стены контейнера.

– Вот же мерзость! Игорь, тут что-то попрочнее нужно, – взвыл Магамединов. Тварь тем временем пробила стенку пластикового контейнера и попыталась выползти из него.

Воронин, схватив её одной рукой, скальпелем разрезал пополам, и был удивлён: уже не одна, а две совершенно независящие друг от друга твари крутились в его руках. Обе были агрессивные и пытались вырваться.

– Давай живо сюда ванночку с формалином, – закричал Игорь Михайлович.

Магамединов быстро принёс патологоанатому то, что он попросил. Воронин бросил двух тварей в ядовитую жидкость и был удивлён тому, что твари поплыли в ней, не выражая никакого беспокойства:

– Ты видал?! Этим тварюгам и формалин не яд! Я балдею от них!

Аллочка села за свой стол, развернула газету с кроссвордами и анекдотами, а Погодин так и остался стоять у окна. В голову к нему полезли какие-то странные беспокойные мысли.

– Петя, колись, что ты хочешь, чтоб я подарила на твой день рожденья, – вытянула его из мрачного состояния Аллочка. – Я нынче девушка богатая. Могу себе много чего позволить.

– Аллочка, – улыбнулся Погодин. – Мне не надо абсолютно никаких подарков.

– Петенька, но так не бывает, – нахмурилась Аллочка. – Тебе же чего-нибудь хочется, ведь так? Просто скажи и всё, не стесняйся.

– Да я не стесняюсь, – произнёс грустный Погодин. – Просто я такой. Мне безразлично материальное. У меня есть всё самое необходимое, и ничего сверх этого мне не надо.

– Что за шутки, Петя? – тряхнула головой Аллочка. – Я же серьёзно спрашиваю!

– Эх, Аллочка. Тебе будет со мной трудно. Я ведь равнодушен ко всяким там материальным приобретениям, – произнёс непризнанный мастер жанра ужасов, искренне верующий в то, что он творец чего-то нового и интересного. – Меня без толку спрашивать, какие я хочу обои в зале, или какую плитку в туалете. Мне совершенно безразличны такие вещи…

Аллочка откинула газету в сторону и посмотрела на Погодина. «Как мне тебя жаль, – подумала она. – Ты живёшь в мире своих иллюзий. Когда-нибудь они разобьются о жестокую реальность, и ты этого не переживёшь».

– Ничего страшного, милый, мы с тобой эту болезнь вылечим, – произнесла вслух она. – А какие вещи тебе небезразличны?

– Аллочка, я написал два серьёзных романа, но никому их не показывал… – оживился Погодин, и Аллочка сразу же пожалела, что задала этот вопрос. – Я хочу, чтобы ты первая их прочитала, и, если они тебе понравятся, то я собираюсь посвятить их тебе.

– Что ж, я не против, – вздохнула старшая медсестра. – Тащи свои романы.

– Не спеши, – прошептал Погодин и его глаза сверкнули. Он достал из кармана маленькую коробочку и протянул её Аллочке.

Аллочка несмело взяла коробочку в руки и спросила:

– Что это?

– Открой… Это от чистого сердца, – пролепетал взволнованным голосом влюблённый мужчина.

Аллочка открыла коробочку, и увидела золотые серёжки с блестящими камушками.

– Ах! Какое же это чудо, – воскликнула она, не веря своим глазам.

– Надень их, а я пока схожу за своими романами, – гордо выпятив тощую грудь, сказал Погодин и вышел из кабинета, тихо закрыв за собой дверь.

По коридору второго этажа быстрым шагом пронёсся высокий мужчина в чёрном костюме и тёмных очках. Он прошёл мимо поста дежурной медсестры, на котором никого не было, и подошёл к дверям, ведущим в кабинет заведующего терапевтическим отделением.