Александр Булахов - Молчание. Ужас тишины

Высокий мужчина без стука открыл дверь, вошёл в кабинет и стал осматриваться.

– Вы кого-то ищете? – выглянула из-за спинки дивана Круглова.

Мужчина в чёрном костюме вздрогнул от неожиданности, посмотрел на перебинтованную голову Кругловой и смущённо улыбнулся:

– Здравствуйте! Извините, что я без стука. Я Магамединова ищу.

– Он в морге, – сказала, не подумав, Круглова.

– Как в морге? – вскрикнул высокий мужчина.

– Вы не пугайтесь, он там по рабочим вопросам находится, – успокоила его Елена Степановна.

Мужчина в чёрном костюме кивнул, подошёл к рабочему столу Магамединова, и спросил:

– Я его здесь подожду, хорошо?

Круглова внимательно посмотрела на высокого мужчину, и, когда тот садился на стул, она заметила под его пиджаком висящую под рукой кобуру с пистолетом.

– А вы, собственно, по какому вопросу?

– Я брат его двоюродный. И по очень важному вопросу здесь нахожусь.

– Брат? – удивилась Круглова. – Странно, что мы раньше не встречались. Я ведь прихожусь ему свояченицей, сестрой жены. Меня, кстати, зовут Еленой, а вас?

– А? А меня Константином, – представился мужчина.

Круглова встала с дивана и включила электрочайник.

– Давайте, Костя, с вами кофе попьём, и вы мне расскажите, какие такие важные дела привели вас в нашу больницу.

– Ну что ж. Давайте. Мне две ложки на большую кружку и без сахара.

В проём дверей шестнадцатой палаты терапевтического отделения еле протиснулась грузная пожилая женщина ростом в два метра. Каждый её кулак можно было сравнить с боксёрской перчаткой, хотя та и то, наверное, оказалась бы меньше. Глядя на неё, в глаза сразу бросались: лицо, изрытое морщинами, здоровенные чёрные брови, нос картошкой, толстая выпяченная нижняя губа, прямой длинный подбородок, складки кожи на шее и на теле.

Мария Ивановна Сарнацкая чуть не подавилась яблочным соком, встретившись взглядом с этим монстром. Пожилая женщина прошла вперёд, и, став посередине палаты, прохрипела нечеловеческим голосом:

– Здрасте! Какая кровать тут свободная?

Как только она это спросила, в палату влетела молоденькая медсестричка, и, дыша ей в пупок, запищала:

– Вон видите? Пустая. Её и занимайте.

Женщина-монстр посмотрела на свободную кровать, затем пробежалась взглядом по стене возле кровати, на которой разрослась ледяная корочка. И все больные сразу же подумали, что она сейчас возмутится по поводу этого мерзкого ледяного образования.

– Да, разве я здесь помещусь, деточка? – повернулась с возмущённым лицом к молоденькой медсестричке новенькая больная. – Мне бы кроватку побольше.

– А-а? – в глазах Анфисы появился неописуемый ужас. – Садитесь пока на эту, а я сообщу заведующему отделением о данной проблеме, он что-нибудь придумает.

Женщина-монстр ковырнула толстым пальчиком в носу и кивнула:

– Сделай милость, деточка, сообщи.

Медсестра вышла, хлопнув дверью.

– Что вы все на меня так уставились? – не выдержала новенькая больная.– Никогда, что ли, не видели женщину ростом два метра и весом сто семьдесят килограмм?

– Вы, правы, не знаю, как вас зовут, – смело ответила ей Вика. – Я всю жизнь живу в этом городе, но такую… высокую женщину вижу впервые.

– Зовут меня Купцевич Валентина Петровна. Сама я не здешняя, приехала в ваш город из Самары – дочку навестить. Да вот сердечко прихватило.

– А меня зовут Мария Ивановна, – решила вставить в разговор свои три копейки Сарнацкая. – Я здесь уже около месяца лежу, а меня доктор всё не хочет выписывать.

– Нет, я-то сюда ненадолго, – громко засмеялась Валентина Петровна. – Дня через три я отсюда утеку. Если не раньше. Наслышана я про вашу больницу столько, что по собственной воле никогда бы не легла.

– И чего же вы такого наслышаны? – заинтересовалась Василиса.

– Вот, послушайте, – тяжело вздохнув, начала рассказывать Валентина Петровна. – Мне это поведала одна очень хорошая знакомая – соседка моей дочки по лестничной площадке. Тут один врач, правда, давно это было, эксперимент решил провести. Укол сделать. С какой-то африканской хренью, то ли чумой, то ли оспой. Лекарство он, вишь, искал. Убивать таких искателей надо.

– Хм, а чего он себе в сраку эту чуму не вмазал? – резко встала с кровати Макаровна. – Умный был слишком?

Макаровна подошла к окну и стала тереть рукой правый глаз.

– Макаровна, не перебивайте, пожалуйста! – рыкнула Вика на Макаровну. – И не ругайтесь! Давайте дослушаем.

Валентина Петровна в это время засунула в нос палец и стала колупаться в нём, затем достала палец из носа и вытерла его о подушку. Вика всё это увидела и скривилась от отвращения.

– Ну, короче, заразил одного хмыря, – зевнула Валентина Петровна, широко раскрыв рот. – Тот заболел, язвы, всё такое. А этот врач ему хотел своё лекарство вколоть, ну, чтоб вылечить. Эксперимент, значит. Но ни черта лекарство не подействовало. Так мало того, этот дурак сам заразился. Потом вся палата. Через пару часов – всё отделение корчилось. Врач тот сам к обеду загнулся. Карантин, конечно, объявили… Доктора… Вот оно как – в больнице-то лежать. Мало ли, что тебе вколют.

– Нечего слушать всякие глупости, Валентина Петровна, – перебила новую больную Сарнацкая. – Люди ещё и не такое от безделья набрешут. А простой народ в какую хочешь чушь поверит. Потому – к вранью мы не привыкли, всё на веру принимаем.

– Верить или не верить – дело ваше, – пожала плечами Валентина Петровна. – А я, зная, врачей, не сомневаюсь – нечисто тут, в больнице этой. Ох, нечисто.

Аллочка вышла из своего кабинета, подошла к дверям каморки Погодина и нажала на ручку. Двери не поддались. Тогда она застучала в них кулаком.

– Петечка, ты, где пропал? Я жду-жду, а тебя всё нет.

За дверью – тишина. Ни шороха. Аллочка достала из кармана свой мобильный телефон и набрала номер Погодина. В трубке раздалось: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети».

– Погодин, где ж тебя черти носят?! – разозлилась старшая медсестра.

Внезапно за дверью Погодина раздался неприятный скрежет.

– О, Боже, – отпрянула от двери Аллочка. – Что это за ерунда такая?

А затем Аллочке показалось, что она оглохла. Вокруг всё стало настолько тихо, будто она осталась одна в этом мире, и больше некому и нечему было издавать звуки.

– Господи, что происходит?! – заорала испуганная Аллочка, но никто не выскочил на её крик в коридор…

Макаровна потянула на себя двери и вошла в ванную комнату, подошла к зеркалу над умывальником. Она взглянула на себя в зеркало и, как обычно, увидела лицо женщины-алкоголички неопределённого возраста. Правый глаз представлял собой сплошное кровавое месиво, более того этот глаз слезился.