М. Таргис - Золотая пчела. Мистраль

– Страшно подумать, что будет, когда начнутся полноценные репетиции! – вздохнул Яновка и скорбно сдвинул брови. – Аксо, ну почему ты так меня подводишь?

– Я не знаю, что это, – признался Аксель. – Этот город действует на меня как-то странно…

– Я скажу тебе, что на тебя странно действует! – снова вскипел Яновка. – На тебя странно действуют твои ночные эскапады, вечеринки до утра, шатания по барам с кем попало!

– Ты прекрасно знаешь, почему… – начал Аксель.

– Так обратись к врачу!

– Да иди ты…

– А ты вообще-то уверен, что это возвращение на сцену тебе так уж необходимо? – снова успокоившись, спросил Яновка. – Может быть, вовсе не стоило—

– Перестань, – устало отмахнулся Аксель. – И не переживай, все будет в норме. Уж ты-то, в конце концов, должен меня знать. Мы же вместе учились…

– Да, мы вместе учились в школе и вместе играли в мушкетеров, и что? Это все в далеком прошлом. Портоса больше нет, а у Арамиса другая жизнь, мы разве что здороваемся, встретившись где-то по долгу службы. А ты, между прочим, был первым, кто ушел. Сбежал на Запад, исчез, не сказав никому ни слова, даже не попрощавшись…

– Даже не попрощавшись, – медленно повторил Аксель, задумчиво глядя большими темно-серыми глазами на стол Яновки. – А вы так и не простили мне это? Или то, что, уехав из ГДР, я добился большего успеха, чем вы все вместе взятые?

Яновка поморщился и слегка повел рукой в сторону, словно отметая вопрос Акселя.

– Это дело прошлое…

– Дело прошлое… Да, – тихо произнес актер. – Это уже в прошлом.

– Ты был роскошным Вальжаном, – вздохнул Яновка. – Просто роскошным.

– Я мог запросто поднять ту телегу, будь она даже настоящей, – ухмыльнулся Аксель.

– Не сомневаюсь, – повеселел Яновка. – И Байрон твой был хорош, еще как хорош… Я видел. Ну да. Но есть много хороших ролей и для нашего возраста.

– Вот именно, – Аксель взял со стола тяжелую мраморную пепельницу, повертел в руках. – Значит, с нашим Арамисом ты не общаешься?

– Карл теперь в городской администрации, – ответил Яновка. – Может быть, кстати, тебе бы стоило восстановить с ним контакт. Если уж ты приехал работать сюда, связи…

– У него хорошие связи?

– Как и у всей нашей администрации! – фыркнул Яновка. – Они все хором радостно лижут задницу герру Леграну.

– Легран… Постой. Эмерих Легран? – вздернул бровь Аксель.

– Ты его знаешь?

– Нет, лично не знаком, – скривился Аксель, перекинул пепельницу из руки в руку и вернул на стол.

– А стоило бы. Это и театру не помешало бы. Он самый богатый человек здесь и активно вкладывает средства в Янсталь. А ты… именно ты, вероятно, мог бы найти к нему подход… – Тон да замялся, бросил быстрый взгляд на Акселя и уставился на пепельницу.

– Почему именно я? – широко раскрыл глаза Аксель.

– Ну… – Яновка поправил криво стоявшую пепельницу. – Он, как я слышал, тоже…

– Что – тоже?

– Если этот человек тебе неприятен, то и говорить не о чем, – сказал Яновка, снова раздражаясь. – Просто мне не помешала бы сейчас любая помощь и протекция. Я хожу, как по лезвию бритвы, а ты, Аксо, знаешь ли, мое положение не укрепляешь!

Аксель пожал плечами.

– Я не знаю, – Яновка покачал головой, осмотрел стены собственного кабинета, задержав взгляд на картине Хайнделя [8] Robert Heindel (1938–2005) – американский художник, «Дега нашего времени», специализировавшийся на полотнах, посвященных театру, в том числе мюзикловому. на стене напротив, словно она могла подсказать ему правильное решение. – Мы же еще даже не начали ставить трюки. Это уже может быть просто опасно!

Аксель снова пожал плечами.

– Я думаю… – Яновка протянул руку через стол, поднес к пепельнице, стал переставлять ее, ища идеальное положение. – У нас заключен договор, но…

– У нас заключен договор, – повторил Аксель, резко выпрямляясь в кресле. – К черту договор, тебе достаточно было бы сказать слово, но… Тонда, ты этого не сделаешь. Мне нужен этот шанс. В конце концов, мы…

– …играли в мушкетеров, – тяжело вздохнул директор театра и, оторвав взгляд от пепельницы, посмотрел на Акселя. – И можешь не напоминать мне о том долге, я его отдал полностью.

– Я и не собирался, – тихо сказал Аксель. – И это тут совершенно ни при чем. Это другая история.

– Да, это другая история, – кивнул Яновка. – Да, ты помог мне поднять этот театр, но у тебя были деньги, ты мог легко себе это позволить, ты рисковал только ими. У меня же поставлена на карту вся моя жизнь, все будущее. Будущее моего театра. Здесь ведь никогда не делали ничего подобного. Я слишком многое поставил на это шоу. И на твое имя. Аксо, не подводи меня!

– Не забывай, что я заинтересован в успехе ничуть не меньше тебя, – заметил Аксель. – И у меня на карту поставлено не меньше, а может быть, даже больше. Если я не добьюсь успеха здесь, кто даст мне ангажемент в большом театре? Тонда, клянусь тебе, я делаю и сделаю все, что в моих силах… – Он протянул руку и на мгновенье накрыл ею руку Яновки, так и лежавшую у пепельницы. – Может быть, мне нужно еще немного времени?

Яновка кивнул.

– Черт с тобой. Но смотри, чтобы я не раскаялся в этом. И если уж никак не можешь оставаться один, в самом деле, реши это как-нибудь… Собаку заведи… Любовницу постоянную, в смысле, парня себе найди, ну… А то поживи у меня пока.

Аксель приподнял брови.

– Магда и дети будут только рады. И для пользы дела…

– Нет уж, благодарю, – рассмеялся Аксель, снова откидываясь в кресле. – Правда, очень ценю твое приглашение, но не стоит. Семейная жизнь – это не то, к тому же… – Он прокашлялся. – Насколько я понимаю, к премьере приедет Карина с детьми… Только я не думаю, что это выход, скорее, наоборот. Я еще могу убедить ее не селиться со мной в одном номере – я же пою в любое время суток… Но вот как бы отселить ее вообще в другую гостиницу? В Янстале есть еще одна приличная гостиница, желательно, на другом конце города?

– Что еще за Карина?

– Все та же.

– Она же ушла от тебя.

– Она уже два раза уходила от меня, – вздохнул Аксель. – Плохо то, что она возвращается. Видимо, снова решила, что меня надо спасать. А ее присутствие мое положение ничуть не облегчает.

– Почему ты с ней не разведешься? Уж, казалось бы, у тебя есть все основания…

– Казалось бы, есть все основания, – согласился Аксель. – Но тогда она будет мне обходиться еще дороже, чем сейчас. К тому же… Вначале это было хорошо, и я был ее первым мужчиной, в конце концов. И она действительно любит меня, просто это принимает у нее какие-то устрашающие формы.

– Я вообще не понимаю, как ты ухитрился жениться.