Валентина Петрунина - Планета X: Мариам. Аннет. Анечка

Аня решительно встала, смахнула остатки влаги со щек и направилась к дому. Августовские вечера темные, но вот радость, Аня узнала в идущем навстречу мужчине Анри! Только надо не подавать вида, что плакала. Мужчине вовсе не обязательно знать, что девушка из-за него плачет. Хорошо, что аллея чуть освещена только светом, падающим из зашторенных окон, и он вряд ли заметит покрасневшие глаза и распухший нос. А что он здесь делает? Вряд ли он видел, что Аня пряталась в саду.

– Вы кого-то ищете? – спросила Аня.

– Вас, барышня. Извольте отвечать, что Вы здесь делаете одна на едва освещенной аллее? – голос Анри был глуховат и, казалось, безразличен. Вопрос застал Аню врасплох.

– Гуляю, – ответила девушка первое, что пришло в голову. Но Анри, казалось, не слышал ответа. Помолчав, он взял Аню за руку. Аня замерла от неожиданности. Как это понимать и что теперь делать? Выдернуть руку и убежать или остаться?

– Я сейчас разговаривал с твоим отцом, – Анри перешел на привычное «ты», и у Ани отлегло от сердца. Как она могла плохо подумать о нем?! Конечно же, ему необходимо было поговорить с отцом, вот и торопился. Вот глупая! А Анри, тем временем, продолжал: – Я просил твоей руки.

У Ани захватило дух от сказанного. Она могла предположить все что угодно, но только не это. Анри просил ее руки! А почему он говорит об этом таким грустным голосом, почему не обнимает и не целует? Аня прочла немало романов и хорошо усвоила, что жених должен поцеловать невесту после того, как попросит ее руки. Что-то здесь не так? Ах да! Я же не дала свое согласие!

– И что, папенька ждет меня? Пойдем-те же, я скажу ему, что согласна.

– Отец не дал согласия на брак, – голос Анри был по-прежнему бесстрастен и звучал глуховато.

– Почему? – только и смогла вымолвить Aim.

– Это уже не имеет значения.

– Как это – не имеет?!

– Это ровным счетом ничего не меняет, если мы любим друг друга. Отвечайте, барышня, Вы меня любите?

– Люблю, – едва слышно сказала Аня. Она совсем растерялась и не могла сообразить, радоваться ей или огорчаться такому повороту событий. Она, конечно, очень хотела услышать от Анри слова признания, но вместо этого сама говорит ему о любви и ничего с этим поделать не может.

– Послушай меня, девочка, – сказал Анри, – я вынужден ехать в Москву. Это очень важная поездка, и только по этой причине я сейчас в России. В Константинополе я познакомился с российским послом Булгаковым. Мы подружились, и однажды он рассказал мне об одном человеке, жившим в Москве. Это Яков Брюс, шотландский граф. Он пользовался исключительным доверием царя Петра I. Умер граф в 1735 году в имении Глинки, под Москвой. Ходят слухи, что Яков Брюс знался с нечистой силой, что в имении прислуживала ему механическая женщина, что он сделал себе крылья и летал по ночам вокруг Сухаревской башни, где работал, когда был в Москве. Но самое замечательное то, что после Якова остались тетради, в которых он делал записи. Эти тетради для обыкновенного человека не представляют интереса, а вот для нас с тобой они имеют очень важное значение. После его смерти часть рукописей попала в Санкт-Петербург, часть оказалась в библиотеке князя Щербатова, еще несколько рукописей попали к тайному советнику Воронцову. Все эти рукописи я собрал, но самая главная тетрадь, в которой записаны пояснения, как пользоваться его трудами, пока не найдена. Говорят разное, но в основном все слухи сходятся в том, что тетрадь та в Сухоревской башне. Взять ее оттуда нельзя, потому как граф заколдовал помещение, и всякий, кто пытался ту тетрадь получить, сходил с ума. После нескольких таких случаев к башне приставили охрану, которая внутрь никого не пускает. Поэтому у меня есть надежда, что рукопись та цела, и я ее смогу получить.

– А Вы не сойдете с ума? – Аня вздрогнула от такого предположения.

– Не уверен, но попробовать стоит.

– Ну и шуточки у Вас, – надула губки девушка.

– Да нет, это не шуточки. Но я не об этом хотел тебе сказать. Поездка займет несколько недель. Постарайся оставаться на даче как можно дольше. Ты хочешь поехать со мной во Францию?

– Конечно, хочу! – поспешно сказала Аня, – только же там, рассказывают, неспокойно.

– Все правильно рассказывают, именно по этой причине папенька и отказал мне. Придется тебя украсть. Согласна?

– Согласна, а как же папенька? Он же нас догонит, и тогда Вам не сносить головы.

– Не догонит, голова мне самому нужна, – пошутил Анри. – Никому не говори ни слова, даже Глаше. В дорогу собери только самое необходимое, те вещи, без которых не сможешь обойтись в течении двух суток. Ничего лишнего, все, что потребуется, купим. Ты меня поняла?

– Поняла.

– Повтори, что ты поняла.

– Поняла, что мне надо жить на даче, ждать и в дорогу приготовить самое необходимое.

– Все правильно. Но самое главное – никому ни слова о наших планах. Тогда мне уж точно не сносить головы. Пожелай мне удачи!

– Удачи!

– Так кто же так желает?

– А как?

– Как? Она еще спрашивает? А прощальный поцелуй где? Где обещания в верности? Где: «Дорогой, я тебя буду ждать и надеяться, что все у тебя получиться»?

Аня почти не слышала, что говорил Анри. Только сейчас она поняла, что предстоит разлука с любимым и нет никакой гарантии, что эта разлука закончится встречей. Слезы потекли по щекам, и девушка, едва сдерживая рыдания, дотронулась губами до щеки Анри.

– Пожалуйста, обещайте, что будете осторожны, мне Ваша голова тоже нужна, – попробовала пошутить она.

Запад Франции, предместье Руана. Анри приобрел старинный замок, где их семья поселилась под вымышленными именами. Прошел год с того момента, как они уехали из России. Прошел год, но, кажется, что это было совсем недавно. Стремительная скачка в темноте сентябрьской ночи. Аня в мужском платье, в карете, запряженной тройкой черных лошадей. Потом – рыбацкий баркас, доставивший их на судно, стоявшее под парусами на рейде Финского залива. Долгие, очень долгие часы, проведенные в каюте. Днем Анри запретил выходить на палубу, никто не должен узнать в стройном юноше молодую девушку. На вопросы команды отвечал, что племянник страдает морской болезнью и ночами ему становиться немного легче. Наконец судно подошло к побережью Руана. Был рассвет. Неяркое, уже октябрьское солнце чуть освещало белесый песок и жесткую сизую траву у берега. Ленивая волна плескалась о борт доставившей их на берег шлюпки. Молчаливый человек в темной рясе ждал у причала. Лошади, привязанные к дереву, холеные и резвые, нетерпеливо фыркали, втягивая через раздутые ноздри свежий морской воздух. Аня опустилась на холодный песок: теперь, когда все осталось позади, силы оставили ее. Анри, разговаривающий почти шепотом с незнакомцем в рясе, оставил собеседника и склонился над девушкой.