Дмитрий Иванов - Временные неприятности (сборник)

Хорошо помнит его зловещее кряхтенье Киртеп, неверно принимая на свой счёт горение монарших глаз-сурикенов, готовых поразить на расстоянии птичьего полёта. Или всё-таки верно? Нет, об этом теперь никак не узнать. Слухи, конечно, ходили разные, но молву к делу не подошьёшь, а дневников или записок старый Альба не оставил. Да и стоит ли узнавать и пугаться потом нарочито, дескать, «а ведь он меня мог бы… того», если всё, о чём предполагал Киртеп в наше время естественным считается. Естественная противоестественность. Как-то так. А к чему это привести могло, возьми хоть Содом с Гоморрой, хоть утонувшую в разврате империю Римскую? Думать о таком исходе не хотелось.

После окончания учёбы Россефорп начинал трудовую деятельность с должности бета-тестера жевательной резинки. Жвачку для профессионалов «Обдирол-экспертов» ему первое время жевать не доверяли. Но карьерный рост шёл быстро, Киртеп и сам не заметил, как был назначен сначала менеджером поп-топа, а потом – водяным в замок герцога. Но с той поры видел своего приятеля по альма-матер чаще издали, вблизи натыкаясь на свинцовый блеск равнодушных глаз Альбы или на его спину, которую иногда массировал по древней маньчжурской методе «лохматая лапа тигра».

Впрочем, оставим дела минувшие, устремив свои взгляды на день нынешний. От былой юношеской дружбы осталось кое-что, разумеется, но более всего – одни служебные отношения. Отношения между монархом и не слишком-то искушённым в дворцово-замковых интригах придворного – это давно навязло в зубах банальной оскоминой, и не станем о том рассуждать.

Остановлюсь, однако, на одном факте, не рассказать о котором будет просто невежливо по отношению к профессиональным качествам Киртепа. Водяной открыл герцогу секрет русской бани, оттого ходил Альба лицом румян, телом чист, помыслами коварен изрядно. И ни одного насекомого, хотя никакого парфюма. На дух эти французские штучки от господина Жана-Батиста Гренуя His Highness не переносил.

И пусть любознательные и гордые летописцы твердят, что герцог умер за два века до рождения Гренуя (или наоборот), мы-то с вами точно знаем – Гренуй Греную вовсе не Гренуй. У того тоже предки были. И вообще нашего Гренуя называют Не Жан-Батист, а Жак-Ив… да-да, как Кусто. Что вы говорите – я как раз поминал Жана-Батиста, но его моль ела… или моль ерЪ. Вот память, Нотр Дама мама! Опять запамятовал, о каком парфюмере речь вёл.

От размышлений Россефорпа отвлёк какой-то странный для раннего утра шум. Ага, это придворные мастера изобразительных искусств покрывали однотонным колером забор, отгораживающий герцогский парк от городских построек. Во главе команды Киртеп заметил экзальтированного мужчину. Перед водяным был главный художник герцогства – Хейникен Ван Бир.

Стагнация, предшествующая кризисным явлениям, сотрясающим весь мир, существовала, будто бы сама по себе, приводя в трепет вольных каменщиков, невольных маляров и фривольных комедиантов. Но сие экономическое действо касалось лишь людишек негосударственных. Работники же герцога могли чувствовать себя вполне комфортно. Это и доказывали нынешние утренние экзерциции на пленэре.

– Направим помыслы и дела наши на пользу герцогу Альбе, да продлятся его годы! – обратился водяной с обычным приветствием к Ван Биру.

– Воистину так! – не стал возражать визави, расправляя стрелки усов в сторону светлого будущего.

– Красите? – поинтересовался Киртеп из вежливости.

– Мелом помалу! – не то ответил, не то скомандовал своему воинству главный художник герцога. А потом добавил: – А усы не крашу, это крахмал.

– Офренительный эффект! – вежливо улыбнулся Рассефорп, когда маляры закончили красить ограду. Но имел он в виду именно усы, а никакой не штакетник. Что значит, не бывает чугунного штакетника? В Олд-Бании такого добра, будто самосадного тютюна у думкопфа – самовывозом не повывезешь; так и говорите, если кто спросит.

Если кто спросит? А кто спросит-то, если нет свободного доступа в герцогский сад, он же – парк? Но с другой стороны – не бывает идеальных оград – так ещё один знаменитый восточный эзотерик говорил. Мол, всё, что мыслимо, то и осуществимо. Дескать, летящего иноходца – только русская баба, да и то в пылающей избе. Это что же у нас получается такое? Ага, следует поискать прореху в чугунине.

Так-так, красят наёмные валахи забор, а нужду ходят овеществлять наружу… значит, в заборе – дыры… То есть, имеется возможность проникнуть… именно! Через дыру в заборе! Решено, не стоит действовать в лоб, если можно выйти на герцога через его брата.

Как известно, герцогство Альбания славилось на всю честную Зелебобу своими музыкантами-скальдами. Самым известным из этой братии был Dr. Альба, двоюродный брат герцога по линии сексуальных излишеств папаши Альбы старшего, ныне покойного. Поговаривают, что Dr. Альба, практикующий сакральный симфо бит else – стиль музыки – в качестве основополагающего, не любил заниматься концертной деятельностью в границах Родины, записывал музыку чаще всего в Мудублине на студии «Трепанг рекордз». Там же и ночевал с отдельными представительницами пахучего мудублинского дна, пока находился в процессе творческого поиска.

Чаще всего, искал носовые платки, носки, заброшенные под диван и ключи от самобеглой кареты системы «Чевролёт», которые имели обыкновение выпадать из кармана в какую-нибудь глухую провинцию студии, туда, где даже тараканы отказывались жить по причине стабильных неурожаев сложноцветных и сезонных разливов плавиковой кислоты.

Если попробовать через него – через этого горлуха царя небесного – выйти на герцога? Мысль основательная и вполне себе удачная. Одно плохо, Dr. Альба увлекается поисками несъедобных грибов с тем, чтобы сделать их съедобными. По этой причине говорить с ним не всегда просто. Но ради будущего Олд-Бании можно и пострадать.

Киртеп и не заметил за раздумьями, как оказался на берегу пруда, славящегося своим непредсказуемым нравом: заиленное дно затягивало неосторожных купальщиков и не спешило выплюнуть, чтобы жертву могли потом похоронить по человеческим законам.

– Надо будет запретить гулять по берегу в нетрезвом виде образа… – задумчиво протянул Россефорп, неожиданно заговорив сам с собой. Это, видно, профессионализм через край проистёк.

– Пей, не пей… а всё едино – дно усеяно гульденами и охотниками за ними… – не менее неожиданно ответствовало ему пространство из-за плеча.

Киртеп вздрогнул, представив себе, что увязался за ним какой-то менеджер – проводник тайных намерений герцога. Ходят те менеджеры, плёточкой о пяточку на сапожке постукивая, глазом зыркая, зубом цыкая; кого и куда за неблагонадёжность определить решают. Так и хрен бы им навстречу… Но никак нельзя в подобной транскрипции вести себя, чтобы на гнев державный не нарваться случайно. А то нарвёшься – потом щепки полетят, которых не собрать будет. Тут пруд, считай. Под самыми ногами – шаг ступил – и в воде, а водяному-то как раз и надлежит отвечать за все водные источники, а вовсе в них не тонуть.