Алексей Арутюнов - Вне сна

Теперь настал черед Альберта подвиснуть с приоткрытым ртом.

– Портнов. Ты чего такой умный?

– И еще кое-что. Вот Вика, к примеру, хочет детей. Это у нее природой заложено. Можно сказать, смысл жизни такой. И она постоянно ведет по отношению ко мне подрывную деятельность: давай заведем ребенка, давай заведем ребенка.

А ты чувствуешь какую-то другую цель. Или вообще просто чувствуешь, что что-то чувствуешь. И это что-то тебя тревожит. И ты вместо того, чтобы прислушаться к себе и услышать, что именно от тебя все-таки требуется, ковыряешь всех вокруг на тему: расскажите мне, что же я слышу? Это получается… детская игра какая-то.

Альберт почувствовал тревогу. Не столько из-за сути произнесенной Портновым речи, сколько из-за того, что ничего подобного от Портнова он в принципе ожидать не мог. Альберт обернулся на Вику: для Вики такие монологи со стороны мужа тоже были в новинку.

– Портнов. Я тебя много лет знаю, – уже без шуток заговорил Альберт, пристально вглядываясь в Портнова, – это ведь не ты все придумал? Что сейчас сказал.

И, почувствовав, что немного схамил в последнем высказывании, улыбнулся, как бы переводя слова в шутку. Портнов пропустил вопрос мимо ушей. Уже через секунду Альберт подавил внезапно возникшую тревогу, решив, что просто зря последние годы так редко общался с человеком, чье мышление не лишено интересных умозаключений.

– Просто ты зациклился, – через несколько секунд проговорил Портнов. – Я бы на твоем месте больше времени уделял мыслям о том, как работу быстрее найти, и останки твоей телеги на стапель загнать.

Понятно…, – решил Альберт, – аттракцион по переселению душ закончился…

Машина Портнова постепенно перестроилась правее, съехала на «дублер» и на светофоре ушла на перпендикулярную улицу, где через квартал находился дом Альберта.

Альберт зашел в кофейню неподалеку от дома, повесил куртку на вешалку, одиноко стоявшую в углу зала, и расположился за столиком возле окна. Зал был почти пуст. Через минуту он пересел за столик ближе к вешалке, а еще через две минуты снял куртку с вешалки и вместе с ней пересел обратно за столик у окна, окончательно сбив с толку наблюдавшего за ним официанта.

Сделав заказ, Альберт стал смотреть в окно, поверхностно наблюдая залитую дождем дорогу с блуждающими по ней грязными автомобилями. За окном было холодно, а в кофейне тепло… Холодно и неуютно было и в мыслях Альберта. Он поймал себя на плоской идее, что кофейня была шатким островком тепла между двумя носителями холода: улицей и его собственным внутренним состоянием, и если, к примеру, в один момент времени кто-то настежь откроет входную дверь, а сам Альберт откроет рот, то, по законам физики, в помещении кофейни мгновенно образуется серьезный сквозняк, сулящий нешуточную простуду официантам в легких рубашках. Альберт сглотнул.

К нему подошел официант, принял заказ и ушел по направлению к стойке. Альберт от нечего делать стал разглядывать других немногочисленных посетителей, интуитивно стараясь держать рот закрытым.

В этот момент в кафе вошел неприметный человек худощавого телосложения, одетый в красивое серое полупальто, темно-синие брюки и неожиданно сухие для такой погоды ботинки. Человек пробежал взглядом по столикам, пошел по направлению к Альберту и сел за соседний с ним столик.

– Добрый день, – сказал незнакомый мужчина и вполне себе дружелюбно посмотрел на Альберта.

– Добрый вечер, – сказал Альберт, убедившись предварительно, что дверь в кафе прикрыта. У Альберта не было никакого желания общаться с кем-либо до такой степени, что даже можно было и пообщаться, потому как вообще было все равно.

– Я прошу прощения за беспокойство , – продолжил интеллигентный господин в сером полупальто, – Вы меня, скорее всего, не знаете, но я Вас знаю. Вы Альберт.

Альберту стало неудобно: он, действительно, не помнил собеседника, хотя, вероятно, когда-то они общались, может, по работе, а может, в каком-нибудь магазине…

Беседу ненадолго прервал официант, принесший Альберту кофе, а новому гостю – меню. Гость заказал чай с пирожным и ловко пересел за столик к Альберту, пытаясь при этом не выглядеть нахально.

Альберт смотрел на незнакомца, ожидая продолжения беседы и одновременно пытаясь вспомнить, где раньше с ним встречался.

Собеседник пару секунд с глуповатой улыбкой рассматривал Альберта, потом произнес:

– Я еще раз прошу прощения, что трачу Ваше время. Но у меня уже давно есть масса вопросов к Вам. Мне сказали, что никаких вопросов задавать не нужно, поскольку ответы на них появятся сами, но… ничего не появляется. Вы, наверняка, понимаете, с какими размышлениями приходится существовать…

Альберт решил, что этот тип, вероятно, может иметь отношение к квартирной краже. Но было совершенно неясно, зачем он вообще пришел разговаривать, как узнал хозяина квартиры, и почему ему неловко. С версией о квартире это, в общем-то, не вязалось.

– Вы кто? – спросил Альберт, которого психи уже не пугали, а вежливость в заблуждение уже не вводила.

– Извиняюсь , – в третий раз извинился незнакомец, – меня зовут Семен. Я не представился…

– Напомните, откуда мы знакомы?

– Я думаю, мы не знакомы. Точнее, я-то Вас, конечно, знаю. А Вы меня вряд ли. Мы же не знакомились.

– Вы что-то продаете?

– Ничего не продаю , – растерялся Семен. – Я просто думаю, что раз мы все являемся частями в этом действии, и я тоже, пусть и не главной, мы имеем право знать, хотя бы приблизительно, к чему мы идем, для чего все это происходит… Ну, пусть не все, и не всё, но хотя бы частично.

Альберту не становилось интересно, но он решил выяснить, что это за театр, пытаясь подспудно не пропустить момента, когда человек с явным психическим расстройством начнет буянить, чтобы для безопасности прервать встречу раньше. Собеседник буйным не выглядел, поэтому беседа продолжалась.

– Позвольте узнать, Семен , – максимально миролюбиво продолжил Альберт, – Вы про какое действие говорите?

– Я говорю про действие, которое происходит здесь и сейчас – про ту жизнь и события, в которой мы участвуем. На тех или иных ролях.

Глаза мужчины не были замутнены, речь была вполне связной; Семен принял от официанта чай, и немного отхлебнул. Как бы то ни было, Семен был связан с происходящими в жизни Альберта переменами, но каким образом, было совершенно не ясно. Альберт начал приходить в себя и после некоторой паузы решил перехватить инициативу:

– Семен, у меня к Вам просьба. Вы товарищ очень таинственный. Это я уже понял. Еще я понял, что у Вас, вероятно, есть что-то интересное для меня – будем считать, Вы своего добились и заинтриговали меня. Давайте без долгих вступлений: это ведь Вы ко мне подсели, нам ведь нужен какой-то обмен или что-то такое, да? Расскажите, что Вам известно про мою ситуацию. И какую цель Вы преследуете.