Алексей Арутюнов - Вне сна

– И сейчас я хочу убедиться, что ошибаюсь в своих умозаключениях, и уже совсем скоро все резко поменяется, ты приступишь к реализации своих фантастических возможностей, о которых никто ничего не знает, и дашь этому миру и всем нам то, для чего ты здесь и присутствуешь…

– Пипец какой-то, – неслышно выразился Альберт.

– Семен, – Альберт прокашлялся и продолжил , – я понял. И наш разговор я воспринимаю вполне серьезно. Но сходу сформулировать свои планы не могу. Я устал, чувствую себя не очень, и все, что я от Вас услышал, должен признаться, меня шокирует. Хотя суть того, о чем Вы говорите, в общем-то, мне понятна. И даже близка. Мне надо выспаться, переварить все это и немного подумать. Дайте мне время. Я соберу свои мысли, и мы продолжим беседу. Уверен, Вы можете дать мне много полезной информации. Я так понял, Вы периодически бываете в этой кофейне?

– Да. Только у меня к Вам дружеский совет: не пытайтесь восстанавливать мир в том виде, в котором Вы его привыкли видеть. Лучше подумайте над моими словами и прислушайтесь, наконец, к самому себе. К своей интуиции. Мне было бы удобно быть здесь через неделю, у Вас будет время?

– Да, – ответил Альберт, не особо задумываясь, планировал ли он что-либо через неделю, – последние пару недель у меня много свободного времени…

Новый знакомый Альберта без лишних слов вынул из кошелька деньги за чай и положил их на стол. Быстро оделся, пожал Альберту руку, заметив, что ему было приятно познакомиться, и зашагал к выходу.

Альберт посидел еще минут пять, доел свой пирог, попросил счет у официанта, стараясь не заглядывать ему в глаза. И вскоре также покинул кофейню.

После беседы в кафе Альберт с трудом мог анализировать произошедшее. Поэтому первое время просто погружался в воспоминания этого разговора, раз за разом переживая отдельные его моменты. Поначалу он даже намеренно старался не думать, откуда взялся этот человек и насколько сказанное им вообще хоть как-то можно соотнести с реальностью. С одной стороны, диалог в кофейне резко вышвырнул из сознания Альберта то мысленное болото, в котором он пребывал последние недели, то утопая в нем все глубже, то ненадолго выбираясь на поверхность. Ясность сознания придавала новые силы. С другой стороны, уверенная позиция нового знакомого окончательно поставила под угрозу мировоззрение Альберта. И угроза эта, с учетом предшествующих встрече событий, была самая что ни на есть реальная.

Новая информация отторгалась Альбертом в буквальном смысле – физически. В первые моменты, когда Альберт пытался вникать в то, что говорил новый знакомый, к горлу его подступала тошнота, и ощущалось головокружение. Совсем не выдуманные, а вполне натуральные.

На следующий после кофейни день Альберт оказался в незавидном положении: ему приходилось балансировать на грани между тем, чтобы «прощупывать» в голове услышанное, и одновременно доказывать себе, что все это едва ли может быть правдой, дабы не растерять рассудок. Наработанный уровень самоконтроля оказался тогда полезен, как никогда. Вместе с тем, Альберт отметил для себя неповторимую яркость восприятия в этот день и удивительно спокойное мышление. Это было сравнимо с тем, как после длительного прослушивания радио на плохом приемнике в месте с плохими условиями приема, вы вдруг натыкаетесь на радиоволну с чистейшим звучанием.

Чуть позже, уже примерно на второй день, Альберт стал постепенно приходить в себя, и, как ему показалось, ощущение какой-то надвигающейся неотвратимой силы стало спадать. Мысли стали более стабильны. В том смысле, что работали они снова на Альберта, точнее, на то его представление о мире, которое было присуще ему ранее. Мысли стали привычнее и немного послушнее, и Альберт решил для себя, что раз произошло то, что произошло, значит, надо спокойно сесть и выяснить для себя, что, собственно, имел в виду Семен, и что должен сделать он сам.

Но прежде Альберт чувствовал своим долгом переварить информацию о том, что поведал Семен о роли людей вокруг Альберта и о его роли в этом мире. При решении этой незамысловатой задачи Альберт поступил самым разумным способом из всех доступных. Он поднял в памяти несколько воспоминаний – из тех, что первыми приходят в голову, – и попытался присмотреться к людям, которые в этих воспоминаниях участвовали: как они смотрят на Альберта, что делают, есть ли какой-либо потаенный смысл в том, что они говорят… Вроде, ничего подобного не обнаруживалось.

Некоторое время спустя Альберт через окно наблюдал происходящее во дворе. Люди не заглядывали в его окна и как будто даже вообще не догадывались о его существовании. Некоторое подозрение вызывал высокий мужчина, сидевший на лавочке близ детской площадки. Но спустя пять минут пристального наблюдения за мужчиной, который ни разу не выказал ни капли внимания к многоэтажному дому, из окон которого велось наблюдение, Альберт уличил себя в начальных симптомах шизофрении и от окон отошел.

После он взял в руки телефон. Позвонил родственнику, жившему в другом городе, и поздравил его с днем рождения сына, который имел место пару дней назад. Родственник был в благодушном расположении, они пообщались минут пять, но, сколько Альберт ни пытался уловить хоть каплю повышенного внимания к своей персоне, капель таких явно не наблюдалось.

Далее Альберт позвонил одному из бывших коллег. Коллега спешно сказал, что перезвонит через семь-десять минут, но не перезвонил. Альберт вспомнил, как когда-то тот рассказывал, что предпочитает без особой необходимости не общаться с безработными знакомыми, поскольку обычно все, что им нужно – это занять денег.

После того, как все разумные, по мнению Альберта, способы были перепробованы, он решил сделать ход конем и расставить все точки над «i». Несколько раз глубоко вдохнул, сильно зажмурил глаза, открыл их и набрал номер одного своего хорошего приятеля. И сразу сбросил звонок.

С минуту походил по комнате и нажал «повтор вызова». Через несколько гудков в трубке ответил бодрый голос приятеля.

– Привет, это я, – начал Альберт, пытаясь «звучать» бодро, – есть пара минут?

– Для тебя всегда найдем! Что хотел? А, знаю, есть для тебя кое-что… Курьером пойдешь к нам? – приятель изо всех своих приятельских сил пытался развеселить Альберта.

– Кэнст… у меня к тебе очень серьезный вопрос… – несмотря на веселый настрой приятеля, Альберт чувствовал, что сердце его стучало так громко, что, казалось, практически заглушало голос. – Это правда, что я здесь основная роль, а вы, все, кто вокруг, живете, чтобы составлять мне фон?

Кэнст молчал около двух-трех секунд. Ровно столько же, казалось, молчало сердце Альберта.