Иван Быков - Братство Революционного Декаданса (БРеД)

– В наше время все виды искусства в той или иной мере синтетические, – сказал Нестор голосом мудрого суфия.

– Вы правы, Нестор Иванович, – не стала спорить с директором Лариса. – Так вот, супрареалисты поступают следующим образом. Художник выбирает в лесу живописную поляну. Его помощники – группа людей – выливают на все предметы в пределах композиции тонны белой краски. На деревья, на траву, на поваленные стволы, на грибы и цветы, на пни и кочки. А потом вновь раскрашивают изгаженную краской поляну в естественные цвета, добиваясь максимального соответствия скрытому под краской оригиналу.

– Зачем? – поразился Нестор.

– Чтобы обратить внимание общественности на решение экологических проблем, – пояснила Лариса. – Они пытались так же рисовать животных, но дело хлопотное – натурщики ведут себя беспокойно. А усыплять животных не дают активисты из общества защиты. Поэтому супрареалисты ограничиваются полянами, натюрмортами и обнаженной натурой. Весь процесс они снимают на трехмерное видео, по окончании работы делают ряд снимков. Таким образом, в итоге – сразу несколько творческих продуктов: сама природная инсталляция, мини-фильм, фотографии-картины.

Нестор тяжело вздохнул. Затем спросил обреченно:

– У нас на руках есть образчики подобного творчества?

– Конечно, – кивнула Лариса. – Все, что было создано за последнее время. Есть интервью с художниками, содержащие их планы на создание аналогичных шедевров в будущем.

– Интервью – не нужно, – решительно запретил Нестор Иванович. – А несколько мини-фильмов – в эфир. Без указания авторства – нечего создавать имена этим…

– Художникам, – мудрая сотрудница поспешила уберечь своего руководителя от неосторожных горячих слов. – Есть еще одна интересная тенденция в живописи, теперь уже в портретном жанре.

– Ну-ка? – Нестору казалось, что теперь он уже ко всему готов.

– Тыловой портрет. Или спинной – у критиков нет единства в терминологии. Выполняется в различных техниках, на различных основах и разными инструментами. Многие звезды кинематографа и шоу-бизнеса, видные политические деятели и даже лидеры государств заказывают тыловые портреты. Поэтому жанр для художников – многообещающий. Сулит известность, рукопожатность, обеспеченность.

– Расскажете подробнее? – попросил Нестор.

– Расскажу, – Лариса задумалась буквально на секунду. – Лет сто назад об этом виде творческого продукта писал Флоренский. Он говорил, что божий лик на иконе требует изображения анфас. Так портрет несет внутренний свет натуры в физический мир, за рамки картины, как бы выводит за себя. Тыловой портрет, по словам Флоренского, «в себя вводит». Он сравнивает такие изображения с черной зияющей дырою, в которой угасает текущая туда энергия. Такие портреты – черное солнце, очаг уничтожения.

– Зачем же их заказывают? – удивился Нестор в который раз за сегодняшнее утро.

– Именно поэтому, – пояснила Лариса. – Если предмет искусства не дает зрителю, а, наоборот, отбирает у него, то есть вероятность «отбить» вложенные в портрет активы. Хотя бы на метафизическом уровне.

– Мир сходит с ума? – Нестор попросил взглядом утешения, но Лариса была неумолима.

– Это перманентный процесс, – кивнула она. – И по-видимому, в мире слишком много ума, раз сумасшествие длиться уже несколько тысячелетий.

– Хорошо, – смирился Нестор с неизбежным. – Тоже в эфир. И тоже без авторства. А вот натурщиков обозначьте. Пусть народ узнает своих героев даже со спины. И пусть Паша Стрельцов составит соответствующие комментарии для голоса за кадром, – распорядился Нестор. – Он умеет.

– Довести абсурд до абсурда? – понимающе спросила Лариса.

– Именно, – подтвердил директор.

Лариса сделала пометки в рабочем блокноте, закрыла внушительную папку и встала, давая понять, что с утренним отчетом на сегодня все.

– Минут за сорок я разнесу материалы по кабинетам ребят, – сказала она, как всегда говорила в половине десятого, – и буду у себя. Если нужен будет кофе, чай или долить, – Лариса кивнула на коньячку, и Нестору вновь стало стыдно, – то просто нажмите кнопку, – теперь Лариса указала взглядом на стационарный телефонный аппарат с кнопкой селекторной связи.

– Договорились, – улыбнулся Нестор. – А Вы без кнопки, просто заварите мне черного чаю.

– Будет сделано, – отрапортовала Лариса и собиралась уже выйти из директорского кабинета, чтобы второй раз за сегодняшнее утро исполнить ноктюрн высоких каблучков, но Нестор остановил ее неожиданно для самого себя.

– Лариса…

– Да, Нестор Иванович? – сотрудница обернулась и выжидающе замерла.

– А не хотите ли почтить наш дом визитом? Посидим, поболтаем, я мангал распалю, вино откроем. Нина будет рада: к нам гости редко заглядывают. Она часто бурчит, что я «зарыл сокровище в глубинке»…

– Хочу, – согласилась Лариса не раздумывая. – Все жду: когда же пригласите? Мне нравится у вас – тишина, покой, воздух замечательный – смесь моря и полей.

– Собак у нас много бесхозных, – как бы извиняясь, заметил Нестор. – Лают часто и помногу.

– Собачий лай не нарушает тишины, – улыбнулась Лариса. – Главное, чтобы они кошку вашу не обижали.

– Как же! – усмехнулся Нестор. – Обидишь ее! Собаки всех трех племен чтят нашу Ка-Цэ как идола.

– Трех племен? – переспросила Лариса.

– Это неофициальное разделение. По генетическому признаку. Лисьемордые, коротколапые и длинноухие. Видимо, у них запрещены межплеменные браки. Браки переходят в драки, – попытался пошутить Нестор и сам себе напомнил Эрика, куратора, пришедшего на смену Наставнику Киру. – Так что, приедете?

– Обязательно! – заверила Лариса.

– В субботу? – обрадовался Нестор. – Часа в четыре?

– Давайте в пять, – скорректировала Лариса. – Будет не так жарко.

– Договорились! – еще раз сказал Нестор.

– И не забудьте, Нестор Иванович, – напомнила Лариса, – у Лизы сегодня День рождения. Цветы от Вашего имени уже в кают-компании. Подарок – в верхнем ящике Вашего стола.

Лариса вышла, и вновь по коридору деловым ритмом грянула звонкая капель стальных набоек. Нестор благодарно заглянул в ящик рабочего стола – там лежал небольшой параллелепипед. Он был упакован в подарочную обертку, стилизованную под старую газету, и перевязан бежевой лентой. Что именно пряталось в коробочке – не было никакой возможности узнать: Лариса таким образом корила директора за его забывчивость. «Барашек в ящике», – с улыбкой вспомнил Нестор незабвенного Экзюпери.

Следующие несколько часов прошли, как обычно, – за чтением новостных лент и просмотром новостных видеорядов. Со стороны могло показаться, что директор погряз в безделье: развалившись в кресле, он потягивал коньяк и почти бездвижно следил за экраном монитора, где мелькали строки, кадры, сюжеты. В эти часы Нестор пропускал через разум и чувства сотни мировых событий, делал пометки в блокноте и ждал. Ждал, когда в коробе плевел золотом блеснет хлебное зерно. Он выискивал зерна интуитивно – что-то могло быть пропущено, что-то оказывалось лишним.