Алексей Резник - Стеклянная любовь. Книга 2

– Аленка! – из стеклянных дверей ресторана выскочил какой-то разгоряченный алкоголем парняга. – Вот ты где! А это что за фраерок с тобой?!

Богатуров покосившись на них обоих с откровенным отвращением, процедил брезгливо:

– Забирай свою подругу и отваливай!

Прозвучало это достаточно убедительно, и парень, не став ерепениться, подцепил девчонку под локоть, и они молча исчезли за стеклянными дверями ресторана. Богатуров посмотрел им вслед и задумался: что ему делать дальше? Сунув руку в правый карман куртки, он с удовлетворением нащупал по-прежнему хрустевшую между пальцами тысячерублёвую купюру. «Выпью водки и поеду на кафедру к Боброву – ребята, наверное, меня не стали дожидаться», – принял было решение Слава. – «Хотя мест, наверное, здесь нет уже… Ладно, зайду на всякий случай – вдруг пацаны еще там! Да и ноги немного подсушу». Последний аргумент в решении все-таки зайти в «Зодиак» оказался наиболее весомым – в старых Славиных ботинках хлюпало по небольшому болотцу.

Перед тем, как войти в вестибюль ресторана, он скользнул рассеянным взглядом по припаркованным запорошенным машинам и одна из них, кажется – ярко-красного цвета, чем-то поразила его воображение. «Интересно!» – подумал он на счет «иномарки». – «Может быть, внутри я увижу настоящего гонщика-профессионала „Формулы-Один“, и с ним удастся переброситься парой фраз о ненадежности будущего сумасшедших автогонщиков, и даже выпить за знакомство!». Невольно усмехнувшись своему нелепому предположению насчет необычно выглядевшей ярко-красной машины, Слава толкнул стеклянные двери и, наконец-то, вошел в долгожданное «внутрь», встретившее его ласковым живительным теплом, аккордами современной музыки, доносившимися со второго этажа и аппетитными ароматами поджариваемого мяса.

К нему сразу же подошел молодой человек, исполняющий роль швейцара, и спросил не без естественной иронии в голосе, скептически рассматривая трещины на Славиных ботинках:

– Чего изволите?

– Место свободное есть?

– А деньги у тебя есть? – от напускной любезности в голосе «швейцара» не осталось и следа.

– Я студент философского факультета университета, – спокойно объяснил Слава, решив не завязывать скандала и портить себе настроение накануне Нового Года. – Мы от нашего факультета резервировали здесь пятнадцать мест.

– Студенческий есть?

Слава показал студенческий билет в развернутом виде.

– Проходи, раздевайся, – кивнул «швейцар» в сторону гардероба. – Вроде бы, кто-то из ваших еще остался.

Слава прошел к гардеробу. Пожилая спесивая тетка приняла его мокрую куртку и пошла куда-то в дальний закоулок гардероба – искать свободное место. Пока она ходила, Богатуров, как бы между прочим, прошелся расслабившимся от ощущения тепла и безопасности взглядом по рядам зимних курток, шуб и дубленок. В глаза ему бросилась чья-то изящная шубка – нежной снежной пушистой белизной. Под светом неоновых ламп удивительная шубка кое-где вспыхивала голубыми искорками и в этих местах напомнила Славе корку наста под лучами холодного зимнего солнца, покрывавшую бескрайнее русское поле. Смотрел он на нее совершенно завороженно – до тех пор, пока не вернулась из дальнего закутка гардероба сильно постаревшая за время поисков свободного места для Славиной куртки гардеробщица. Глядя на ее морщинистое злое лицо, Слава как-то решил поддержать морально-волевой дух пожилой женщины перед Новым Годом и, ничего не придумав умнее, спросил наигранно-веселым тоном:

– А что это к вам за белая ворона залетела на огонек?!

Этот, в общем-то, совсем безобидный вопрос состарил гардеробщицу, по меньшей мере, лет на десять, а может быть, и на все отпущенные ей природой годы. Потому что, и без того некрасивое и немолодое лицо ее моментально превратилось в настоящую паутину из глубоких и извилистых морщин, которые не в силах была бы разгладить даже сказочная живая вода.

– Я за каждой вертихвосткой не обязана следить! – изрекла она из сложенных гузкой губ. – Особенно за такой, как эта!

Слава не стал углубляться в ненужную дискуссию, принял номерок из дрожащих рук высоконравственной гардеробщицы и направился к лестнице, ведущей наверх. Приближаясь к занавешенному затейливым бамбуковым пологом входу в ресторанный зал, Слава жадно втягивал ноздрями пропитанный запахами поджариваемого мяса и лука ресторанный воздух и чувствовал, как у него против воли разыгрывается чудовищный аппетит.

Над сверкающими шпилями самых высоких башен дворцов Горних Королей влекомые вялым западным ветром медленно плыли кудлатые грязно-серые облака. Некоторые из облаков – наиболее бесформенные и громоздкие, цеплялись мокрыми блестящими краями за острые кончики шпилей, покрывая их пятнами безобразного на вид налета, немного напоминающего талый мартовский снег, густо перемешанный с поросячьим пометом. На гладкой поверхности шпилей желеобразные облачные осадки, естественно, долго не задерживались и почти сразу после выпадения начинали неудержимо скользить вниз прямо на крыши куполов, выложенных в праздничную красную, желтую и синюю ромбовидную клетку. Специально натренированные уборщики из низшего разряда Слуг опасно балансировали на великолепно отполированных крышах куполов. Балансировали они при помощи длинных швабр, которые им ни в коем случае нельзя было выпускать из рук, если, конечно, кто-нибудь из уборщиков не решал покончить со своей собачьей жизнью и добровольно не рухнуть с многометровой высоты и не разлететься тысячами осколков по грязной булыжной мостовой. Их основной обязанностью во время дежурства на куполе являлась немедленная уборка выпадавших облачных осадков, дабы они не портили праздничный вид шпилей и куполов, чтобы, в свою очередь, неубранная облачная грязь не угнетала и без того расшатанную психику тех, кто обитал под этими шпилями и куполами – так называемых Горних Королей, высшей правящей касты Страны Окаменевшей Мерзости. В общечеловеческом понимании все без исключения Горние Короли представляли собою полных классических ублюдков, с самого рождения не старавшихся культивировать в себе ни одного положительного качества и никогда в своем поведении не стремившихся к альтруизму.

Уборщики на купола избирались из числа наиболее строптивых пленных, и любимой забавой членов королевских семей была стрельба из рогаток по уборщикам во время эквилибристически головокружительных и смертельно опасных уборок. В процессе подобных забав особ королевской крови, как правило, погибал каждый десятый уборщик. Но, несмотря на это печальное для уборщиков обстоятельство, проблемы нехватки кадров в штате королевских Слуг не возникало. Потому что во время ежегодных Праздников в мир Идиотов широко распахивались Окна, и отряды хорошо вооруженных баирумов неизменно приводили в казармы Дворцов десятки тысяч пленных Идиотов.