Михаил Сегал - Рассказы

— А ты — Аня… Замерзла? — спросил он и с настоящей, неподдельной заботой оглядел голые, в мурашках плечи. Слегка дотронулся рукой. Стало тепло. — Пойдем?

Они пошли вглубь посадок, в сторону залива, к тем уникальным местам, о которых он рассказывал, туда, где интересно, прочь от цивилизации. Туда, где нет людей.

— Запачкался, — Игорь огорчился, — сейчас, подожди, — обернулся и, отряхиваясь, из-под руки посмотрел в сторону станции. За ними никто не шел. Две женщины сошли с поезда, но отправились по другую сторону полотна, к дачам. — Ты, кстати, тоже.

Он как ни в чем не бывало мягко взял Аню за локоть и несколькими движениями смахнул несуществующую пыль с джинсов — почти как заботливый родитель у ребенка, севшего на грязный бортик в песочнице.

— Мне Лика так и говорила, что вы очень заботливый и добрый, — Аня смахнула слезу, — до сих пор не могу поверить… Такая была девчонка.

Игорь шел рядом и молчал, как должен молчать мужчина. Потом заговорил, как должен говорить мужчина.

— Она мне писала, что вы лучшие подруги…

— Правда?! Это она была для меня лучшей, а я ей — вряд ли… Мы же просто по Интернету познакомились. Целый месяц общались. Она про вас рассказывала.

— Что именно?

— Все… Но только хорошее… Нельзя, конечно, так говорить, но хорошо, что она успела вам мой телефон оставить. Иначе как бы я узнала.

— Лика мне тоже про тебя столько говорила, что я не мог тебе не сообщить об этой трагедии… И потом она сказала, что ты очень хочешь увидеть эти места…

— Конечно, она так меня увлекла ими… Спасибо огромное. У вас, наверное, столько дел…

Схема работала безукоризненно. Девушка сама пришла сюда, где нет ни души. Если пытаться знакомиться по-человечески, в городе, не дождешься даже ответа, а здесь — все другое. Уже удалось ее потрогать, ощутить тепло кожи. Холодные мурашки на ее предплечье пронзили мозг Игоря, как спицей, насквозь.

Утро только начиналось, в лесу теплело. Словно в юности, он шел с девушкой по лесу, только тогда не смел притронуться к ней, все читал стихи…

…Читал стихи и занудствовал, а теперь (прошло только пять минут) трогал кожу и гладил тело.

— Куда мы идем? — спросила Аня.

— Выбери сама. Можем пойти в людное место: собачники, физкультурники, грязь всякая, шум, а можно — в тихий, звенящий сосновый лес, где пахнет смолой и морем.

— Конечно, в лес.

— Да, да. Как ты хочешь.

— Вы музыку какую слушаете?

— Стоп… Не говори мне «Вы».

— Не могу… Вы же взрослый.

— Попробуй «Ты!»

— Сейчас… Соберусь… Нелегко…

— Тогда я буду тебе «выкать». Скажите, Аня…

— Ой, не надо, ты, ты, ты!.. Так какую?

— Русский рок, альтернативу…

— Не может быть! Я тоже! А что именно?

— Ранние альбомы Кинчева, Цоя, Башлачева…

— Я тоже только ранние! Почему в молодости они писали хорошо, а потом — опопсели?

— Понимаешь, в молодости все искреннее, настоящее, а после… Жизнь не развивается по прямой, с какого-то возраста — все идет по второму кругу. У этих ребят наступил второй круг, и они стали повторяться.

— Так обидно.

— Хотя кто-то просто умер. Остался в молодости и не оставил себе шанса стать скучным и неискренним.

— Ну, не знаю… Я не хотела бы умереть ради того, чтобы чувствовать себя молодой.

Они шли между соснами, поднимаясь и спускаясь с пригорков. Залив появился, как всегда, неожиданно, и вдруг стало видно, что небо от Репино до Солнечного обложено тучами. Непогода словно сложила свои ладони и смотрела вниз на пляжи сквозь крошечную щель в облаках. Скоро мог быть шторм, и Игорь испугался, что, замерзнув, Аня попросится домой. Пришлось бы выкручиваться, а начинать здесь — рано, из-под любого камня вполне мог вынырнуть одинокий курортник с книгой поэзии наперевес.

Он начал говорить быстро, не ставя точек, постоянно подвешивая концы слов в воздухе, как бы собираясь сказать еще что-то. Главное было увлечь Аню, пока она не передумала идти дальше.

— Отвлекись от этих мыслей, кстати говоря, именно за тем поворотом есть некое подобие тихоокеанской лагуны — уникальное природное образование, совершенно нетипичное для Балтики в принципе, а для залива и подавно. Теплая вода, океаническая фауна, и главное — уникальные водоросли.

— Водоросли?

— Да! Это в Финском-то заливе, где и рыбки живой не найдешь. Туда идти, правда, пару километров, но оно того стоит! Даже в самую пасмурную погоду — голубая вода, как в фильмах про райские острова. Видишь, маленькая дырочка в облаках, как будто непогода сложила свои ладони над побережьем? Так вот это как раз под дыркой — там и тучи никогда до конца не смыкаются! Знаешь, сколько в этой лагуне видов водорослей? Двадцать девять, включая знаменитые Эскалоповы!.. И это, не считая подводный мох!

— Удивительно. Ты так много знаешь. А что же там кино не снимают?

— Снимают! Половина голливудских картин снята здесь — просто это слабо афишируется.

Они прошли около километра. Место, в принципе, было неплохое — достаточно немного углубиться в сосны. Игорь задышал свободно. Человек, которым он был в городе, остался в городе.

Хвостик, собранный у Ани на затылке, потерял цвет, стал совсем как песок вокруг, и захотелось сначала погладить ее по голове, а потом поднять хвостик и погладить тонкую шею. Он бы согласился пo-хорошему но она — нет. Тогда, в прошлом году, пробовал — и что? Милость девушки сменилась на гнев, ярость, истерику, и закончилось все, как обычно, только с неимоверно большим риском. Теперь он не собирался рисковать. По крайней мере, здесь.

Берег уже несколько раз круто повернул, запутал дорогу назад. Это было хорошо: захотеть вернуться можно вначале, а сейчас обратный путь казался еще более долгим и холодным, чем путь вперед, к просвету в пасмурном небе. Лагуны там, конечно, не окажется, но зато близко лес и заброшенные строения.

Вдруг, из-за поросшей соснами косы, как звуки ада, как вестники самого подлого в мире предательства, послышались человеческие голоса. Они повернули за косу. Огромный прожектор был направлен в низкие тучи и пробивал завесу. По пляжу ходили люди. Раскладные стулья тащили из автобуса, бережно несли кинокамеру.

Аня посмотрела на Игоря счастливыми глазами.

— Это кино?

— Кино.

— Пойдем! Я так хотела посмотреть, как снимают!

— Конечно, как ты хочешь.

Они стали немного в стороне от киноработников. Долго ничего не происходило.

— Почему не начинают?

— Готовятся.

— А почему так медленно?

— Это кажется со стороны. На самом деле у них кипит работа.