Нина Абрамович - Муха Ukraine (сборник)

– Так вот же экспертиза!

– Да о чем вы говорите? Еще и Коровко?

Никому не показывайте эту филькину грамоту. Уж лучше вовсе без экспертизы, чем с такой.

– Как же? Это официальное заключение государственного центра экспертизы!

– Эта экспертиза ничего не значит.

– Зачем же тогда существует этот центр? Зачем государству содержать эту контору, если документы, которые она выдает, не имеют никакой силы? Закройте эту шарашку. Вы, кажется, депутат? Зачем людям голову морочить?

– Ну, почему! Эти специалисты нужны, – ухмыльнулся клиент.

Если речь идет о подарочном варианте. Имениннику дарят картину, а к ней паспорт. Приятно. Он вешает подарок на стену. И любуется.

А вот, если покупаешь в коллекцию себе или на продажу, то тут надо ухо востро держать. Вот, если б у вас была экспертиза Третьяковки!

Шестисотый мерседес Клиента остановился у «Премьер Паласа».

С первого сиденья, справа, выскочил телохранитель в темном костюме, ловко открыл дверь хозяину.

Мы попрощались. И я поплелась к метро.

Поражение – путь к победе. Духом падать нельзя! Расшибешься.

Картина есть. Она стоит денег. Ее надо продать. И взять свой интерес. Все очень просто.

Вызывать в Киев эксперта из «Третьяковской галереи» нереально. Такой фортель стоил, по слухам, несколько тысяч долларов.

А вдруг это не Репин?

Везти картину в Москву через границу можно было двумя путями.

Первое – контрабанда. А это криминал, статья и конфискация ценности.

Второй вариант вывоза картины – легальный.

Это колготня с Министерством культуры и залог в размере страховой стоимости полотна – 100 тысяч долларов.

Ситуация тупиковая.

Юрка потерял надежду продать когда – либо картину.

Занимался какими – то производственными котлами.

У меня же не было выхода. В котлах я вообще ничего не понимала.

Я должна была найти клиента на картину. Во что бы то ни стало!

Хоть объявление в газете пиши! Пиши!

И тут ко мне пришла идея.

В печати часто мелькают сообщения о бесценных находках великих мастеров живописи.

То Пикассо нашли где-то на пыльном чердаке, то картину Шагала, выброшенную на мусорник.

Как то писали о неизвестном полотне, купленном за 700 долларов одним скромным коллекционером из Норвегии.

Портрет женщины висел у него в квартире до тех пор, пока к нему в гости не зашел искусствовед.

Увидел на стене неизвестный портрет. Предположил, что полотно может принадлежать кисти великого итальянского живописца Тициана.

Экспертиза подтвердила авторство картины. Специалисты оценили портрет, в 60 миллионов долларов.

Чем наша картина хуже? Может, это редкая находка! Прочитает заметку вся страна. Покупатель сам найдется. Возможно, он не будет таким привередливым, как мой депутат!

Я была уверена, что перестраховщик Юрка будет категорически против моей авантюры. Но зачем же посвящать его в это?

Я уже однажды была с ним откровенна, когда все выложила про Харьковский музей.

«Картина Репина за две тысячи долларов», – так назвала я заметку, в которой легко и в красках поведала историю появления картины у Юрки.

Разумеется, имена и место действия я изменила. Информация была занимательной, событийной, с почти детективным сюжетом о двух коммерсантах, которые ударили по рукам, закрыв долг картиной неизвестного автора. И об их ссоре, когда выяснилось, что это Репин.

Газета «Сегодня» тут же опубликовала этот материал. Вот она сила русского слова!

Кстати, мне чуть позже даже заплатили гонорар в 20 долларов. На эти деньги я очень скромно отоварилась в супермаркете.

Интересно, сколько надо простому журналисту писать в месяц забойных материалов, чтобы быть счастливым?

Покупать хорошую, полезную для здоровья пищу?

Прилично одеваться. Иметь машину. Содержать семью. Чувствовать себя достойно?

– Машка! Чего ты натворила? Какого хрена ты написала обо мне эту муть? Ты соображаешь, что ты все этим испортила? Теперь картина засвечена! С потрохами. Никто ее не купит. Ты истеричка!

Я не хочу с тобой больше иметь никаких дел!

И Юра бросил трубку.

Говорят, оправдываться, значит, чувствовать себя виновным. Я так не считаю.

Звоню Юрке.

– Юра, дорогой! А где написано, что речь о тебе? Там стоит твоя фамилия? Твой адрес? Там написано Юра Степаненко из Киева?

Так вот, нечего мне голову морочить. Наша цель – продать Веру Ильиничну.

Значит, идем к цели любыми способами. А иначе как? Давно пора дамочку пристроить в хорошие руки! А то засиделась в девках!

Не кипятись, посмотришь, кто-то клюнет. Мы найдем покупателя.

Я оказалась права. Вообще, у меня есть интуиция. Это ангел с крылышками, который сидит у человека на плече и тихо подсказывает, как жить дальше.

У меня ангелов два! Правда, иногда они спят.

Через час после Юркиного звонка позвонили из газеты. Корреспондент отдела информации сообщала, что некий читатель, которому понравился материал о Репине, очень просил телефон автора.

По правилам редакции телефоны авторов читателям не раздаются. Но, мужчина оставил свой номер и просил с ним связаться.

Ну, вот! Приплыли! Наконец – то! Я набираю мобильный телефон неизвестного читателя.

– Здравствуйте, я автор заметки «Репин за две тысячи долларов!» Вы хотели со мной пообщаться?

– Здравствуйте, здравствуйте! Меня зовут Николай. Я из Москвы. Случайно, в вашем метро увидел газету со статьей. Название какое удачное!

«Две тысячи за Репина». И вот, хочу с вами встретиться.

– Нет проблем! Когда?

– Да, можно и сейчас. Я на Крещатике. Давайте встретимся в Доме Кофе.

Через сколько вы будете?

– Через 40 минут.

– Договорились. Я жду.

Бросаю на лицо красоты. Облачаюсь в самое лучшее, что у меня осталось после беспечной замужней жизни. Черные брючки и блузку цвета французской зелени.

Придирчиво осматриваю себя в зеркало. А ничего еще! Талия узкая. Ножки стройные. Все на месте. Глазки сияют. Теперь придам лицу уверенность, чувство собственного достоинства.

Я ведь не котлеты на плите жарю. Картину Репина продаю. Все должно быть гармонично.

Николай оказался импозантным мужчиной лет сорока, с трехдневной щетиной, умными, проницательными глазами и черными вьющимися локонами почти до плеч.

Он заказал нам кофе, морковный фреш со сливками, фруктовые пирожные и уставился в документы с фотографией дочери Ильи Ефимовича Репина.

– Картина жива? – спросил он.

– Жива.

– Я так понял, вы посредник?

– Э… представитель владельца картины.

– Сколько на сегодняшний день она стоит?

– 120 тысяч долларов. Даром!

– Понимаете, Мария, если бы это было сюжетное произведение, мы бы еще могли говорить о такой сумме.

А здесь портрет. Да, и то портрет такой неприятной женщины! Хищный взор, неприкрытая злость. К тому же, уже не молодой. Ну, сколько ей здесь? 40–45? Старуха!