Олег Северюхин - У попа была граната

Это все было записано на диктофон и расшифровано мною в вышеизложенном виде. Я стал искать по фамилиям, по ситуациям, где это могло произойти и, о чудо! почти дословно нашел это в воспоминаниях Николая Ивановича Греча, опубликованных в С-Петербурге в 1886 году в шикарном издании А. С. Суворина.

Вот тогда я и поверил, что могу перемещаться по времени. Диктофонная запись – лучшее этому доказательство. Есть у меня и прижизненные цифровые фото того же Н. И. Греча, А. С. Пушкина, Дантеса, Дельвига, Бенкендорфа, но я никому их не показываю, потому что в это никто не поверит, а доказательство их подлинности может привести в кинику для лечения душевных волнений.

Путем собственных умозаключений я понял, что могу перемещаться в то время, которое мне в какой-то мере известно по книгам. А в то время, которое мне неизвестно, я проникнуть не могу. То, как описано наше будущее в современных фантастических романах, никак не реализовывалось в моих перемещениях. Я заглядывал в наше будущее, но не более, чем на десять лет и в районы, находящиеся в стороне от моего места жительства, чтобы не встретиться с собой даже случайно: зачем знать то, что будет со мной в будущем. Пусть будет, как будет.

Но один раз я попал в далекое будущее. Насколько оно далекое, я так и не понял, но в том месте, где я жил, стоял современный мегаполис, застроенный высотными зданиями с зеркальными стеклами. Над дорогами проносились бесшумные автомобили, а в прозрачных каналах, напоминающих артерии огромного организма, передвигались люди, одетые в целом так же, как и мы. Небольшое количество людей шло по тротуарам около домов. Невидимое солнце, отражаясь от зеркальных окон, ярко освещало зону тротуаров. Я видел кафе, магазины, слышал голоса людей, негромко беседующих друг с другом, но что-то было не так. Не было того стремительного ритма жизни, который окружает нас в нашем времени. Мы все куда-то бежим, к чему-то стремимся, что-то не успеваем, что-то упускаем и над нами висит чувство постоянной неудовлетворенности. Вот этого чувства у меня и не было. Было такое же умиротворение, когда я слушал рассказ Н. И. Греча в компании обывателей и литераторов конца девятнадцатого века. Никто и никуда не спешил. Жизнь была подчинена биениям человеческого сердца. Вероятно, это и есть симбиоз человека и окружающей жизни.

Я чувствовал, что не могу бесконечно находиться здесь. Нужно что-то взять, чтобы запечатлеть это в сознании и добавить то, что можно прочитать в книгах. Книги не горят, и они никуда не исчезнут.

Люди говорили на таком же языке, как и я, и мне показали ближайший книжный магазин. Я не увидел фолиантов и разноцветных обложек, заполняющих лотки уличных продавцов и полки книжных магазинов. За небольшим столиком сидела миловидная девушка с отсутствующим лицом и чему-то улыбалась. Я негромко кашлянул.

– Извините, – сказала девушка, – я слушаю вас.

– Какие книги у вас есть? – спросил я.

– Любые – с улыбкой ответила девушка.

Я сделал жест рукой, как бы показывая на несуществующие книжные полки. Девушка в ответ приподняла экран монитора, который вначале мне показался тоненькой книжечкой, лежавшей на столе. Показывать свое незнакомство с техникой я не стал и попросил девушку подобрать что-нибудь по ее вкусу.

Вынув из стола цилиндрик, размерами напоминающий клеящий карандаш, девушка стала вкладывать в него прозрачные диски, размером с пятидесятикопеечную монету выпуска после 2000 года. По-моему, десятка три их вместилось в цилиндр. Поглядев на меня, на мою одежду, на мой, вероятно, не от мира сего взгляд, девушка показала на экранчик в верхней части цилиндра, где было написано название книги, приложила палец к экрану и сказала:

– Только, пожалуйста, не читайте на ходу.

Я взял цилиндр и вышел на улицу. Немного погодя, я приложил палец к экрану и:

«Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй – плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке – был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках.

Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой МАССОЛИТ, и редактор толстого художественного журнала, а молодой спутник его – поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный».

Убрав палец с экрана, я понял, что только что был в Москве в Булгаковские времена, и только что чуть не стал непосредственным участником всех описываемых событий.

– Книги не горят, – подумал я, приложил большой палец к экрану и вместе с писателями бросился к пестро раскрашенной будочке с надписью: «Пиво и воды».

Все крыши остались на месте. Не было никакого цунами или торнадо с ласковыми женскими именами. Был просто строительный бум. И все было бы шито-крыто, если бы главный герой рассказа не заложил сам себя. А уж если ты сам себя заложил, то огреби лопатой все, что ты заслуживаешь.

Во времена оно специализированные магазины представляли собой одноэтажную коробку, пристроенную к какому-либо высотному зданию, не выше девяти этажей, имели большие окна и достаточно сносное торговое оборудование. Просторный торговый зал, в котором не нужно толпиться у прилавка, а просто постоять в очереди к одному кассиру у пяти касс, были верхом торгового обслуживания.

Когда пришли новые времена, магазины повысили свою этажность и ассортимент товаров. Но так как этажность создавала неудобства гражданами в пристроенном к магазину жилом доме, то владельцы магазинов просто выкупали квартиры, которые закрывались надстроенными этажами.

Магазины тоже не могли расти вверх до бесконечности. Где-то они останавливались. Как правило, на уровне третьего этажа, чуть-чуть не доходя до балкона четвертого этажа.

Этот случай мог и не произойти, если бы надстройщики магазина «Океан» все делали по закону. Получив разрешение на реконструкцию крыши, они ее реконструировали, поместив под нее еще два этажа. Квартиры на втором и третьем этаже были заблаговременно выкуплены, а владельцу балкона было предложено решить вопрос путем безвозмездной пристройки к балкону зимнего сада на крыше магазина размером пять на четыре метра, куда будут подведены электрическое освещение и отопление.

Предложение неплохое, если учесть, что это все бесплатно, а на плоской крыше с видом на набережную и на старинную сибирскую реку ты будешь единственным владельцем зимнего сада и вся площадь крыши к твоим услугам, как для твоего личного отдыха, так и для приема гостей любого уровня в достаточно экзотичных условиях.