Олег Северюхин - У попа была граната

Наконец капитан решительно остановился и сказал:

– Знаете что, меня зовут Андрей. Я предлагаю сейчас сходить к областной больнице, подозвать к окну Вашу маму и показать, что Вы не одна, чтобы она меньше беспокоилась, для ее болезни это очень вредно.

И они быстро пошли по снежной дорожке.

Книга почетных гостей лежала на высокой и узенькой трибуне, покрытой красным ситцем и приставленной к стене прямо перед входом в музей. Любой посетитель сразу утыкался взглядом в эту трибуну и у него возникали мысли об ораторе, говорящем пламенные речи о текущем моменте перед трудящимися и интеллигенцией. Или о пожилом купце, стоящем за своей конторкой и подсчитывающим барыши прошедшего торгового дня. Или о классике классовой борьбы, пишущем свои исследования о государстве и революции и детской болезни левизны в коммунизме. У кого-то возникали мысли о том, что здесь выставлен самый ценный экспонат – древняя Библия, к которой нужно подойти и приложиться, выражая свое почтение к откровениям древних мыслителей и свидетелей нерукотворных чудес.

При ближайшем рассмотрении книга почетных гостей действительно имела схожесть с Библией своими красного бархата обложками, обитыми позолоченными уголками, и металлической застежкой. Отличием от Библии была надпись золотыми буквами – «Книга почетных гостей».

Книга больше напоминала альбом, так как ширина ее была больше высоты. Честно говоря, по первому впечатлению мне показалось, что это просто амбарная книга, где записывается приход и расход по каждой группе товаров. Так оно и оказалось. Когда образовали краеведческий музей, то открывавший его секретарь районной партийной ячейки сказал:

– Давайте-ка мы увековечим факт сей путем приложения своих подписей в книгу, в которой будут записываться самые важные вехи нашего города, а книгу эту будем хранить в музее, чтобы потомки наши могли увидеть, написанное для них.

Всем это предложение понравилось. Стали искать книгу. Маленькие книжки, типа дамских альбомчиков отвергли сразу из-за виньеток и разных цветочков и ангелочков в уголках. Альбомы для фотографий тоже не подходили из-за сделанных прорезей. И тогда завхоз принесла амбарную книгу.

Партийный секретарь взял книгу, открыл, посмотрел на разлинеенные листы и сказал:

– Это даже хорошо, что есть клеточки и линии. Писать будут ровно и аккуратно.

Взяв принесенную ручку, он обмакнул ее в чернильницу и написал округлым почерком с завитушечками: «Дорогие потомки!» и остановился, посмотрев на стоящих вокруг него членов комиссии по образованию и культуре.

– Так, что дальше писать будем?

Сразу посыпались предложения написать о том, как мы боролись за их лучшую жизнь, про коллективизацию и индустриализацию, про товарища Ленина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и Пятакова, про Первую конную армию, про Каховку, про первый трактор «Фордзон»…

Снова обмакнув перо в чернильницу, секретарь продолжил писать: «Мы сделали для вас музей, чтобы вы знали, как мы жили и боролись, чтобы и вы были достойны своих дедов и отцов. Секретарь первичной партийной организации промышленного района города Придонска Иванцов. 7 ноября 1920 года».

– Ну, что же, товарищи, все ваши пожелания учтены, давайте, ставьте свои подписи, – сказа секретарь.

Все члены комиссии указывали свои должности и расписывались, думая, что секретарь только на первый взгляд кажется немного туповатым. На самом деле он сделал такую запись, которую не стыдно будет читать любым людям даже и через сто лет. Книга довольно быстро заполнялась записями и подписями делегаций, групповых экскурсий и первых лиц промышленности и сельского хозяйства района и самой области. Потом вдруг кто-то обратил на графы амбарной книги и предложил заменить листы на мелованные. Если приедет сам товарищ Сталин, то не было бы стыдно и ему поднести книгу почетных гостей для увековечивания факта посещения музея таким высоким лицом.

Но против этого высказалась директор музея:

– Не будем заниматься показухой. Пусть видят, что счастье нам на блюдечке никто не приносил, даже книгу почетных гостей пришлось делать из амбарной книги.

– А вообще-то, – подумали ответственные люди, – это и хорошо, что амбарная книга будет в таком обрамлении, никто и не подумает, что тут могут быть какие-то злоупотребления и потворствование мещанским интересам несознательного населения.

Музей рос. Росло и число записей. Заменять книгу было уже нельзя, потому что в ней были записи народных артистов и космонавтов, героев и лауреатов. Это стало историей, можно сказать, Библией нашей жизни.

Недавно и мне поднесли эту книгу и попросили сделать запись. Я достал авторучку и написал: «Дорогие друзья!». А что писать дальше, я тоже не знал и, как и тот секретарь первичной ячейки. Взял и написал просто: «Спасибо за доставленное удовольствие и возможность заглянуть в наше прошлое».

Так и получается, что наши деды хотели заглянуть в будущее, а их потомки с удовольствием заглядывают в прошлое. Похоже, что время свернулось в кольцо, не желая идти дальше и возвращаться назад.

Уже несколько лет пытаюсь выдать замуж родственницу, живущую в районе частного сектора. Была она уже дважды замужем, но мужья попадались как на подбор то пьяницы, то идиоты. Вероятно, на роду ей написано каждый раз обжигаться. Предлагаемые мною кандидатуры отметались, как не совсем подходящие или совсем неподходящие под ее требования. Как говорится, на вкус и цвет…

Последний ее ухажер вроде бы совсем уже охмурил ее. И работящий, и порядочный, и малопьющий. Правда жилья своего нет, но когда разводился, то оставил трехкомнатную квартиру жене с детьми и не потребовал своей доли. Благородно. Живет у одной женщины, которой нужны только его деньги. Когда были перебои с выплатой зарплаты, то его из дома выгоняли, как зарплату приносил, то его пускали в квартиру. Ну, как тут не пожалеть человека, которому так не везет и к которому так плохо относятся люди?

Мне этот человек как-то сразу не понравился. Слов много, а дел нет.

– Смотри, милочка, – говорил я, – на шею сядет, потом придется стряхивать, а это не так просто, так как брак налагает обязательства на обе стороны.

Недавно родственница сказала, что я был прав: это не тот человек, с кем можно связывать свою судьбу.

– Устроила, – говорит, – я ему проверку «на вшивость», а он оказался таким, как ты и говорил.

Во время последней встречи предложила ему попробовать свежевыгнанного самогона.

– Налей, – говорю, – сам.

Думаю, возьмет рюмочку, нальет, я ему бутербродик быстро сделаю, и проба закончилась. А мой «суженый» взял кружку фарфоровую, грамм на триста пятьдесят, да и чуть больше половины кружки себе и налил. Не жалко же. Выпьешь рюмочку, еще налью. Ах, так! Давай, быстренько пей, и пойдем по делу. Взял он эту кружку и начал пить. Самогон-первач, градусов под шестьдесят, а он пьет, давится, самогон по уголкам рта льется, глаза выпучены, лицо побагровело, а бросить жалко. Нет, думаю, такой ты мне не нужен. Проверку ты не прошел.