Артур Дойл - Сквозь волшебную дверь. Мистические рассказы (сборник)

Высокое собрание встретило появление профессора фон Баумгартена и его помощника громкими аплодисментами. Лектор, взойдя на кафедру, в нескольких тщательно подобранных словах объяснил суть своей теории и намеченный способ ее проверки.

– Я придерживаюсь мнения, – сказал он, – что, когда человек находится под воздействием месмеризма, его дух на время покидает тело, и я готов выслушать любые возражения тех, кто может как-то иначе объяснить факт ясновидения. Таким образом, надеюсь, что после того как я введу в транс моего юного друга и себя самого, наши бестелесные сущности смогут войти в контакт, в то время как тела наши будут оставаться неподвижными и инертными. Через какое-то время природа возьмет свое, души вернутся в свои тела, и все будет как прежде. Теперь, с вашего позволения, мы приступим к эксперименту.

Речь профессора вызвала новую волну аплодисментов, после чего аудитория затихла в ожидании. Несколькими быстрыми пассами профессор ввел в транс севшего на стул молодого человека (тот побледнел, откинулся на спинку и замер), затем достал красный стеклянный шарик, устремил на него взгляд и после сильного умственного напряжения ввел себя в такое же состояние. Странно было видеть двух людей, старого и молодого, замерших рядом в одинаковых неестественных позах. Где же пребывали их души? Именно этот вопрос занимал в ту минуту каждого из присутствующих.

Прошло пять минут. Потом десять, потом еще пятнадцать, а профессор и его помощник, все так же не шевелясь, сидели на кафедре перед зрителями. За все это время со стороны собравшихся ученых мужей не раздалось ни звука. Все взгляды были устремлены на два застывших бледных лица в ожидании первых признаков возвращения сознания. Прошел почти час, прежде чем терпение зрителей было вознаграждено. Щеки профессора фон Баумгартена слегка порозовели. Душа возвращалась в земную обитель. Неожиданно он поднял длинные худые руки и сладко потянулся. Потом протер глаза, встал и удивленно осмотрелся по сторонам, словно не понимая, где находится.

– Tausend Teufel! [43]– воскликнул он и добавил звучное ругательство на южно-германском диалекте, чем привел в изумление аудиторию и вызвал возмущение у сведенборгианца. – Дьявол, где это я? И что произошло? Ах, да, вспоминаю. Один из этих бессмысленных месмеристических экспериментов. Но на этот раз ничего не вышло, потому как я потерял сознание и ни черта не помню. Выходит, вы напрасно потратили свое драгоценное время, мои ученые друзья. Неплохая получилась шуточка! – с этими словами профессор кафедры физиологии разразился безудержным хохотом и даже весьма развязным жестом хлопнул себя по ляжке. Аудиторию недостойное поведение их профессора привело в такое возмущение, что мог разразиться нешуточный скандал, если бы не благоразумное вмешательство юного Фрица фон Хартманна, который тоже очнулся от оцепенения. Выйдя на край кафедры, молодой человек извинился за поведение своего партнера.

– Простите, – сказал он, – но такой уж он несдержанный парень, хотя перед экспериментом вел он себя вполне подобающе. Он все еще не отошел от месмерического воздействия и не отдает отчета своим словам. Что касается самого эксперимента, я не считаю его неудачей. Вполне возможно, что наши души действительно взаимодействовали каким-то образом в течение этого часа, но, к сожалению, наша грубая телесная память отличается от духовной, поэтому мы не можем вспомнить, что с нами происходило. Теперь все мои усилия будут направлены на то, чтобы придумать способ, который позволит душам запоминать то, что происходило с ними в свободном состоянии, и я надеюсь, что, когда мне это удастся, я буду иметь удовольствие снова встретиться с вами в этом зале и представить на ваш суд итоги своей работы.

Это обращение, исходящее от столь молодого студента, вызвало у собравшихся немалое удивление, кое-кто даже чуть не посчитал его дерзким, решив, что этот юноша позволяет себе слишком много, придавая своей персоне такое значение. Впрочем, большинство увидело в нем многообещающего молодого ученого, и за дверьми зала было сделано не одно сравнение между достойным поведением студента и совершенной несерьезностью профессора, который все это время продолжал весело смеяться в углу, судя по всему, совершенно не огорченный провалом эксперимента.

И все же, хоть все эти ученые расходились из лекционного зала, полагая, что не увидели ничего стоящего внимания, в действительности прямо на их глазах случилось одно из самых невероятных и поразительных событий за всю историю мира. Теория профессора фон Баумгартена оказалась верна полностью. И его душа, и душа юного Фрица фон Хартманна действительно на какое-то время покинули свои тела. Но произошло странное и непредвиденное осложнение. Возвращаясь, дух Фрица вошел в тело Алексиса фон Баумгартена, а дух Алексиса фон Баумгартена вселился в тело Фрица фон Хартманна. Отсюда несдержанность и грубость серьезного профессора, отсюда же и столь веские и солидные слова беспечного студента. Событие произошло небывалое, но никто об этом не догадывался, и меньше всего сами его участники.

Тело профессора, неожиданно почувствовав сильную сухость в горле, отправилось на улицу, все еще посмеиваясь над неудачным исходом эксперимента. Сидящий в нем дух Фрица был больше занят мыслями о невесте, которая досталась ему такой легкой ценой. Первым его порывом было броситься к ней домой и увидеть ее, однако, подумав, он пришел к выводу, что будет лучше пока не делать этого, а дождаться, когда госпожу Баумгартен о заключенной сделке поставит в известность ее супруг. Поэтому он направил свои стопы в «Зеленого человечка», пивную, где любили собираться самые разухабистые студенты, и, размахивая тростью, ворвался в маленький зал, где сидели Шпигель, Мюллер и еще с полдюжины собутыльников.

– Ха-ха! Друзья! – закричал он с порога. – Я знал, что найду вас здесь. Сегодня пьют все! И заказывайте что хотите, – я угощаю!

Если бы сам зеленый человечек, изображенный на вывеске этого известного заведения, вошел в зал и заказал бутылочку вина, студенты и то не удивились бы больше, чем они удивились при столь неожиданном появлении их почтенного профессора. Это их поразило до такой степени, что пару минут они просто таращились на него округлившимися глазами, не в силах ответить на столь дружественное приветствие.

– Donner und Blitzen! [44]– нахмурился профессор. – Да что с вами такое? Какого дьявола вы расселись тут и вылупились на меня, будто первый раз увидели? В чем дело?

– Так неожиданно… Такая честь… – пробормотал Шпигель, сидевший во главе стола как вожак компании.

– Какая честь, что ты несешь? – гаркнул профессор. – Ты что думаешь, если я показался с этим экспериментом на глаза кучке старых ископаемых, я стану таким гордым, что забуду своих друзей? А ну, Шпигель, освобождай место, теперь я буду главным. Пива! Вина! Шнапса! Ребята, пейте кто что хочет! Я плачу!