Мила Менка - Жемчуг покойницы

Справив нужду, старьевщик развернул бумагу. Обычно зрение его не подводило – но тут! Строчки то сливались, то двоились – он никак не могу прочитать и двух слов. Он зашарил по карманам, и, к счастью, лупа была на месте.

Вот что прочел Имантс:

«Было жаль Вас будить, Ваш сон был столь глубок и сладок. Позвольте посетить Вас завтра, в полночь. Я намерен услышать Ваш ответ.

Да или Нет. Третьего не дано.

Ваша душа – не слишком высокая цена за то, что я уже дал Вам и еще предполагаю сделать для Вас».

Подписи не было, но была приписка, сделанная другим почерком:

«Думай, Имантс, но не продешеви на сей раз».

Это была ее рука!

Имантс почувствовал легкое головокружение, сел на кровать. Посидев немного, он встал, подошел к столу и, взяв портрет, снова стал его изучать. Чем дольше он смотрел в глаза незнакомца, изображенного неизвестным же художником, тем сильнее становилась боль в затылке. Изображение плыло перед Имантсом и вскоре слилось в одно неопределенного цвета пятно. Схватившись двумя пальцами за переносицу, старьевщик нащупал другой рукой опору и опять сел. Комната медленно плыла, с улицы доносились обрывки бабьих пересудов, цоканье копыт по мостовой; где-то недалеко бродяга играл на шарманке. Наконец, словно по мановению волшебной палочки, все стихло. Имантс, выходя во внутренний двор, не закрыл дверь, и теперь в проеме показалась чья-то фигура. Сколько он ни всматривался, не мог понять, кто же это к нему пожаловал.

– Кто здесь? – пытаясь протереть стремительно слепнущие глаза, спросил Имантс.

– Я… я прошу прощения, – услышал он молодой голос, который, однако, был ему незнаком.

– В чем дело? – сердито буркнул старьевщик, негодуя на свою внезапную слепоту и втайне боясь, что, воспользовавшись этим, незнакомец может его ограбить.

– Меня зовут Матеус, я… имею честь служить в бакалейной лавке моего отца, Матеуса-старшего, – юноша стоял, не решаясь войти без приглашения, или же прогорклый запах, стоявший в помещении, останавливал его.

– И? Чем обязан, господин Матеус? – старик немного успокоился, однако нежданный визит раздражал его.

– Я принес вам лучшее вино из нашего погребка, а также сыр, хлеб и немного копченого мяса. Все это оплачено. Где я могу оставить корзину?

Пелена с глаз стала немного спадать, и теперь Имантс различал очертания юноши, хотя и не мог разглядеть его лица: Матеус стоял против света.

– Кем? Кем оплачено? – часто моргая слезящимися глазами, спросил старьевщик.

– Я полагал, что вам это известно. Заказ принимал мой отец, я всего лишь доставил его, – смутился юноша.

– Хорошо, – Имантсу не терпелось избавиться от бакалейщика. – Оставьте корзину там, где стоите. Спасибо! И передайте привет старому Матеусу!

Юноша откланялся и вышел.

Имантс взял корзину, закрыл дверь. Корзина была тяжелой, но он легко поставил ее на стол, откинул рогожу и извлек оттуда бутылку выдержанного вина, полголовы сыра, свежий хлеб и фунта полтора копченой грудинки.

Для одного человека этой снеди было явно многовато, и Имантс задумался: кем был оплачен этот превосходный гастрономический набор? Он пошарил по дну корзины – рука нащупала небольшой предмет неправильной формы. Имантс достал его и ахнул: это был настоящий шоколад – с полфунта, не меньше! Старьевщик понюхал его – горький. С миндалем. Любимое лакомство Ималды. Сердце сжалось. Он сложил продукты обратно в корзину, накрыл рогожей.

Чтобы чем-то себя занять, старик все же решил выставить свой нехитрый товар на улице. Вспомнив, что ночью воры унесли табуреты и столик, чертыхнулся. Но когда он отпер ключом дверь, ведущую на улицу, оторопел: и столик, и табуреты были на месте, в том же самом положении, в каком они с Арнисом вчера оставили их. Даже глиняные кружки были целы – за ночь в них скопилось немного осеннего дождя.

Имантс убрал их со столика и вынес несколько предметов, наиболее удачных для продажи, на его взгляд. Это была старая керосиновая лампа, коллекция ножей для вскрытия писем, бронзовая чернильница, щипцы для завивки локонов и еще несколько мелких предметов, поместившихся на небольшом столе. Сам Имантс в надеже всматривался в окно второго этажа дома напротив – не выглянет ли матушка Майрите, которая по доброте душевной ежедневно поила бедного вдовца горячим чаем с душицей, а бывало и черным кофе. Так и сегодня, едва завидев Имантса, добрая женщина вышла к нему, держа перед собой большую жестяную кружку с деревянной ручкой. Из кружки шел ароматный пар.

Имантс потер ладони и осторожно принял у нее кружку. Сев на табурет у своей двери, он с наслаждением вдохнул запах черной смородины, листом которой матушка сдобрила чай.

– Доброго здоровья тебе, матушка! – сказал он женщине, сделав маленький глоточек.

Ему захотелось чем-то отблагодарить ее – он вспомнил про шоколад.

Пожилая женщина обернулась было, чтобы уйти, но он окликнул ее:

– Подожди-ка, матушка! Сегодня и у меня для тебя есть гостинец!

Он прошел в комнату и стал искать в корзине шоколад. Вот он, драгоценный кусок неправильной формы! Имантс попытался отколоть немного, но у него ничего не вышло. Тогда он взял нож, намереваясь распилить шоколад, но нож скользил по поверхности, не желая вгрызаться в сладкий черный камень. Имантс очень торопился – на улице его ждала добрая женщина.

«Отдам ей весь кусок!» – подумал он, и в этот момент нож очередной раз соскользнул и оставил на пальце Имантса глубокий порез.

Из пальца потекла кровь, окрасив красными звездочками и рогожу, и дубовый стол, и шоколад. Старьевщик наскоро перевязал палец первой попавшейся тряпкой, взял шоколад, отер его, завернул в бумагу и вынес матушке.

Матушка Майрите обрадовалась подарку.

– О! Имантс! Как мило! Я очень люблю шоколад, – сказала она, но заметив перевязанный палец старьевщика, побледнела: – Тебе нужно сделать перевязку, срочно! Пойдем со мной – Вида обработает палец! Чем это ты его завязал?

Имантс попытался отговориться, но матушка цепко схватила его за рукав и повела за собой.

– Вида! – крикнула она, едва они перешли порог дома напротив.

Навстречу им вышла молодая, некрасивая девушка, лицо которой было сплошь усыпано веснушками. Окно кухни матушки Майрите было как раз напротив двери Имантса. И пока Вида занималась порезом, ему было видно, как у стола с разложенным товаром остановился прилично одетый господин в котелке, и, кажется, один из предметов привлек его внимание.

Боясь потерять покупателя, Имантс пробормотал слова благодарности и попросил Виду побыстрее завязать палец. Девушка кивнула – и уже через минуту Имантс, запыхавшись, стоял у своего стола, оглядывал солидного господина в котелке и прикидывал, сколько бы запросить за бронзовую чернильницу, которую тот вертел в руках.