Чезаре Павезе - Первая любовь

— Он хорошенький? — поинтересовалась она. Я не знал, что ей ответить. Она же вновь рассмеялась, обернулась и позвала: „Нино!“. Кто-то ответил. Тогда она подала мне знак рукой, бегло взглянула на меня и тут же удалилась, раскрыв зонтик.

Когда появился Нино — между тем их собака все это время лаяла и бегала взад и вперед, позванивая цепью — я уже потерял желание отвести его в хлев. Мне снова стало стыдно за наш грязный двор перед домом. В результате, я всего лишь спросил его: „Ты как, хочешь выйти?“.

Тот день мы завершили на плотине, где мыли своё бельё прачки. Мы оба молчали. „Ты видел когда-нибудь, как родится теленок?“ — неожиданно спросил я Нино. — „Я видел сегодня утром, как родился один. Было невероятно страшно“.

Нино заинтересовался: „Он что, кричал?“

— Нет, кричала его мама, — ответил я, — то есть корова.

— Почему же ты меня не позвал?»

Я притворился обиженным, как и днем ранее.

— Глупый, — сказал Нино возбужденно, — мы могли бы, таким образом, узнать, как родятся дети. Так ты на самом деле видел, как это происходит?.

— Разве, ты никогда не видел, как родится ребенок? — спросил я его важно.

Нино смолк и уставился в землю. Между тем, прачки продолжали бить бельё о камни. Среди них особенно выделялась одна толстушка, с рукавами, засученными до плеч, которая стирала, сильно шлёпая бельем, выставив на показ свою подмышечную ямочку и, пересмеиваясь со своей подругой. Все её тело буквально содрогалось от ударов, погружаясь то и дело в подол юбки.

— Это подобно тому, как испражняется лошадь, — продолжил я неуверенным голосом. — Только ребенок — выглядит больше.

— Ты это что, видел на самом деле?

— Конечно, — ответил я.

— И ты тоже родился таким образом, — заметил Нино раздраженно.

— Да, и я тоже, — ответил я спокойно.

Тогда Нино стукнул себя кулаком по лбу и повалился на землю. Я стоял подле него и смотрел на него, ничего не понимая. Я присел, и собирался было сказать ему правду, как он неожиданно принялся смеяться.

Однако, смех его был злым. — Вот что, если ты хочешь поехать с нами на машине, то скажи мне, как это происходит.

Я внимательно посмотрел на Нино: глаза и губы у него пылали. Затем он пробормотал тихо: «Может быть, ты видел и роды своей мамы?»

Я посмотрел на него изумленно и сказал: «Ты что, с ума сошел?!»

— Тогда скажи мне, кого ты видел?

— Я видел, только то, как родится теленок.

— Значит, ты не знаешь, как рожают женщины?

— Нет, — ответил я и уставился в землю.

Вдруг голос Нино раздался подле моего уха: — Стало быть, ты не знаешь, как появляются на свет дети?!

Нино перевернулся на земле и вскочил на ноги. «А я знаю, как это происходит», — сказал он уверенно. — «Ребенок выходит с кровью, и они должны оторвать его от пуповины».

— Кровь не всегда бывает.

— Нет, кровь всегда бывает, потому-то женщины и кричат!

— Нет, — возразил я, — послушай, — и я поведал ему, что видел однажды корову, после того как та родила теленка и, что при этом не было никакой крови, лишь только теленок был немного мокренький.

— А у женщин бывает кровь, — настаивал Нино. — Ты просто ничего не знаешь.

Он объяснил мне хриплым голосом, как рожают женщины. Я его не перебивал и продолжал смотреть, уставившись в землю.

— И твои сёстры тоже так рожают? — наконец, я спросил его.

— А как же! — ответил Нино.

В полдень неожиданно в деревню прибыл Бруно и взял нас с собой, так как он должен был отвезти на станцию только оплетенную бутыль и в машине было полно свободного места. Нас он посадил на заднее сиденье, чтобы мы поддерживали бутыль, и мы тронулись. Во время всей поездки у меня ужасно колотилось сердце, и, мне казалось, что я лечу, вместе с пролетавшими мимо деревьями, каменными столбиками и прохожими. Я часто щурил глаза от нестерпимо ярких лучей солнца и мог видеть неподвижный затылок.

Бруно, повязанный красным платочком, а также руку, лежащую на баранке, и то и дело подрыгивающую вверх и вниз. Я страшно боялся, что при резкой остановке бутыль может упасть.

Но все завершилось благополучно, и, наоборот, это я, весь вспотевший, зашатался на ногах из стороны в сторону, когда ступил на землю. Бруно тут же, громко покрикивая, перенёс бутыль на склад, а затем отвел нас в остерию вокзала. Я робко сел в прохладную полутень и старался копировать во всем Нино, который разглядывал присутствовавших, шутил с Бруно, заглядывая то и дело ему в лицо.

Бруно попросил себе вина, а Нино захотел прохладительный напиток со льдом.

Мы едва успели с Бруно промочить горло, как Нино, опорожнив свой стакан, обратился ко мне с коварным вопросом: — Берто, а ну расскажи Бруно, как появляется на свет ребенок!

Бруно бегло взглянул на меня одним глазом. После чего опустил на стол свой стакан и скривил губы.

— Если ты, не прекратишь… — вспылил я, не находя слов.

Бруно вытер с лица пот и, повернувшись к Нино, сказал: — Попроси его, чтобы он научился прежде всего быть мужчиной. В вашем возрасте это просто необходимо. Об остальном же — позаботятся женщины.

— Дело в том, что сегодня родился теленок… — начал было Нино.

— Я вижу только, что пока родились два осла, — прервал его Бруно. — Вам что, больше не о чем говорить?

Он снова вытер пот с лица. Похоже, было на то, что ему было скучно, и мы замолчали, потупив взоры. Нино пожевывал свой лед, не поднимая головы.

— Нино, послушай, тебе, случайно, Клара не давала сигарет? — поинтересовался Бруно.

Кларой звали его сестру, блондинку. — Она их спрятала, — ответил Нино.

Бруно покрутил в пальцах сигарету и сказал с безразличным видом: — Вы не хотели бы завтра съездить со мной в местечко Робинию? К полудню мы вернемся. Ты как, Берто, тоже придешь?

Между тем, Нино обратился к Бруно: — Послушай, дай и мне покурить.

Я следил, как Бруно своей ручищей вертел сигарету, но попросить его дать и мне сигарету у меня не хватало смелости. Вместо этого я спросил: — Нино, а ты поедешь завтра? Нино посмотрел исподлобья на Бруно и тихо спросил: — Ну, что встречаемся у каменной ограды? Бруно ответил утвердительно и протянул ему сигарету. Я не мог понять, отчего лицо Нино вдруг стало таким бледным. Я видел, как он зажег сигарету у Бруно, и рука его при этом дрожала.

— Выпей вина, — предложил Бруно. — Лёд — это занятие для больных. — Я знал, что красное вино было Нино противно, но несмотря на это он взял стакан и медленно поднес его к губам. Более того, он затем выпил весь стакан до дна.

— Веселее, — заметил Бруно. — Этой зимой, когда вы вернётесь в город, вы больше не увидите хорошего вина. В городе вы растёте худыми и слабыми. Послушай, Берто, а у тебя уже есть девушка?

Я не знал, что ответить и промямлил: — У меня нет на это времени: зимой мы учимся.