Леонид Гришин - Эхо войны

К тому же, если посмотреть за тем, как говорит казак, то у него, как и у Петруся, левая рука в разговоре неподвижная – жестикулирует он правой. Это, наверное, оттого, что в левой повод, а в правой руке – шашка. Говорят, что некоторые казаки могли одновременно работать двумя шашками, но это высший класс. Возможно, такие казаки рождались левшами.

– Давай, поехали рыбачить, – торопил меня Петрусь.

– Надо же собраться…

– А чего собираться? Бери снасти, овощей я взял, а по пути, там, за станицей Ковалевкой, фермер открыл цех, там у него коптильня. И чего у него там только нет! И твои любимые нутрии, и куры, и утки, и окорока, и колбасы разные. Заедем, там у него купим. А овощей и зелени я взял.

– Хорошо.

Я взял снасти, и мы поехали на его машине. Машина у него чистенькая, аккуратненькая. Всегда в машине все приготовлено так же примерно, как у моего брата: и снасти отдельно лежат, и все, что для ухи нужно – казан, тренога…

Приехали мы в Ковалевку, там фермерское хозяйство. Мы подъехали к магазину, хотели купить курицу или нутрию, но там оказалась только колбаса. Петрусь говорил, что там все, а оказалась только колбаса в натуральной оболочке, кольцами. Я посмотрел на Петруся, в это время подошел хозяин.

– Что такое, у вас ничего нет? – спросил Петрусь.

– Вот сейчас готовлюсь к осеннему забою птицы и прочего зверья, поэтому решил сделать профилактику оборудования. А колбаса, пожалуйста, четырех сортов.

Петрусь от этой колбасы как-то отвернулся. Я стал расспрашивать про колбасу, фермер мне с удовольствием начал рассказывать. У него было четыре сорта, как он и сказал.

– Вот эта колбаса сделана по особому рецепту. Готовился фарш не на мясорубках, а рубленый, в другом – кусочки сала, – рассказывал мне хозяин, причем называл сорта, но названия я не запомнил.

Он отрезал кусочки и давал мне пробовать, объясняя еще раз, что в этой колбасе есть. Единственно, я оценил, что это намного вкуснее, чем колбаса в супермаркетах Питера. Я с удовольствием взял этой колбасы, у нее что вид, что запах – все разжигало аппетит.

А Петрусь не заинтересовался рассказами о колбасе, очевидно, у него это не вызывало такого аппетита, как у меня. Я взял этой колбасы всех четырех сортов по кольцу, и мы поехали.

Станица Петровская довольно большая, мы как-то уже рыбачили в этом районе.

– За станицей с восточной стороны есть пруды, их в аренду взяло ООО «Три пескаря». Они пытаются там сделать какие-то удобства, сервис для рыбаков, но, по-моему, у них получается все наоборот, – говорит Петрусь.

– А что так?

– Во-первых, к пруду близко подъехать нельзя. Они сделали площадку довольно далеко, а машину можно оставить только там. Поэтому к месту ловли идти пешком долго. Снасти, прикормку, наживку, стульчики, подставки придется нести на себе. А для отдыха они сделали какие-то непонятные бунгало – столик отгородили плетнем – так, что там три человека поместятся, не больше. Это, конечно, от солнца там хорошо – крыша из камыша, но чтобы там сесть нормально и поесть – места мало. Вместо того, чтобы сделать выкладку под костер, они около этих бунгало поставили мангалы. Не каждый любит шашлык, на рыбалке уха должна быть.

Когда мы приехали к пруду, попросили у администратора разрешения подъехать к бунгало, чтобы выгрузить из машины снасти и все остальное.

– Нет, у нас только так заведено. Вот, ставьте машину на стоянку и туда идите пешком.

Не очень, конечно, понравилось тащить на себе вещи… Мы расспросили об условиях ловли. Условия такие: больше четырех килограмм – отпускать как маточника, еще белого амура не брать – отпускать. Его только запустили. Плата за вход – сто пятьдесят рублей с рыбака, и потом шестьдесят рублей за килограмм пойманной рыбы.

У Петруся расширились глаза.

– Как-как?!

– Да, такие условия.

– Вы что, ребята! Не ошиблись? И за вход, и за рыбу?

– Хозяин поставил условия. За вход – это бунгало, вот здесь в тени сидеть, а рыбу – сколько поймаете, взвесим по 60 рублей килограмм.

– Нет, это чепуха. Это не для рыбаков делается, нет. Мы здесь не будем рыбачить. Поедем на другие пруды.

– Хорошо, поехали на другие пруды, ты здесь все знаешь.

Мы поехали с ним на пруд, на котором года три-четыре назад были. Не так уж он далеко находится от станицы. Там прекрасные места, заросшие камышом, одна абрикосовая лесозащитная полоса подходит к воде. Мы подъехали – прекрасное тенистое место, абрикос, вернее жердел, очень много жердела. Многие уже поспели и опали, но на деревьях еще много осталось, а на земле лежали сплошным слоем. Такое вот у нас хозяйство бесхозяйственное. В Питере они дорого стоят, а здесь просто лежат, пока не сгниют…

Мы расположились, забросили закидные, я закрепил сторожки, но не успел подставить поплавочную удочку – просигналил сторожок. Я подсек – приличный карп на килограмм попался. Я его в садок опустил и забросил вторую поплавочную удочку. Ждать тоже не пришлось долго – попался сазанчик примерно такого же веса. У Петруся тоже ловилось хорошо.

– Петрусь, давай перекусим.

– Что, уху готовить?

– Нет, давай просто перекусим.

– Давай.

Я достал колбасу, которую накупил, четырех сортов, нарезал хлеб. Петрусь достал вино собственного приготовления, но было жарко, поэтому вино пришлось убрать.

Я обратил внимание, что Петрусь до колбасы даже не дотронулся. Мне как-то это странным показалось, потому что колбаса была хорошей, вкусной и на вид аппетитной. К тому же, фермер объяснял, как она приготовлена. Петрусь ел только овощи и хлеб. Я не стал ничего говорить, мы перекусили, запили чаем из термоса и опять разошлись на свои места рыбачить.

Я стал вспоминать… Дружим мы с ним со школы – в третий или в четвертый класс он пришел к нам. С тех пор мы и дружим, и после школы тоже. Он потом уезжал из Новокубанска в Тимашевск на сахарный завод после института, а я как в Ленинград уехал, так только в отпуск и приезжаю, но каждый раз мы с ним встречались. И я стал вспоминать и не смог почему-то припомнить, чтобы Петрусь когда-нибудь ел колбасу в кольцах. Решил вечером проверить: у нас ничего мясного нет, кроме этой колбасы.

Дело стало клониться к вечеру. Мы распределили обязанности между собой, кому что делать. Он взялся почистить рыбу, приготовить ее к ухе, а я занялся костром и овощами. Я поставил треножку, котелок, развел костер, вода уже стала закипать. Петрусь почистил рыбу, принес ее мне. Дальше он стал варить уху, добавляя разные приправы и прочее, как положено. Как у брата, так и у него должно быть все своевременно положено в котелок, чтобы не получить, как он говорит, луковый суп с рыбой. Я не особо следил за его действиями. В конце концов, уха была готова, он снял котелок и поставил остывать.