Александр Штейнберг - Загадка доктора Барнса. Альберт Барнс

Не правда ли, какой выразительный словесный портрет составила русская художница Мария Воробьева, известная под именем Маревна?

Мы несколько отвлеклись от повествования, вернемся же в мастерскую к Сутину, куда пришел Альберт Барнс с Жаком Липшицем и Полом Гийомом. Хаим еще никогда не продавал свои работы, он не знал их цены, поэтому на вопросы Барнса, «сколько это стоит», не мог ничего ответить. Барнс купил у него шестьдесят работ, уплатив по пятьдесят долларов за каждую.

Когда Липшиц вручил ему 60 тысяч франков – три тысячи долларов – таков был в то время курс доллара, – Сутин буквально почти онемел от счастья. Гости уже давно ушли из мастерской, а Хаим еще долго пересчитывал деньги, распрямляя каждую бумажку. Затем он выбежал на улицу, остановил такси. «Куда ехать?» – спросил водитель. «Куда? А почему бы не на Ривьеру?» – воскликнул ошеломленный от счастья Сутин, не очень представляя, где это находится. «Но это же далеко, – возразил шофер». «Ничего, у меня много денег!» – воскликнул Хаим. Он сидел, развалясь на заднем сиденьи, переживая еще и еще раз все случившееся. Когда многочасовое путешествие было закончено, Сутин с удовольствием уплатил 100 франков, щедро вознаградив водителя. Но ведь оставалось еще так много денег! Он целую неделю жил на Ривьере, остановившись в лучшем отеле, куда его поначалу вежливо не хотели пускать. Однако он уже знал – нужно просто показать много денег.

Вернувшись в Париж, он начал совершенно другую жизнь, попрощавшись со страшной бедностью. Он стал модным художником, заказы посыпались со всех сторон, он носил шелковые фраки, галстуки за триста франков. Однако он остался прежним Хаимом Сутиным, который так и не научился вести себя за столом, ковырял вилкой в зубах, мог в присутствии многочисленных гостей облизать тарелку языком.

Слухи о богатом американце, который не торгуясь покупает картины за огромные деньги, разнеслись по «Улью». Художники стремились показать свои работы, продать их, но Барнс полагался только на свое мнение и был непредсказуем в поступках.

Посетив в очередной раз небольшую галерею Леопольда Зборовского, друга художников и артдилера, Барнс увидел женский портрет, перед которым он молча стоял несколько минут. Те, кто были знакомы с доктором, знали, что это – неплохой знак. Это означало, что картина его заинтересовала. На этот раз это был портрет, написанный в откровенной чувственной манере. Барнса поразили вытянутые стилизованные формы, красноватокоричневая и темно-красная гамма красок, по контрасту с которой тело казалось излучающим тепло.

Обнаженная женщина смотрела прямо на зрителя, казалось – протяни руку, и она сойдет с полотна. «Венеры Монмартра» – так называл своих моделей художник.

– Скажи мне его имя, – попросил Барнс.

– Амедео Модильяни, – услышал он в ответ.

Лео Зборовский был преданным другом мятежного художника, он поместил его работы в свою галерею, устроил персональную выставку. Но ничто: ни бурная, наполненная сенсациями жизнь, ни трагическая смерть в тридцать шесть лет, ни самоубийство его любовницы не возбудило интерес публики к его холстам. Первым человеком, купившим работы Модильяни, первым, кто оценил его талант, был доктор Альберт Барнс.

Безусловно, Барнс сыграл огромную роль в жизни художников парижского «Улья». Он открыл миру Сутина, Модильяни, Липшица, Алексея Гритченко, многих других, которые впоследствии стали знаменитыми, чьи работы украшают лучшие музеи и художественные галереи мира, продаются за огромные деньги на самых престижных аукционах.

…Это была исключительно плодотворная поездка – Барнс возвращался домой, в Америку, купив картин на сумму более полумиллиона долларов. Он также приобрел строительные материалы для дома – девятьсот тонн камня-известняка, мрамор для отделки. Дом, согласно его замыслу, должен был быть уникальным – ведь они оба с архитектором Кретом решили, что все в нем будет соответствовать самым высоким требованиям Искусства.

Доктор Барнс, который, по сути, являлся идеальным образцом self-made man, свято верил в то, что человек должен стремиться к самоусовершенствованию. Для этого необходимо не прекращать работать над собой, заниматься самообразованием.

«Человек при желании может достичь духовных высот, наслаждаться искусством, стать совершенным творением», – говорил Барнс своим многочисленным слушателям.

Он проповедывал эту философию у себя на фабрике, производящей аргирол. Доктор Барнс развешивал картины на стенах фабрики, охотно общался с рабочими, рассказывая им об искусстве, живописи, выслушивая их мнения. Считая, что шести часов в день вполне достаточно для работы, остальные два часа он посвящал образовательным программам. Одной из его любимых философских книг была How We Think, написанная одним из самых известных американских философов XX века ученым Джоном Дьюи. Барнс посещал его семинары в Columbia University, они познакомились и стали близкими друзьями. Джон Дьюи стал первым директором фонда Барнса и навсегда – его другом.

В 1922 году доктор Барнс учреждает фонд своего имени. Это было зрелое решение, которое потребовало многочисленных консультаций с юристами, вложения огромных средств – страховой капитал составлял более шести миллионов долларов. Фонд должен был, согласно его замыслу, способствовать популяризации изобразительного искусства. Барнс мечтал о том, что Фонд будет теснейшим образом сотрудничать с его Alma-mater University of Pennsylvania.

В договоре, составленном в 1924 году с университетом, было написано, что студенты университета имеют право обучаться в классах Фонда и им будут засчитываться эти предметы. Все, казалось бы, было оговорено, но как только этот договор стал достоянием общественности, моментально поднялась волна протеста со стороны теоретиков и художественных критиков, упрекающих Барнса в некомпетентности.

О, какие грозные письма писал он своим противникам, которых моментально зачислил в стан врагов. Какие уничижительные эпитеты и сравнения он им придумывал – в этом жанре он был мастером. Однако, увы – эксперимент потерпел фиаско, количество студентов, желающих получить образование в Barnes Foundation, было весьма ограниченным. Одной из весомых причин были сложные для понимания учебники, составленные самим доктором. Книга объемом в 500 страниц под названием Art in Painting была написана трудным, малодоступным языком. Теория искусств, излагаемая в книге, была запутана, сложна и противоречива.

Доктор Барнс предназначал значительные средства для помощи молодым художникам, ученым, студентам. Со свойственной ему тщательностью и взвешенностью решений, Барнс продумал состав совета директоров, в который, кроме него, входили его жена, двое доверенных сотрудников и полковник Уилсон, бывший владелец примыкавшего к дому парка.