Александр Штейнберг - …И рухнула академия

Режиссер спектаклей был лысым энергичным молодым человеком с галстуком-бабочкой и с приказчицкими усиками – типичный чеховский персонаж из провинциальных актеров. Он считал себя большим хохмачом. Нам он предъявлял одно, как казалось ему, крайне остроумное требование:

– Рисуйте, как хотите. Главное, чтобы это были задники, а не задницы. Ха-ха!

С осветителем мы познакомились за три дня до спектакля. Регуляторная была под сценой. Он высунулся из своего люка по пояс.

– Шото я не очень догоняю вашу березовую рощу. Но это в прынцыпе не играет никакой роли. Я дам свет из передних и штанкетных софитов и будет то, шо надо, то, шо доктор прописал. Кстати, товариши Левитаны, тут у меня есть гениальная закуска. Я купил 100 граммов свежайшей колбасы. Закуска пропадает. Ее нельзя помимо сопровождения. Сбегай кто-нибудь из вас, да хлебца прихвати, а то боюсь, не накушаемся.

Пришлось сбегать. Осветителем он оказался действительно хорошим, особенно после сопровождения.

Иногда удавалось добывать халтуры прямо на работе. Однажды потребовали от нашего института представить в ЦК к очередной конференции проекты всех сельских объектов. Сроки дали мизерные. Инструкторы ЦК грозились оторвать голову. Позвал меня Сергей Константинович и говорит:

– Ты же знаешь, что за архитекторы проектируют сельские здания. У них две руки и обе левые. В общем, собери своих ребят, я хорошо заплачу. Нужно врезать в цвете 40 планшетов за две недели.

Собрал я бригаду из шести человек отборных бойцов, и мы врезали-таки эти планшеты. Работали у Толика – у него были две большие комнаты и никого не было дома. За пару дней до окончания нас посетило начальство, чтобы посмотреть, нет ли каких замечаний. Планшеты понравились – они были покрашены темперой, тогда она только входила в моду. До этого, как правило, красили планшеты акварелью. Самой ходовой акварелью среди архитекторов была, так называемая, «дедовская». Называлась она так потому, что ее готовил один дед в Москве кустарным способом. Он знал вкусы наших архитекторов и приготовлял акварели различных нейтральных тонов: десятки тонов бежевого, серого и кремового оттенков. Эту акварель он формовал лепешками и наклеивал на ленты ватмана. Поэтому, когда кто-то из наших архитекторов отправлялся в Москву, его обвешивали заказами.

– Слушай, когда ты будешь в МАРХИ (архитектурном институте), будь добр, возьми мне две склейки Гознака 30х40 (бумага), и у деда рублей на 200 полосок с лепешками.

Но время нежных акварельных подач прошло. На смену изысканным архитекторам пришли вершители судеб – грубые чиновники из Госстроя. Мы красили уже только темперой. Прибывшее из института начальство осматривало планшеты, расставленные вдоль стен и разложенные на полу. Среди нас была одна представительница слабого пола Оксана Руденко – девушка бойкая. Ее выставили вперед для общения с заказчиками.

– А это что такое? – вдруг изумился Сергей Константинович.

– Все точно по проекту, который вы нам дали.

– Да нет, что это за огромный заголовок?

– Что, буквы большие?

– Нет, вы только прочитайте, что здесь написано. «Пункт искусственного наслаждения». А там было «пункт искусственного осеменения».

– Подумаешь, в одном слове ошиблась. – Это-таки писала Оксана.

– Нет, прочитайте до конца.

– Там в штампе было сокращение «со складом конц.», ну я и расшифровала по смыслу.

– Что расшифровала? Там было написано «Пункт искусственного осеменения со складом концентрированных кормов». А вы что написали: «Пункт искусственного наслаждения со складом концов». Что же это за концы такие?

– А вам лучше знать, – грубовато ответила бойкая Оксана. – Сами разберитесь в вашей сексуальной технологии.

Вообще, двусмысленные ошибки появлялись довольно часто. Особенно этим отличалось копировальное и машинописное бюро, так как машинистки и копировщицы не всегда разбирали почерк проектантов. Так, например, вместо «Здание Комитета защиты растений Совета Министров УССР» на обложке проекта появилась надпись, которая привела в ужас чиновников Госстроя: «Здание Комитета защиты решений Совета Министров УССР». Проект вернулся назад с гневной резолюцией госстроевского деятеля.

Но самой блестящей ошибкой была надпись на чертеже, который потом долго висел у нас на почетном месте, возбуждая воображение проектировщиков до невиданных размеров. На чертеже была сделана выноска, и на ней написано «Деревянные кольсоны матерятся в стену», что следовало читать как «Деревянные консоли анкерятся в стену».

На моих чертежах я встречал всякие перлы. «Бессердечная кровля с продуктами» Следовало читать «Бесчердачная кровля с продухами». Больше всего меня возмутил призыв «Все конструкции антисемитировать». Я даже побежал в копирбюро выяснить, откуда такой юдофобский лозунг. Оказалось, что это Фима своим корявым почерком написал «Все конструкции анти-септировать».

Замечания по планшетам были записаны, исправлены, с концами разобрались, и, наконец, наступил день сдачи. С транспортом всегда у нас были проблемы – ни один архитектор не имел машины. Один сидел на подрамниках, а остальные бегали и ловили неуловимые такси. Наконец, подрамники загрузили в машину и стало легче на душе.

Книга 1. ЧЕРЕЗ АТЛАНТИКУ НА ЭСКАЛАТОРЕ

Книга 2. …И РУХНУЛА АКАДЕМИЯ

Книга 3. КАВКАЗСКАЯ ОДИССЕЯ И ГРАФ НИКОЛАЕВИЧ

Книга 4. ДОКУМЕНТЫ ЗАБЫТОЙ ПАМЯТИ

Книга 5. ОТ ЛАС-ВЕГАСА ДО НАССАУ

Книга 6. ТОКИО И ПЛАНТАЦИИ ЖЕМЧУГА

Книга 7. IF I’VE GOT TO GO – ЕСЛИ НАДО ЕХАТЬ

Книга 8. БЕСПАСПОРТНЫХ БРОДЯГ ПРОСЯТ НА КАЗНЬ

Книга 9. ПЯТЫЙ REPRESENTATIVE

Книга 10. ПОРТРЕТ НЕЗНАКОМОГО МУЖЧИНЫ

Книга 11. В ПРЕДДВЕРИИ ГЛОБАЛЬНОЙ КАТАСТРОФЫ

Книга 12. МИСТЕР БЕЙКОН И INDEPENDENCE HALL

Книга 13. РАПСОДИЯ В СТИЛЕ БЛЮЗ

Книга 14. ПОМПЕЯ ХХ ВЕКА

Книга 15. НЕ СТРЕЛЯЙТЕ В ПИАНИСТА

Эти книги посвящены архитекторам и художникам – шестидесятникам. Удивительные приключения главного героя, его путешествия, встречи с крупнейшими архитекторами Украины, России, Франции, США, Японии. Тяготы эмиграции и жизнь русской коммьюнити Филадельфии. Личные проблемы и творческие порывы, зачастую веселые и смешные, а иногда и грустные, как сама жизнь. Книгу украшают многочисленные смешные рисунки и оптимизм авторов.

После выхода первого издания поступили многочисленные одобрительные, а иногда даже восторженные отзывы. Приведем некоторые из них.

Отзыв всемирно известной писательницы Дины Рубиной:

«Я с большим удовольствием читаю книгу «лысого» архитектора. Написана она легко, ярко, трогательно и очень убедительно. С большой любовью к Киеву, родным, друзьям и соседям. И ирония есть, и вкус. И рисунки прекрасные…