Александр Штейнберг - Рапсодия в стиле блюз

Коллективный обед с оргвыводами, но без излишеств.

Коллективный предание анафеме всяческих излишеств в архитектуре.

Пение под аккомпанемент на гитаре и на дрымбах лирических и архитектурных песен.

Спортивные состязания: бег с гипсовыми капителями, заплыв на приз Блюза

Коллективные блиц-этюды (10, 15 и 20 минут). Победитель получает дедовскую акварель.

Всеобщее веселье, архитектурная викторина с призами.

Народная игра «Борьба с излишествами».

Президиум: все ЮЗЫ.

Почетный президиум: Константин Мельников, Щусев, Фомин, братья Веснины, Ле Корбюзье, Кендзо Танге, Оскар Нимейер, Франк Ллойд Райт.

Место проведения мероприятия: Труханов остров.

Сбор 29 мая в воскресенье в 12 часов дня у причалов на переправе на Труханов остров.

Форма парадная: фрак или сюртук, галстук «батерфляй», и плавки. Для дам купальники и шляпы, платья (брюки не надевать в соответствии с рекомендациями вышестоящих).

При себе иметь: бутерброды и напитки (ситро, Поляна квасова, Миргородская, пиво, «Алиготе», «Ркацители»).

Мероприятие прошло отлично. В руководство Блюза избрали Волоху (президент), Виктора (вице-президент), меня (зав. кадрами), Жеку (зав. финансами), Батю (директор оппозиции), Юру (зав. группы SOS – взаимопомощь).

Мероприятие длилось долго. Разожгли даже скромный костер, так как с топливом была напряженка. На костре жарили шашлыки из краковской колбасы и запивали их сухим вином. Пели наскоро сочиненную кем-то песню.

Мытя нацепив на себя неизвестно откуда взявшуюся меховую шапку и яркий халат читал зловещим басом Кедринских «Зодчих»:

При этом он сделал паузу после слов «в один дых» и продемонстрировал с большим энтузиазмом, как он выпивает чару вина в один дых. Его тут же попросили эти стихи не повторять, так как вина на всех не хватит.

Провели конкурс на архитектурно-строительные анекдоты. Запомнилось два премированных, отдавших дань новым индустриальным конструкциям, к которым большинство относилось скептически и в перспективность которых мало кто верил:

1. Товарищ прораб, товарищ прораб! Четырехэтажник 2-17 рухнул.

Вот балбесы, сколько раз я говорил, не разбирайте леса до того, как наклеете обои.

2. Комиссия принимает новый панельный дом.

А теперь, товарищи, давайте проверим звукоизоляцию помещений. Вы, Иван Иванович, идите в соседнюю квартиру и оттуда громко задайте мне какой-нибудь вопрос.

Иван Иванович вышел. Через две минуты послышался его голос:

– Петр Петрович, Вы меня слышите?

– Не только слышу, но и вижу.

Возвращались последним катером. Настроение было боевое. По дороге пели почему-то военные песни. Через Пионерский сад по лестнице поднимались уже в сумерках. На «Жабе» – популярной танцплощадке играли духовики: «В городском саду играет духовой оркестр…» и кружились пары в вальсе.

Отец был дома. Он сидел за столом и работал. Он всегда вечером или работал, или читал. Телевизор он не любил (у нас был КВН с линзой). Читал он тоже сидя за столом, дивана не признавал.

– Возьми поешь. Есть хлеб, сайра и сыр. Можно подогреть чай. Отличный ужин.

После смерти мамы он перешел на странную диету. Он купил банок двадцать сайры (она тогда не была в дефиците) и полголовки сыра, который нещадно засыхал. Мяса он не ел. Обедал в академическом буфете. За все время нашей совместной жизни отец ни разу не был на кухне. И поэтому, когда я иногда делал дома салат или яичницу, он сильно удивлялся, откуда у меня такие кулинарные способности. Сам он ничего кроме чая приготовить не брался.

– Спасибо. Я не голоден. Скажи-ка мне лучше как заведующий нашей кафедрой, как наш архитектурный теоретик и корифей, куда нам дальше двигаться в архитектуре? Неужели на совещании в Москве ничего определенного не решили?

– Опыт последних тридцати лет показал, что, оказывается, не архитекторы определяют дальнейшие шаги своей деятельности, а совсем другие люди, очень далекие от архитектуры. Об этом распространяться не советую. А на совещении решили, что, во-первых, архитекторов нужно бить за все, и за левые, и за правые отклонения, что, во-вторых, – конструктивизм имеет много хорошего, но пользоваться им не рекомендуют, так как это низкопоклонство перед Западом. А пока берите все старые планировочные схемы и сдирайте с фасадов все декоративные элементы. В общем – туман. Но в этом тумане проблеснуло одно рациональное зерно – малометражные квартиры. Это, пожалуй, единственный способ бороться со страшной нехваткой жилья и с коммуналками. Так что советую этим заняться. Это, конечно, не так увлекательно, как крупные архитектурные ансамбли, но, тем не менее, интересно. Я на эту тему уже сделал ряд проработок.

Наш Блюз, к сожалению не мог сыграть ту роль, которую мы на него возлагали – определение новых путей в архитектуре. Однако очень многие студенты, особенно дипломники, были благодарны Блюзу за помощь. Он многим помог вытащить диплом и курсовые работы. Мы с Батей изучили творчество мастеров Баухауза и работы Ле Корбюзье. После этого нам удалось создать макет виллы Кук и мы думали, что уже на диплом нам дадут развернуться. Однако нам этого не дали. Батя сделал преддиплом наполовину, а от диплома вообще отказался. Уговаривали его все: и деканат, и партбюро, и дирекция, и мы – его приятели. Мы ожидали, что он выступит с какими-нибудь принципиальными высказываниями и возражениями против новых требований к архитектуре. Но аргумент у него был один:

– Зачем мне нужен диплом?

– То-есть как зачем? А как же без диплома? Ведь ты же захочешь работать архитектором.

– А меня и так берут работать архитектором в шестую мастерскую Киевпроекта. Я уже даже эскизирую конкурсный проект музея Ленина в Москве для бригады Милецкого.

Толик осел в Киевпроекте, женился и отпустил совсем неуправляемую бороду «а ля Карл Маркс».

У меня тема диплома была суховатая, планировочная – Киевский район Чоколовка – в это время там был еще пустырь. Отец посоветовал мне включить в диплом разработку двух типов жилых домов для этого района с малометражными квартирами. Особенно я гордился 12-этажным точечным домом. Мне удалось выкрутить планировочную схему, в которой восемь квартир выходили на одну лестничную клетку. Тогда это был рекорд.

Работы было много – 14 досок. «Китайцы» у меня были добровольные, самого высокого класса. Покраску генплана взялась сделать Клара Георгиевна Демура – ассистент кафедры, покраску фасада точечного дома взял на себя Юра, причем он решил красить гуашью, что тогда было внове. Остальные 12 досок красил я сам. Отец в мою работу уже не вмешивался. Он считал, что тут я должен показать полную профессиональную самостоятельность.