Елена Мищенко - Не стреляйте в пианиста

В общем, как говорят американцы: If I gotta go, I gotta go! Если надо ехать – надо ехать! За неделю до вылета мы с супругой вспоминали наши последние месяцы в Киеве перед отьездом в эмиграцию.

Незадолго от нашего отъезда в эмиграцию начались трудные времена – тяжелые и непредсказуемые 90-е годы, когда вся наша система полетела вверх тормашками, и люди должны были принимать условия выживания совсем в другой системе. Рыночная экономика сначала давала о себе знать в различных незначительных событиях. Так, например, на заседание кафедры архитектуры пришел пожилой доцент в камуфляжном костюме.

– Вы, Виктор Петрович, не перепутали нас с военной кафедрой? – иронично осведомился зав. кафедрой.

– А что я могу сделать, когда в магазинах ничего больше нет, а старые костюмы на мне не сходятся – у меня диабет? – сказал он.

Действительно, в промтоварных магазинах часть полок была завалена камуфляжем, а часть прилавков была отдана челнокам, торгующим аудиотехникой китайского производства.

Когда я однажды шел на работу по улице Щорса, я увидел, как двое кавказцев били женщину легкого поведения. Все трое были пьяны. При этом они называли не ее имя, а ее профессию с целым рядом эпитетов. Я еще издали прокричал им: «Что вы делаете?». Они даже не прореагировали. Зато идущая мне навстречу знакомая с киностудии остановила меня и прошептала:

– Молчите! Вы что, не знаете, что рядом Владимирский базар, а он сейчас весь в руках чеченской группировки? Это как раз их деятели. Не вмешивайтесь, пожалуйста, они вас покалечат.

В Союзе архитекторов начали рассматривать на заседании правления заявления на выдачу Диплома-сертификата (license) на право организации собственного проектного бюро с разрешением на разработку и выпуск проектов. Первые архитекторы (наиболее маститые), открывшие такие бизнесы, стонали от невыносимых поборов финансовых проверяющих и всяких инспекторов. Но, поддавшись общей панике, я тоже подал такую заявку и на ближайшем правлении получил диплом на право проектирования гражданских зданий на Украине. Я не собирался открывать своего бизнеса, однако наличие такого диплома тут же сказалось. Через неделю после его получения ко мне на работу пришел молодой человек и сказал, что ему нужно срочно со мной поговорить.

– Вы, наверное, меня помните, – проблеял он, – три года назад я поступал в Союз. Вы меня еще ругали за плохо поданный материал. (Я тогда был председателем комиссии по приему в Союз архитекторов).

– Что-то припоминаю. У вас из трех объектов два были связаны с мебелью. Я, по-моему, голосовал против.

– Совершенно верно. Но меня все равно приняли. Я узнал, что вы получили в Союзе сертификат на право проектирования, а собственной мастерской не открыли. У меня есть к вам деловое предложение. Я буду доставать заказчиков и делать проекты, а вы будете их подписывать. За это вы будете получать двадцать процентов стоимости проекта.

– Предложение заманчивое. А что за объекты?

– Да это, в основном, жилые дома – особняки.

– Так там, наверное, заказчики привередливые?

– С заказчиками я обо всем договорюсь.

– И когда же я должен буду посмотреть эти проекты? Желательно чтобы вы показали мне эскизы.

– Так у меня уже готовый проект, – сказал он, открывая свой атташе. Вы только должны его подписать и дать мне минут на двадцать свой сертификат. Я сниму несколько копий на ротопринте на четвертом этаже – я уже договорился.

Он достал чертежи, сделанные на синьках. Я их посмотрел и немного удивился.

– Это что за стадия – проект или рабочие чертежи?

– Рабочие чертежи.

– Так они же не доработаны. Позвольте, фасад не соответствует плану, а план не соответствует разрезу. Они просто из разных проектов. Как такое можно выдавать заказчику?

– Да там заказчик не разбирается! Он все слопает. У него такие строители, что и без чертежей построят.

– Нет, я этого не подпишу. Да я бы студенту второго курса за это двойку поставил.

– Вот вы странный человек: в Союз не приму, чертежи не подпишу, проект никуда не годится. Ладно, даю 25 процентов.

– Нет, я с вами работать не буду.

– Не хотите – как хотите, другие найдутся. Потом пожалеете – сейчас не те времена.

Времена, действительно, пришли другие. Тут же у меня появился свой заказчик, который закупил под Киевом землю на 40 участков. Он мне сразу заказал пять домов. Я сказал что сделаю эскизы, и по тем домам, что понравятся, я сделаю рабочие чертежи. Эскизы я сделал довольно тщательно, передал заказчику, и через месяц он появился.

– Так какие дома вы приняли?

– Все приняли, все понравились, да и времени на размышление у нас нет (он был большим оптимистом).

– Так я не смогу сразу по всем сделать рабочие чертежи.

– И не надо. Два уже строятся. Могу показать фото. Я сейчас расплачусь с вами наличными, а вы сделайте нам еще пять штук, – и он вынул две пачки денег. – Тут еще сантехникам и электрикам. Пусть сделают свою часть по вашим чертежам.

Оказалось, что левая работа приносит намного больше заработка, чем основная зарплата. А это было очень нужно, так как предстояло бросать основную работу и бегать за десятками справок для ОВИРа.

Леночка оказалась в этот период очень инициативной. Она создала программу «Музыка, информация, реклама», что дало ей возможность связаться с различными фирмами, работающими на Украине. Это принесло в дом шведскую ветчину, венгерское салями, польскую водку, швейцарский сыр и другие ценные продукты, необходимые как для собственного питания, так и на взятки для справкодателей. Нельзя сказать, что был совсем голод, но в магазинах продавалась сомнительная вареная колбаса, за сосисками были очереди, сметану свободно продавали в водочных бутылках (она была до того разведена, что лилась как молоко). Зато в комиссионных была копченая колбаса по тройной цене. Копченую колбасу продавали также на рынке прямо с открытых кузовов машин, куда ее загружали, как дрова. Люди шептались, что она из чернобыльских животных, но, тем не менее, за ней стояли в очередях и брали охотно.

Перед отъездом я решил дополнить наш гардероб спортивными костюмами. Мне посоветовали пойти в гастроном на бульваре Леси Украинки. Это был большой магазин, в который я часто заходил. На сей раз я обнаружил, что вместо кондитерского отдела сделан остекленный прилавок, за которым экспонируется различное шмотье, доставленное челноками. За прилавком сидели две девицы и один амбал – очевидно, охранник. Я выбрал красивый шерстяной костюм и посетовал на то, что нельзя примерить.