Монахиня Евфимия - «Возвращение чудотворной» и другие рассказы

…Борис Семенович считал, что напасть на след этой иконы ему помогла счастливая случайность. Это произошло спустя несколько лет после того, как он открыл собственную антикварную лавочку. Правда, в отличие от Ефимовского, Жохов торговал по принципу «честностью сыт не будешь». И потому дела его быстро пошли в гору.

Однажды какой-то забулдыга принес Жоху полную сумку бумаг, якобы доставшихся ему от умершей тетки. А вдобавок наплел ворох небылиц, будто та была монашкой и в свое время прислуживала какому-то «важному попу», чуть ли не главному на всю Н-скую область, и эти бумаги принадлежали ему… Разумеется, Борис Семенович отнесся к болтовне визитера весьма скептически: он привык доверять лишь себе. Вдобавок, сколько раз он сам, стремясь выгодно продать свой товар, прибегал к обману… Однако на всякий случай Жохов все-таки решил просмотреть принесенную макулатуру. Там были разрозненные церковные ноты, пара-тройка школьных тетрадок, исписанных не то духовными стихами, не то молитвами, дореволюционная книга с оторванным переплетом и без титульного листа, какие-то квитанции… одним словом, всевозможный хлам, как говорится, не стоивший и ломаного гроша. Борис Семенович уже собирался вернуть забулдыге тетушкино наследство, как вдруг заметил несколько пожелтевших от времени машинописных листков. Он развернул один из них… и не поверил своим глазам. Неужели?..

Этюд для картины Крестный ход в Курской губернии. 1880-е гг. Худ. Илья Репин

Машинописный листок оказался копией рапорта в Московскую Патриархию, написанного в 1946 г. Н-ским епископом Леонидом. Видимо, это и был тот самый «главный на всю область поп», о котором упоминал заблудший племянник покойной монахини. В рапорте сообщалось о том, что 19 января 1946 г. в Праздник Крещения Господня в Н-ске при большом стечении народа был совершен крестный ход на иордань. Причем в нем несли икону Владимирской Божией Матери из Владимирско-Богородицкого монастыря.

Об этой иконе Борис Семенович впервые услышал от Якова Ефимовского. Однажды старый антиквар рассказал ему, что до революции у них в епархии был древний чудотворный образ Божией Матери Владимирской. Он находился в пригородном Владимирско-Богородицком мужском монастыре. Однако в 1921 г. большевики-богоборцы закрыли обитель и сожгли все тамошние книги и иконы. В том числе – и чудотворный образ… Этот рассказ лишний раз убедил Бориса Семеновича в том, что чудес не бывает. Ведь, будь та икона на самом деле чудотворной, ее бы нипочем не удалось сжечь…

Значит, чудо все-таки произошло? И икона, считающаяся уничтоженной, на самом деле уцелела?

Борис Семенович не раз видел дореволюционные хромолитографии и фотографии с изображением этой иконы. Впрочем, на них был виден не столько сам чудотворный образ, сколько украшавшая его серебряная риза, усыпанная драгоценными камнями, а также бусы, цепочки разной длины и толщины, серебряные привески, которыми в несколько рядов была увешана икона.

Портрет папы Александра VI. Конец XVI в. Худ. Христофан дель Альтиссимо

А поверх их на муаровой ленте красовалась массивная архиерейская панагия в виде двуглавого орла… Все это были приношения людей, получивших помощь от Царицы Небесной. Правда, за сим великолепием были едва различимы темные лики Богоматери и Богомладенца, от которых веяло древностью.

Действительно, история Владимирской иконы терялась во тьме веков. Согласно преданию, помещенному в изданном в 1911 г. в Санкт-Петербурге «Кратком историческом описании Владимирско-Богородицкого мужского монастыря Н-ской епархии» она, в числе иных византийских святынь, была в 1204 г. вывезена крестоносцами из покоренного Царьграда. А впоследствии, сменив множество владельцев, стала келейной иконой римского папы Александра Шестого из знаменитого рода Борджиа. В конце XVIII века Н-ский помещик князь Наволоцкий, путешествуя по Италии, приобрел древний образ и привез в свое имение, находившееся в 15 верстах от губернского города Н-ска. Вскоре после возвращения Наволоцкого в Россию в его дом пробрался разбойник. Однако в тот момент, когда злодей уже заносил нож над мирно спавшим князем, икона сорвалась со стены и упала на пол. На шум сбежались слуги и спасли барина. После этого князь, дотоле придерживавшийся модного в ту пору вольтерьянства, обратился к вере и благочестию. Он построил в своем имении церковь в честь Владимирской иконы Божией Матери и поместил туда чудотворный образ. Сам же провел остаток дней в молитвах и покаянии, оплакивая грехи своей юности и неведения и умоляя Господа об их прощении. А перед смертью завещал все свои средства на устройство при Владимирско-Богородицкой церкви мужской обители.

Действительно, вскоре на месте бывшего княжеского имения возник монастырь.

И главной его святыней стала чудотворная икона, спасшая жизнь князю Наволоцкому. От нее совершалось так много чудес, что в 1835 году Н-ский епископ Дамаскин благословил «ради освящения града и христолюбивых народов, требующих Божией и Ея, Богоматери, милостей» ежегодно переносить ее в Н-ск. 26 августа, на праздник Сретения Владимирской иконы Божией Матери, совершался крестный ход из Владимирско-Богородицкого монастыря в Н-ск, в котором несли чудотворный образ. Вслед за тем его помещали для поклонения в Н-ском Михайло-Архангельском кафедральном соборе. Там он находился до 20 мая следующего года, когда, накануне праздника в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, с крестным ходом переносился назад во Владимирско-Богородицкую обитель. В мае 1921 г. чудотворная икона в очередной раз возвращалась из Н-ска в монастырь. И провожавшим ее горожанам было невдомек, что она совершает свой последний путь…

Но все-таки: что произошло с ней дальше? Почему свидетельства о ее судьбе после закрытия Владимирско-Богородицкого монастыря разнятся с точностью до наоборот? И которому из них следует доверять больше? Свидетельству епископа Леонида? Или покойному Якову Ефимовскому, убежденному в том, что Владимирская икона была сожжена большевиками в 1921 году?

Получалось, что кто-то из этих двоих ошибался. Однако кто именно?

Борис Семенович просмотрел около десятка книг, выпущенных местными историками и краеведами. И убедился: все их авторы разделяли точку зрения Ефимовского. Высокоученые мужи и жены, равно как и простые знатоки и любители Н-ской старины, единогласно утверждали: чудотворную икону уничтожили при закрытии Владимирско-Богородицкого монастыря. В одной из книг приводились даже воспоминания кого-то из бывших тамошних послушников, который собственными глазами видел, как печально известный своей жестокостью комиссар Евграф Зверев, руководивший разгоном святой обители, сорвал с чудотворного образа драгоценную серебряную ризу, а потом, хохоча и богохульствуя, швырнул его на пол… Правда, при сожжении иконы очевидец не присутствовал, однако слышал от кого-то из братии, будто комиссар распорядился предать огню все монастырские образа. Наверняка та же участь постигла и Владимирскую икону…