Сергей Минутин - Скульптор и Скульптура

Палыч: — Куро, ты нашу пьянь не тронь. Я открою тебе сейчас самую главную военную тайну. Русский мужик в России в мирное время не нужен никому. Наша власть, причём любая, делает всё для того, чтобы он пил. Гноит его на работе, не платит ему заработную плату, создаёт ему экстремальные условия жизни. Но всё меняется в военное время. В военное время он становится нужен. Его призывают, одевают, вооружают. Перед ним ставят задачу, его начинают уважать. У него появляется цель в жизни. И тут уж он старается. Не дай Бог стать тебе такой целью. У нас ведь как бывает. Внутреннего врага: барина, генерального секретаря, президента и свору окружающих их чиновников — мы ещё терпим, а внешнего не можем терпеть. Терпение требует похмелья. Пока внутренний враг Родину не продаёт — пусть себе правит, ну а если решит продать…. Наша пьянь — это резерв Ставки Верховного Главнокомандующего…..

Куро: — Палыч, ты в последнее время никаких странных звуков не слышал?

Палыч: — Звуков не слышал, но видения видел. Но я подумал, что это вы наглеете, прямо перед нами голограмму неизвестного острова поставили.

Куро: — Мы то же самое подумали о вас.

Конечно, голограмма, которую видели два пограничника, упившихся сакэ и водки, а по слухам ещё и чачи, и даже арака, к нашему острову никакого отношения не имеет. У нас самый настоящий остров, как и поставленная задача. Но связь между событиями есть.

Итак, эта эпохальная, историческая, международная, многонациональная археологическая экспедиция, может быть, так бы и осталась неведомой народу, если бы недалеко от острова, от нашего острова, не стала на якорь странная, древняя галера под странно раздутыми чёрными парусами. И если бы не чуткие сны пограничников, мимо глаз и ушей которых ничего не проходит, даже миражи, а дальше пошли слухи…

Нос галеры украшала чёрная голова пуделя с высунутым красным языком. Меж ушей пуделя была установлена огромная подзорная труба, в которую смотрел очень приличного вида гражданин, в котором, по–видимому, всё было прекрасно. Он смотрел в подзорную трубу на остров с кратером и, казалось, готовился к его извержению.

Наконец, гражданину надоело смотреть на остров, он развернул подзорную трубу и что–то крикнул в неё. К нему со всех ног подбежали два лихих матроса, почему — то в штатском, хотя оба были перепоясаны портупеями, на которых висели наручники, дубинки, носящие в народе название «демократизаторы», кривые ятаганы, наганы и прочие атрибуты весёлой жизни. Их одежда, в сумме, представляла какой–то непонятный гибрид восточных шальваров с европейскими смокингами, и даже портупеи не портили экзотику.

Они дружно дунули в подзорную трубу, превратив её в большую лодку. Лодку спустили на воду и помогли сойти в неё гражданину, который, видимо, был капитаном. Затем двое с галеры так дунули в сторону синего моря, что галера пошла ко дну, а лодка моментально оказалась на островном берегу.

Пока галера тонула, из её трюма гурьбой повалили гребцы. Они бегали по палубе, орали и лихо прыгали в воду, норовив оттолкнуться непременно от красного языка пуделя. Наблюдавшие за галерой с берега члены экспедиции сначала обрадовались надежде на прибывшую смену. Но увидев выбегавших из трюма гребцов, очень смахивающих на пиратов, размахивающих кривыми саблями и орущих АЛЛА, УРА и что–то матом, пришли в ужас. Спокойствие сохраняли только островитяне из состава коренных жителей страны опыта, думая про себя, мало ли что могло произойти на их Родине за время их отсутствия.

Остальные члены экспедиции бросились к радиостанции подавать позывные сигналы SOS в правительства направивших их на этот остров стран. У радиостанции образовалась толкучка, сильно пополнившая доходы еврея, так как бесплатно незапланированные депеши он подавать отказывался, да и бессермянин команду не давал.

На всякий случай, во всех островных министерствах, комитетах и ведомствах была проведена мобилизация приписанных к ним копателей, с имеющимся у них инвентарём. Именно в этот день связь, к счастью, была хорошая. Правительства стран — участниц слали слова поддержки.

Страна опыта по секретной связи передала «морзянку», из которой следовало два варианта развития событий:

Первый вариант предполагал, что до острова докатилась волна демократии, и членам археологической экспедиции предлагалось отдать всё добровольно, включая и археологические находки.

Второй вариант предполагал прибытие к ним мага и волшебника, правительственного консультанта. На чём он убыл на остров, в правительстве не знают. Может быть, и на галере под чёрными парусами. Если это он, то его встретить, величать уважительно — Консультант или Маг, и все дальнейшие действия согласовывать с ним.

Словом, ясности правительство в островную жизнь не добавило.

Так как отдавать островитянам было нечего, то археологи вооружились лопатами, кирками, скребками и даже кисточками для более тонкой работы и рассыпались вдоль всего кратера в надежде, что не побьют.

Гребцы в это время барахтались и фыркали в воде, продолжая при этом не то хохотать, не то орать: «Тону». Плавать они не умели и дружно стали пускать пузыри. Спастись удалось только одному. Археологи видели, как этот пират изо всех сил нырял за остальными, но каждый раз всплывал.

Даже огромная воронка, образовавшаяся на месте окончательно ушедшей на дно галеры, не поглотила, а наоборот вытолкнула его, как пробку из бутылки, на берег.

На берегу этот пират держался особняком от капитана и двух его помощников.

Археологи, видя своё численное превосходство и сострадая не утопшему, бросились сначала к нему. Пират, не дожидаясь пока они до него добегут, а с него самого стечёт вода, достал трубку и закурил. Подбежавшие к нему островитяне увидели причину спасения пирата. Вместо ноги у него была деревянная культя, а на голове широкая треуголка, подвязанная под подбородком, и вообще от него так несло ромом, что утонуть он просто не мог.

Пират с тоской взирал на остров и что–то бормотал, похожее на: «Опять. Снова». Археологам он не обрадовался, но могилокопателей приветствовал кашлем и лёгким кивком головы. Он определил их по красным «мордам» и запаху спиртного. После молчаливого приветствия он спросил скрипучим и берущим за душу голосом: «Где мой попугай?».

Пират был настолько колоритен, что все члены экспедиции забыли о других гостях острова, тем более, что причалившая к берегу лодка испустила из себя воздух, а вместе с ней исчезли и гости.

Пират же, не получив ответа на свой вопрос, продолжил: «Кто тут главный?». Вперёд вышел бессермянин и заявил, что сегодня начальник он. Пират внимательно осмотрел начальника и произнёс: «Так, значит, мою птичку вы ещё не нашли, плохо копаете. Только она помнит, где лежат сокровища. Может быть, птичка сдохла». На скорбном выдохе пирата «сдохла» из кратера раздался истошный крик: «Пиастры, Пиастры, Демократия, Демократия». Члены экспедиции решили, что попугай где–то успел пройти демократические курсы обучения.