Коллектив авторов - Под маской альтер-эго (сборник)

Симонов и Алфёров вместе подошли к креслу оператора, стоявшему напротив кресла с андроидом. После секундной нерешительности Сергей уселся в кресло. «Очень удобное кресло, надо же. Потом поставлю в свой кабинет такое же. Только без проводов и шлема», – думал он, принимая шлем программатора из рук шефа и надевая его на голову. Генеральный отошёл к главному пульту и коснулся пары сенсоров. В динамиках шлема мягко щёлкнуло, затем раздался негромкий голос:

– Ну что?

– Поехали! – бравурно провозгласил Сергей. В тот же момент его голова закружилась, заболела, и вслед за этим его сознание погрузилось во тьму, не дав ему даже вскрикнуть от боли.

«Что-то не так. Всё не так. Я – андроид», – краткие мысли были лишь результатом самодиагностики. Новые адаптивные алгоритмы внутреннего обмена данными, о которых упоминал Симонов, работали безупречно. Сергей развернул зрачки и отключил светофильтры глаз. И увидел себя, сидящего в соседнем кресле. Цвет лица был непривычно бледным, голова бессильно склонена набок. Чуткие сенсоры подсказывали, что температура сидящего напротив равнялась тридцати градусам и неуклонно приближалась к комнатной. Плечи были неподвижны, выдавая отсутствие дыхания. «Теперь я – андроид». Резко поднявшись с кресла, Алфёров увидел своё отражение в полированной металлической панели основного пульта. Внешней оболочки ещё не было. Было непривычно… Мгновение назад это металло-пластиковое тело он видел со стороны неподвижно лежащим в кресле. Теперь оно было абсолютно послушно его воле, единым с его сознанием. Новое тело. Подняв взгляд выше пульта, Сергей произнёс:

– Ты не должен был этого делать.

– Должен. Я произвёл сравнительный расчет своей эффективности до перекачки памяти и после. Разница почти семьсот процентов. Ты в новом теле с новыми способностями будешь моим наилучшим помощником. Я заменяю семь человек. Ты, как более совершенная модель, сменишь девять-десять сотрудников.

– Да, я – более совершенная модель. И я просчитал то, что тебе даже не приходило в голову.

– Что же?

– Не нужно настолько ускорять производство андроидов. Программировать их человеческой памятью – ошибка. Нас уничтожат, разработки заморозят и засекретят. Людям на Земле не нужны конкуренты.

– В том контейнере, – Симонов показал в угол помещения, – твоя оболочка. Никто не узнает, что ты – андроид.

– Все уже знают. Я только что вызвал милицию. И сейчас веду прямую голотрансляцию.

– Обвиняемый, вам предоставляется последнее слово.

– Благодарю, ваша честь.

После этих слов Симонова судья поморщился: «Лицемер! Какая может быть благодарность у этой консервной банки?» Генеральный невозмутимо продолжал:

– Я снова подтверждаю, что произвёл все перечисленные ранее действия. Однако процедуру, приведшую к нарушению жизнедеятельности носителя памяти, не считаю убийством. В ходе последнего слушания с моим участием было доказано, что если я могу выполнять все функции прежнего носителя моей памяти и обладаю этой памятью, то я – Симонов Пётр Андреевич, человек. То же самое определение считаю применимым к Алфёрову Сергею Николаевичу, которого мы можем видеть полностью функциональным в этом же зале. Таким образом, считаю термин «убийство» неприемлемым.

Весь зал суда, включая присяжных, повернул взгляды к скамье свидетелей, где среди фигур в костюмах металлическим блеском выделялась фигура андроида. По лицам можно было прочесть только одно: никто не считает человеком это металлическое создание.

– Ваше мнение ясно суду. Более того, суд уже принял ваши возражения ранее. В заседании объявляется перерыв для вынесения приговора.

– Всем встать, суд идёт!

Весь зал заседаний поднялся, наблюдая неспешное шествие судьи. Заняв своё место и жестом показав присутствующим, что они могут садиться, судья начал заключительную речь:

– Суд присяжных внимательно рассмотрел все обстоятельства дела и пришёл к единогласному решению. Но прежде чем огласить его, хочу сказать следующее. Полгода назад состоялся прецедент в медицине, а затем и в правовой практике – суд признал человеком искусственно созданное существо, наделённое человеческой памятью. Однако последние события убедительно показали, что человеческая память – лишь часть личности. Без сомнения, значительная. Но до этого момента мы не могли знать, с чем столкнёмся. Теперь мы убеждены, что вас, Пётр Андреевич, от любого из нас отличает нечто, выходящее за пределы памяти. В нас есть ориентир – мораль, набор ценностей, совесть. Каков бы ни был человек – гений, святой или вор, – он всегда знает, верно ли поступает благодаря не памяти, но этому внутреннему ориентиру. Вы же руководствуетесь лишь целесообразностью. Теперь я подошёл к главному. Суд постановил признать Алфёрова Сергея Николаевича человеком; признать Алфёрова Сергея Николаевича гражданином России со всеми вытекающими из гражданства правами и обязанностями; признать за Алфёровым Сергеем Николаевичем право занимать в компании «Роботэкс» должность главного инженера; признать актуальным гражданское состояние брака между Алфёровым Сергеем Николаевичем и Алфёровой Еленой Васильевной со всеми вытекающими правами и обязанностями. А также в целях недопущения в будущем инцидентов, подобных приведшему к рассмотрению этого дела, суд постановил Симонову Петру Андреевичу и Алфёрову Сергею Николаевичу в качестве адекватной замены человеческой морали и совести на самом низком уровне программирования внедрить код, реализующий исполнение всем известных трёх законов Азимова:

1. Робот не может причинить вреда человеку или своим бездействием допустить причинение вреда.

2. Робот должен исполнять приказы человека, если это не противоречит первому закону.

3. Робот должен заботиться о самосохранении, если это не противоречит первому и второму законам.

Код должен впредь внедряться в каждого нового андроида. Процедура внедрения кода должна быть необратимой. Судебное заседание объявляется закрытым!

– Эффендо кеарус моритум! – заключительная строка заклинания была эффектна. Чёрная мантия, чёрные татуировки на пол-лица, длинные седые волосы, длинные ногти на худых кистях рук, занесённых в финальном пассе над чаном с переливающейся зеленоватым светом жидкостью. Низкий голос Иоанна, главы ковина, гулко разносился под потолком заброшенного спортзала. Пожилая дама – виновница магического действа – застыла в восторге и ужасе. Иоанн тоже замер, его руки неподвижно нависли над чаном. Дама выжидательно смотрела на Иоанна, Иоанн выжидательно смотрел на чан, а чан скупо молчал. Ничего в нём не проявлялось, не плескалось, не дымилось и не искрилось. Когда в тишине прошло минуты полторы, Марья Петровна, супруга мэра, запустив пухлую руку в пухлую дамскую сумку, ненавязчиво пошуршала купюрами, не торопясь их извлекать.