Коллектив авторов - Под маской альтер-эго (сборник)

– Да, в общих чертах. Но остальные функции…

– О них и речь! – перебил министра инженер. – Ведь вы в курсе нашей последней разработки?

– Конечно, это андроид, – не понимая направления инженерной мысли, произнёс министр.

– У которого есть всё, кроме личной памяти! – подытожил главврач. Алфёров, победоносно улыбаясь, смотрел на светил отечественной медицины:

– Именно! Сбой произошёл не из-за конфликта сознаний андроида и оператора, а из-за программатора. Дело в единственном оптронном реле… Одним словом, причину сбоя мы выяснили и устранили, и нейропрограмматор требует лишь небольшой перефокусировки, чтобы стать… Ну, то есть он сможет читать память оператора и передавать её андроиду.

– Серёж, ты? – жена генерального с трудом открыла глаза. На них были следы недавних слёз, а на столе – пролитого коньяка.

– Я. Нам нужно поговорить.

– Давай завтра. Я не в настроении, – затягивая гласные проговорила Юля.

– Скорее уж не в состоянии! – укоризненно ответил Алфёров.

– Но-но! Погово-ори мне ещё! – девушка попыталась изобразить угрожающий жест, но локоть предательски соскочил со стола.

– Сейчас приеду.

Через пятнадцать минут перед женой шефа дымилась громадная кружка чёрного кофе.

– Давай-давай, пей, не филонь! Ты нужна сейчас в трезвом уме!

– Да кому я нужна теперь… – отодвинув кружку, Юля стала шарить под столом в поисках недопитой бутылки коньяка.

– Ко-фе! – сопротивление было подавлено. И спустя десять минут, ещё кружку кофе и холодное умывание на друга семьи Симоновых смотрели ясные, хотя и усталые глаза.

– Теперь о делах. У меня есть способ. Или идея. Как угодно.

– Вернуть Петю?

– Да. Я сегодня совещался с медиками…

Юля посмотрела на часы. Четыре утра.

– Сегодня – это когда?

– Час назад. Это радикальный способ. Мы хотим перекачать его память в того андроида.

– Да ты сдурел! Это… Это же. Да ты сдурел! – недоумение и гнев смешались на лице девушки. – Как ты вообще ко мне с этим пришёл?! Не трожь! Отдай, говорю! Отпусти бутылку!

– Не отдам! И это единственный способ!

– Способ меня извести?

– Ты про бутылку всё? Да на, забирай…

Юля широким жестом поднесла бутылку к третьей кружке кофе.

– У медиков всего два варианта, – отвернувшись к окну, сказал Сергей. – Первый – заморозка. И тогда у тебя и правда мало шансов его увидеть. Второй даст тебе с ним проститься. По-быстрому только. Стимуляция оставшихся нейронов позволит ему прийти в сознание на несколько часов. На день максимум. После этого он не выживет.

Юлина рука замерла над кружкой на мгновение, и первую каплю коньяка опередила слезинка, затем вторая, после этого коньяк дополнил кружку.

– Ты мне предлагаешь какую-то подмену, железяку! Ведь это… Он же… Вы его даже толком не испытали!

– Железяку? Я предлагаю тебе живого мужа. Ты подумай, что делает нас людьми? Я собираюсь перекачать все воспоминания, начиная с самого раннего детства. Как он учился ходить, говорить, воспитание родителей – всё там, всё в памяти. Потом школа, Светка… Ой, прости. Она была и помогла ему стать кем-то тем, кто стал ближе для тебя.

– Кто? Светка?

– Школа. Но и Светка тоже. Наше прошлое, наша память делают нас теми, кто мы есть. Может быть, та загадочная душа и есть наша память?

На минуту в зале повисла тишина.

– Я согласна…

– Я должен тебя предупредить. Программатор не был рассчитан на работу с памятью, только с поверхностными эмоциями. Сканирование памяти разрушит нейроны. Это необратимая процедура.

– Я… согласна.

– Юль, плесни-ка и мне тоже.

В лаборатории шли последние приготовления. Главврач вместе с начальником лаборатории который раз просматривали свои расчёты, но ошибок не находили. Тем не менее их не покидало волнение. Ничего удивительного в этом не было: они собирались впервые создать подобный гибрид человека и робота. Одно дело трансплантология: орган неисправен – меняем на киберимплант. Даже такие сложные органы, как искусственные глазные яблоки, уже не были диковинкой лет двадцать. Но пересадка памяти – это прецедент, достижение, прорыв, наконец! И, несомненно, невероятный риск.

– Михаил Евдокимович, когда обещал быть Алфёров? – пытаясь скрыть волнение, спросил главврач.

– Он уже должен быть здесь… Терпеть не могу ожидание! – начлаб вертел последнюю оставшуюся целой пуговицу на своём халате. – Сергей Николаич, ну где вы пропадали?

– Пробки, мать их… Двадцать второй век, половину транспорта перенесли в воздух. Похоже, кто-то и пробки туда же притащил, – недовольно проворчал инженер, входя в лабораторию. – Аккуратнее, аккуратнее! – повысил он голос на медиков, вкатывавших в лабораторию носилки на магнитных подушках. На носилках лежал опутанный проводами и капельницами председатель совета директоров. – Здесь всё готово?

– Да. Ждём только вас.

Алфёров посмотрел с опаской на шлем нейропрограмматора. Теперь это нейротрансмиттер. Начлаб взял шлем в руки, но инженер жестом остановил его и забрал шлем.

– Процедуру тоже сам запущу.

– Но…

– Михаил Евдокимович, вы же понимаете, что для шефа это билет в одну сторону? – вопрос прозвучал весьма утвердительно, после чего Сергей поправил прядь волос на голове друга и надел на него шлем.

«Что-то не так», – мысль не была беспокойной. Просто всё не так. Все ощущения, которые он помнил, отличались от нынешних. Не было тепла собственного тела. Но не было и холода. Не было сердцебиения. «Умер?» – но и страха не было. Открыл глаза. До чего всё чётко! От такого зрения он давно отвык, и даже контактные линзы не выправляли его. На импланты он не соглашался. «Но, может быть, пока я был в отключке…» На потолок прямо над головой уселась муха. Муха. Глаза сосредоточились на ней, и потолок вместе с мухой надвинулся так, что должен был касаться носа. Было видно каждое сочленение ножек насекомого, каждую ячейку фасеточного глаза. «Да, видимо, импланты», – мысль снова была просто констатацией факта. Никакой окраски. Знакомый голос произнёс совсем рядом:

– Док, он глаза открыл!

«Голос Алфёрова, – тихо, но чётко обозначил очередной факт какой-то внутренний советчик, – ответная реакция не требуется».

– Пётр Андреевич, вы меня слышите? – «Валерий Андреевич, врач. Рекомендуется обратить внимание», – неожиданно плавным и точным движением голова повернулась в направлении голоса, глаза сфокусировались на лице доктора.

– Да, слышу очень хорошо.

– Отлично! Отлично!

– Уфф… – послышался вздох Алфёрова, полный облегчения.

– Попробуйте пошевелить руками, ногами.

Тело слушалось безупречно. Каждый палец, каждая его фаланга немедленно и точно отзывались на команды, и появилось желание принять более практичную позу. Симонов попытался сесть, но что-то удержало его. Что-то держало прямо за голову. Он протянул руку и ощутил у затылка металл и пластик какого-то штекера. И прямо на затылке – пластик гнезда, куда штекер был вставлен.