Прот. Савва Михалевич - От сокровищ моих

На соседских кошек мы впервые обратили внимание, когда три из них принесли потомство почти одновременно. Освоив собственный двор, котята начали обзор ближних территорий и появились у наших ворот. Некоторые пролезли под воротами, другие храбро преодолели их сверху и вскоре все двенадцать очутились в нашем дворе. Они были так забавны и милы: трогательные разноцветные пухлые шарики с миниатюрными задранными хвостиками. Супруга моя не устояла и угостила их остатками обеда. С тех пор началось. Как только котята издали видели нашу приближающуюся машину, серо-бело-чёрно-рыжий пушистый табунок нёсся к нам со всех ног с мяуканьем и писком с риском распрощаться с жизнью под колёсами моего транспорта. Мы привозили им всевозможные остатки от трапез: отходы рыбные, мясные, птичьи, но им всё было мало. Во-первых, потому, что котята росли, во-вторых, к ним стали присоединяться их матери и другие коты и кошки из Викторовой «коллекции». Ему ещё и подкидывали животных. Среди его питомцев имелся кот леопардовой породы, кошка черепахового окраса и двое метисов сиамской и персидской пород. Разумеется, он их кормил. Каждый день притаскивал большой рюкзак какой-то снеди, но кошек было слишком много, котята возрастали, им требовалось всё больше корма, а имелась ещё и собака довольно крупных размеров, которой тоже хотелось есть. Надо сказать, что питомцы соседа не брезговали подножным кормом. Кошки-матери обыскивали соседние угодья, включая наш участок в поисках добычи. Тут у них дело было чётко организовано. Обычно одна из взрослых кошек-мамаш оставалась с молодняком, а две ходили на охоту. Добыча (мыши, крысы, бельчата, мелкие птицы) доставлялась за «общий стол». Вскоре мы убедились, что в зимние месяцы непрошеные гости – грызуны отсутствуют в доме. Их переловили и съели умелые охотницы-кошки. Зато в летний сезон отсутствовали птицы. Камышовки, славки, чечевицы, синицы и трясогузки, даже нахальные полевые воробьи перестали гнездиться на участке. Недосягаемыми оказались только скворцы, поскольку их искусственные гнездовья построили со знанием дела, сделав недоступными для хищников.

Привыкнув к нашему хорошему отношению, соседские кошки перестали стесняться. Они норовили забраться в дом и, если это удавалось, уничтожали всё съедобное. Приходилось закрывать все двери и форточки. Они портили наши вещи, забытые в саду на скамейке или в беседке, гадили и иногда разрывали грядки. Мы их жалели и терпели, но не все соседи следовали нашему примеру. Однажды мы заметили, что очень симпатичная серая полуперсидская кошечка, ласковая мать четверых котят как-то странно двигается, покачиваясь и заплетая лапками. Я было подумал, что она съела отравленную мышь, но Виктор заявил, что кто-то ударил кошечку ногой и на груди у неё появились сгустки крови. Нам было жаль её. Эта серая кошечка была заботливой матерью и часто кормила не только своих, но и чужих котят. Я предлагал соседу решить проблему его юных питомцев. Один знакомый знал женщину, берущуюся за сто рублей пристраивать котят, но Виктор уверял, что котят в лучшем случае просто выбросят, а в худшем скормят кому-нибудь. Я, правда, тоже слышал, что якобы какого-то домашнего питона кормили котятами. Метровому питону раз в неделю требуется живой корм: мышь или цыплёнок, а если змея покрупнее, она вполне в состоянии сожрать и котёнка. Впрочем, может это только отговорки и у Виктора, как всегда, просто не было денег.

Котята, несмотря на наш прикорм, росли щуплыми и хилыми. Должно быть, также из-за близкородственного скрещивания. Кроме того, среди них гулял какой-то вирус. В результате из двенадцати котят зиму пережили только двое. А кошки продолжали плодиться и плодиться. Такая напасть продолжалась три года. Теперь у Виктора осталось только два кота. Все остальные питомцы умерли. Большинство околело зимой. И я спрашиваю себя: не милосерднее ли было всех этих кошек кастрировать? Многие без зазрения (а некоторые с зазрением) совести топят новорожденных котят и даже каются в этом на исповеди. Иные заявляют, что вмешиваться в законы природы человек не в праве, а потому: сколько хотят, пусть столько и рожают. Если б это были не домашние кошки, а дикие, то – пожалуйста. Но эти, то зависят от нас-людей, поэтому следует десять раз подумать, что предпринять. Доброта Виктора обернулась для его многочисленных питомцев трагедией.

Несколько лет назад довелось мне рыбачить на реке Сить в Ярославской области. Это та самая Сить, при которой произошло трагичное для русских сражение с монголо-татарами 4 марта 1238 года. Командующий русским отрядом Владимирский князь Юрий Всеволодович был застигнут врасплох татарским темником Бурундаем, опередившим основные силы захватчиков, появившимся на берегах Сити совершенно неожиданно. Этот фактор внезапности сыграл решающую роль. Русские были разгромлены, князь Юрий убит, его отрубленную голову предъявили Батыю, но и татары понесли большие потери и были вынуждены отказаться от похода на Новгород. Последнее обстоятельство имеет важное значение в русской истории, поскольку Великий Новгород остался свободным и не знал ига.

Это величественная река, у впадении в Рыбинское водохранилище достигающая ширины полтора километра. До советского издевательства над географией Сить являлась притоком Мологи и, возможно, выглядела иначе, но и сейчас она великолепна, полноводна, могуча и прекрасна. Катит свои неторопливые тёмные воды между лесистых безлюдных берегов. Рыбачил я в компании родственников, но что-то без всякого результата, хотя накануне молодёжь в лице моего сына Николая и крестника – племянника жены Серёжи была более успешной – поймали целое ведро щурят. А сегодня, сколько ни забрасывал спиннинг – всё впустую. Становилось жарко, и все решили искупаться. Тёмная вода реки оказалась необыкновенно тёплой. Лишь глубже двух метров ощущалась приятная прохлада. Я доплыл почти до середины и, когда вернулся, все уже загорали на расстеленных подстилках и одеялах. Неподалёку от нас расположилась группа местных жителей, среди которых резвилось несколько детей дошкольного возраста. В справочнике я вычитал, что здешние аборигены, так называемые сискари, весьма примечательная этнографическая общность. Говорят на своём диалекте, «низкорослы, коренасты и белокуры, много рыжих». Понаблюдав, я пришёл к выводу, что расположившиеся по соседству люди не выше и не ниже прочих ярославцев, каких мне доводилось видеть, в разговоре они «окают» и среди них, действительно, есть блондины и рыжие, но, опять-таки, как и среди других ярославцев. Обратило на себя внимание другое. Один ребёнок (девочка лет пяти) подошла к группе детей, с аппетитом жуя пирожок. Через некоторое время её отозвала пожилая женщина, видимо бабушка, и стала отчитывать: «Как тебе не стыдно! Как ты можешь есть одна и не угостить других!» С этими словами бабушка вручила внучке пакет с пирожками и девочка побежала снабжать лакомством остальных детей. По-видимому, здесь продолжают воспитывать детей в прежних русских христианских традициях. Это не единственный пример приветливости и дружелюбия, с которыми пришлось столкнуться на ярославской земле. Несколько ранее, во время поездки на машине меня остановили гаишники. Памятуя о священном сане, я стараюсь сознательно не нарушать правила движения. Уж очень нелепо чувствуешь себя в качестве штрафника. Но тут забылся и превысил скорость в населённом пункте, благо не только дорожной инспекции, но и вообще людей вокруг не наблюдалось. И тут, вот они, как из – под земли выскочили! Стали выписывать штраф. Я по привычке хотел договориться и заплатить на месте, но милиционеры вежливо отказались: «Да вы не беспокойтесь, штраф всего 50 рублей. Потом заплатите в банке». Другая встреча с местной милицией, но уже в другом роде, произошла на берегу Сити, когда мы в первый раз закинули удочки. На берегу остановилась патрульная машина и из неё выбрались два представителя власти, неспешно приблизившиеся к нам: «Здравствуйте москвичи! Отдыхать приехали? У нас тут здорово: и рыбка и грибы с ягодами. А молочка нашего попробовали? То-то!» Они присели рядом, как старые знакомые и болтали с нами. Рассказали, что здесь всегда спокойно, преступления редки. «Только летом, когда, не в укор будь сказано, ваш брат-москвич приезжает, нет-нет, да пошумят». Так же приветливо держались прочие местные, охотно вступая в разговор, не проявляя избыточного любопытства к чужакам. Похоже, жизнь в этой глубинке сохранила черты прежнего русского уклада: искренность, доброжелательство, уважение, терпимость. Советская власть слишком многих людей лишила корней, сдёрнула с места коллективизацией, разными «стройками века» и репрессиями, сопровождавшимися переселением целых областей и даже народов. Либералы действовали в том же ключе, но уже с помощью иных (политических, экономических) рычагов. В результате веками налаженная и устроенная жизнь русского человека переменилась и переменилась в худшую сторону, утратив спокойствие, стабильность, уверенность в завтрашнем дне, порой насильно внедряя его в чуждую, незнакомую, иногда враждебную среду. Безудержный рост городского населения, где всяк сам по себе, запустение деревень, зарастающие пашни, отвоёванные у леса ещё далёкими предками, и брошенные пастбища – вот результат неродного, враждебного управления. Тем приятней встретить исключение, проявления истинно русского духа.