Эйвин Болстад - Без маски

— Надо бы Тьодолфу обзавестись доской с грифелем к следующему полугодию! — сказал он сердито и удрученно. Все ответили на это взрывом хохота.

Теперь наступила очередь рыбаков приниматься за дело, хотя они сами уже выдохлись. Но нужно было ставить сети. Черт с ней, с усталостью! За дело! И они живо принялись за работу, с радостью думая о том, что теперь получат плату по старым расценкам. Ведь они ловят рыбу не в фьорде трех богачей! Они с благодарностью смотрели на Единорога, который сам руководил ловлей, хотя здесь присутствовали три самых могущественных человека на всем побережье — Мусебергет, Кристафер и Ульрик. Но те и не думали возражать. Нервы их напряжены были до предела. Только бы сельдь не ускользнула от них. Сердца их бешено колотились. Здесь всё дело решали минуты, быть может — даже секунды! Напряжение всё росло. Компаньоны не спускали глаз с лодок, на которых рыбаки разматывали сети. Затаив дыхание, следили они за тем, как соединялись сеть за сетью, пока вся бухта не была перекрыта ими. Теперь даже самая мелкая рыбешка не могла бы ускользнуть от них, и рыбакам можно было перевести дух и отереть пот со лба. Но они вздрогнули, услыхав крик Единорога:

— Еще один барьер снаружи! — Затем последовал целый набор ругательств, которые придали новые силы рыбакам.

— Все оставшиеся сети — в море! — кричал Единорог. И снова началась суматоха.

Мусебергет неодобрительно покачал головой. Зачем это нужно? Разве нельзя было использовать лишние сети в другом месте? Он зло посмотрел на Единорога. Два других компаньона снова стали горько раскаиваться в том, что подписали договор. Но когда они пересели в лодку и поплыли по заливу, то просто своим глазам не поверили. Да, Единорог был прав! Здесь нужно было пустить в дело все сети! Вода под килем бурлила от шевелившейся в ней рыбы. С каждым взмахом весла множество сельдей взлетало вверх. Единорог, этот чертов плут, сдержал-таки свое слово. Три могущественных коммерсанта не отрываясь глядели вниз на копошившуюся под ними живую массу.

Они и не заметили, как жалкий флот Тьодолфа стал потихоньку подвигаться к берегу. Они не видели сгорбленных фигур, которые, не оглядываясь, сновали по берегу от лодок к домам, они не слышали, как плакали, сгибаясь под тяжестью ящиков, самые маленькие дети и как старшие спешили им на помощь. Они не слышали и голоса Тьодолфа. Да это было и немудрено, потому что он молчал, как немой. Он помогал маленькой Ловисе, своей любимице, которая только что оправилась от паралича, но тоже работала.

Четверо в лодке плыли прямо по массе сельди. Но это вдруг вызвало у них тревогу.

— А вдруг сельдь пройдет мимо? — растерянно сказал Ульрик. — О господи, помоги нам! Черт побери твои гнилые сети, Кристафер, они могут испортить нам всё дело! Да и у тебя сети старые, Мусебергет! Если сети не выдержат, виноваты будете вы, и я никогда вам этого не прощу. О милостивый боже, сделай так, чтобы мои сети помогли этим ничтожным негодяям, которые опускают свои дрянные сети вместе с новыми и прочными. Помоги мне спасти этих пройдох, которые не думают вовремя о трудностях и заботятся только о наживе! — Ульрик рвал и метал…

И вдруг сельдь повернула и исчезла у них на глазах. Компаньоны лишь почувствовали, как какая-то огромная тяжесть потянула их лодку и стала раскачивать ее из стороны в сторону. Вода в заливе заколебалась, словно в гигантской чаше, и на гребне волн замелькала серебристая рыба, еще не попавшая в сеть. Не в силах человеческих было удержать эту огромную тяжесть. Три могущественных туза сидели в лодке и глядели на богатство, на которое уже давно перестали надеяться. Сельдь скопилась у самых берегов, а затем с неимоверной быстротой повернула в сеть. И тут рыбаки взялись за неводы. Первый невод заколебался, точно вымпел на свежем ветру. Сельдь напирала. Множество рыбы шевелилось на поверхности, напоминая бурный кипящий поток. Давление усилилось, и невод стал подаваться назад, пока не натолкнулся на следующий барьер. Два других невода также выгнулись полумесяцами, и Мусебергет чуть не задохнулся от страха. Сельдь всё прибывала. Никто не шевелился. Все словно окаменели. И вот два невода стали медленно подаваться к третьему барьеру, который по приказанию Единорога был поставлен снаружи.

Ульрик кусал ногти. Кристафер вспомнил об ошибке, которую он допустил по отношению к какому-то бедняку, и дал обет немедленно ее исправить, как только вернется к себе в банк.

А сети уже были натянуты, будто тетива на луке, — вот-вот лопнут. Но они выдержали. И снова в них устремилась сельдь, навстречу массе сельди, пытавшейся вырваться на свободу. Всё кругом снова закипело.

Мусебергет облегченно вздохнул. Ульрик оставил в покое свои ногти, а Кристафер тотчас забыл свой молчаливый обет. Мусебергет решил, что обязательно приобретет новые сети.

По их подсчетам, здесь было не двадцать гектолитров, а все тридцать! Вот это улов! И вдруг Кристафер начал петь, Ульрик — притопывать в такт ногой, а Мусебергет заржал, точно жеребец. Они хлопали Единорога по плечу и снова и снова повторяли, что прощают ему все его проделки, которыми он изводил их в течение двадцати лет, если не больше! У него хороший нюх на сельдь, и он — верный друг. Хотя, с другой стороны, он, конечно, исчадие ада. Это они признавали единодушно.

Никто не встретил их у лодочной пристани. Они выбрались на берег и пошли в дом Тьодолфа. Всюду была тишина. В постелях лежали Тьодолф, Мария и дети. Все они спали, широко открыв рты. Старший мальчик лежал поперек постели, уткнувшись головой в одеяло, ноги его были согнуты и прижаты к спинке кровати, а в кулаке он сжимал березовую ветку. Единорог так и не смог разжать его руку. Он бережно повернул мальчика на постели, чтобы ему было удобнее.

Гостям пришлось самим согреть себе кофе и улечься на полу. Печь, наполненная торфом, была раскалена…

С тех пор Тьодолф Йормвикен стал свободным человеком. Получив свою долю улова, он поселился в более подходящем месте и завел себе бот и рыболовные снасти. Теперь он залезал в долги в лавке с таким же достоинством, как и те рыбаки, которые пользовались доверием.

Мусебергет, Кристафер и Ульрик заработали много денег на улове, так что это была во всех отношениях радужная история. Но, увы, ничего радужного на свете не бывает…

Дело в том, что на следующее утро после этого богатого событиями дня сельдь появилась как раз в том самом месте, где и предполагал Мусебергет. Ее было необычайно много. Некоторые старики утверждали, что ничего подобного они в жизни не видывали.

Фрахтовое судно, которое укрылось от шторма за мысом Калвен, попало в огромный косяк сельди; рыба отдыхала, перед тем как войти в фьорд. «Там было не менее ста тысяч гектолитров», — говорил шкипер этого судна. А уж он-то не лгал: это был старый, опытный моряк.