Галина Грановская - Очки Гудвина

– Где это так рано начинают фильмы показывать?

– В кинотеатре, естественно, где же ещё? – уже с несвойственным ей раздражением дернула плечом Варвара. – Первый сеанс в двенадцать, но надо ещё купить билеты.

– Сомневаюсь, что в такую погоду за ними стоит километровая очередь, – хмыкнула Василина. – Ты хотя бы зонт взяла.

– У меня его нет.

– Давай я за своим схожу, – предложила Василина.

У неё был прекрасный чёрный зонт, который она, в отличие от молодёжи, всегда предусмотрительно возила с собой. Но Варвара от зонта отказалась, кинотеатр вот он, за углом, рукой подать! Так в тонком платье и выскочила в дождь.

Покачав головой Баба-Яга продолжила свой путь в направлении буфета. Она дошла до широкой, ведущей наверх лестницы, когда послышался быстрый топот и сверху вниз слетел, едва не сбив её с ног, Вовка Хрякин.

– Осторожнее! – Василина отпрянула в сторону.

Всегда-то он носится как угорелый!

– Опаздываю! – бросил в ответ Вовка, не останавливаясь, и тоже устремился к выходу.

Это было, по меньшей мере, странно, бежать куда-то сломя голову в такую погоду.

– Вот молодёжь, – послышался голос из-за стеклянной перегородки. – И дождь им нипочём!

Василина оглянулась. В проёме окошка в стеклянной перегородке, над которым красовалась надпись «Администратор», маячило лицо сильно накрашенной дамы неопределенного возраста. Мощные плечи обтягивала ажурная кофточка.

– Вы посмотрите, как льёт! За порог выйдешь, так сразу в канализацию и смоет! Не-ет, – протянула администраторша, – в такой ливень зря бежать куда-то никто не будет. Что-то тут… Тань! – повернув голову, окликнула девушку, сидевшую у окошка над которым было написано «Касса». – Не хочешь прогуляться? Похоже, в универмаге какой-то дефицит выбросили!

– Я, что, ненормальная? – фыркнула Тань.

В самом деле, подумала Василина, нормальный человек пережидает непогоду под крышей. Мудро она поступила, отказавшись от утренней прогулки. Погуляет позже, после дождя и воздух будет чище. Правда, пришлось отказаться и от завтрака в кафе, где, погуляв, она обычно ела свою овсянку. Но позавтракать можно и здесь. Правда, она ещё ни разу в гостиничном буфете не была, найдется ли там что-нибудь, кроме выпивки и каких-нибудь заветренных бутербродов?

Уже входя в буфетную, услышала торопливые шаги и оглянулась. Птахин. Судя по непромокаемой курточке, тоже решил выйти на улицу. Администраторша была права – явно что-то было не так в это утро. Чего это в такой ливень их всех куда-то потянуло? Ладно, решила Василина, рано или поздно все разъяснится, а сейчас нужно позавтракать

– Нет, овсянки нет. Но если надо – приготовим, – бойко откликнулась на её нерешительный вопрос рыжеволосая девушка за барной стойкой. – Делов-то. Вы какую любите – на воде или на молоке? Сладкую? С изюмом, может быть?

– Лучше с молоком, если есть молоко. Только, пожалуйста, не кладите ни сахара, ни изюма.

– Ясно. Будет вам овсянка. Минут через десять.

Пораженная уровнём сервиса Баба-Яга огляделась и, как ей показалось, поняла причину столь внимательного к себе отношения.

– У вас всегда так пусто?

– Только по утрам, – ответила девушка, выуживая из недр подстолья кастрюльку. – Вечерами сюда и те, кто в гостинице живёт, спускаются, и местные заглядывают. А по выходным иногда столько набежит народу, что только поворачивайся! – добавила гордо. – Да вы присаживайтесь пока, я принесу вам вашу овсянку.

Василина проскользнула к самому дальнему столику у окна и, усевшись, ещё раз окинула взглядом помещение. Как и во всей гостинице, обстановка была довольно старомодной – тёмные дубовые панели до половины стены, покрытые белыми скатертями столы, массивные стулья, – но это как раз ей и понравилось, был в этом какой-то старомодный успокаивающий уют. Напротив окна прямо на стене была нарисована маслом большая картина в стиле пятидесятых: на переднем плане резво бегущая лань в светлых пятнышках, а в отдалении таилась в ядовито-зеленых кустах фигура то ли собаки, то ли волка, она художнику как-то не слишком удалась. Лапоткова перевела взгляд на окно, за которым её взору предстала картина живая. Проезжающие машины взбивали колесами водяные фонтаны, редкие прохожие бежали по щиколотку в воде, держа над головой кто – газету, кто – пакет, кто – какой-то мешок. Зонтиков почти ни у кого не было, дождь всех, за редким исключением, застал врасплох. Он уже не лил с прежней силой, но и прекращаться, похоже, пока не собирался. Не зря ей сегодня спалось дольше обычного и вставать не хотелось, организм словно чувствовал, что погода переменится. И проснувшись, она почти наверняка знала, что день будет необычным. Предчувствие не обмануло, вот, пожалуйста, ливень, в одно мгновенье поменявший все её планы.

В такие вот, непригодные для гуляний дни ей работалось как-то особенно хорошо. И сегодня, когда она не занята в спектакле, она зря время терять не будет. Прямо здесь и поработает. Место хорошее, спокойное, никаких посетителей.

– Давно у нас такого дождя не было. А может быть, и вообще никогда, – сказала девушка, ставя перед нею тарелку с овсянкой.

– Да, настоящий тропический ливень, – согласилась Василина. – В такую погоду только большая нужда может на улицу выгнать.

Покончив с овсянкой и выпив кофе, она извлекла из своей большой сумки потрёпанный блокнот, ручку и, покусывая её кончик, задумчиво уставилась на картину. Куда всё-таки бежали эти трое? Варвара сказала, что идёт в кино. В кино так в кино, в своё свободное время каждый имеет право заниматься тем, чем хочет. Можно и фильм посмотреть. А можно и над рассказом поработать. Но почему она, обычно доброжелательная и спокойная, так нервничала при разговоре? Василина прикрыла глаза, как часто делала, когда ей надо было что-нибудь обдумать. Вот ведь какая ситуация…

Баба-Яга перевела взгляд на белеющую перед нею страницу. На чём она тут остановилась?

4

Как он оказался здесь, на опушке леса, под кустом с блестящими твердыми листьями, волк не помнил. Все вокруг было незнакомым – высокие деревья с могучими кронами, растения, которых он не знал. Но настораживало, пугало его не столько неизвестное место, где он вдруг, непонятно как, оказался, сколько странная тишина. Он поводил ушами, пытаясь уловить хотя бы один звук, но не было ни звуков, ни намека на какое-то движение. Он твёрдо знал, что в ветвях деревьев должны быть птицы – скрипящие, свистящие, щебечущие, – а на земле, среди травы, много мелкой шуршащей живности, но, сколько ни поворачивал голову из стороны в сторону и сколько не шевелил ушами – ничего. Лес словно вымер. И – это тоже пугало – он не чувствовал никаких запахов. Он был голоден, очень голоден, но как искать еду, если нет запахов? Сквозь листву он видел поле, убегавшее вниз по склону сразу за опушкой. Безмолвные волны бежали по высокой траве. Что-то манило его, что-то толкало его туда. Почему-то казалось, что там будет чем утолить голод. Но, как и отсутствие запахов, настораживала, пугала, мешала выбраться из кустов на открытое, залитое светом вечернего солнца пространство эта неестественная тишина. Но поскольку голод всё сильнее жёг его внутренности, в конце концов, волк решился.