Юрий Левада - Ищем человека: Социологические очерки. 2000–2005

Для начала, следуя советской традиции, обратимся к «трудовым» самоопределениям человека.

Таблица 6.

«Что бы Вы предпочли, если бы могли выбирать?»

(% от числа опрошенных)

Как видим, за все годы распределение основных типов предпочтений (иными словами, идентификация с определенным предпочтительным типом поведения) остается довольно стабильным, наблюдаемые колебания невелики. Доминирующим остается «советский» тип предпочтений – небольшой, но гарантированный заработок. Было бы нелепо объяснять такие склонности привычкой или социальным характером человека, не принимая во внимание реальные обстоятельства его жизни и работы. До сих пор около половины работающего населения занято в государственном секторе, а пенсионеры и получатели пособий практически полностью зависят от бюджета. Для человека 1989 года установка на то, чтобы «много работать и зарабатывать без гарантий», – пожелание, для человека 2003-го – реально ограниченная возможность. Заметим, что перечисленные в таблице варианты предпочтений – по понятным причинам – не предусматривают такой возможности, как «много и гарантированно зарабатывать». Обратимся теперь к динамике типов реальных действий за тот же период.

Таблица 7.

«Как Вы устраиваете свою жизнь в сложное переходное время?»

(% от числа опрошенных)

Для оценки отраженной в этой таблице динамики вариантов адаптации нужно напомнить, что исследование 1999 года проводилось в обстановке переживаний после дефолта. В 2003-м происходило восстановление утраченных позиций, а по некоторым позициям («не могу приспособиться» и «удается использовать новые возможности») заметны явные позитивные сдвиги. Соотнесем теперь предпочтительные варианты поведения с реальными (т. е. «чего хотели бы» с тем, «что получилось») (табл. 8). Чаще всего отвечают, что «живут как раньше», предпочитающие свободное время и легкую работу; в значительной мере это женщины, домохозяйки. Но и среди сторонников «советского» образа действий относительно больше тех, кто не видит изменений в своей жизни. А желающим много работать и зарабатывать больше других «приходится вертеться», – если, конечно, они не довольствуются жизнью по-старому.

Таблица 8.

Типы предпочтений и типы приспособления

(2003, % от числа опрошенных по группам ответивших на указанные в таблице вопросы)

Результаты исследования 2003 года позволяют более обстоятельно выяснить, чем довольствуются российские граждане в своей жизни и работе.

Таблица 9.

Оценки достигнутого

(% от числа опрошенных по группам с разным типом приспособления)

Если оставить в стороне сугубо парадоксальные – но неизменно присутствующие в общественном мнении – моменты (7 % из неприспособленных «добились всего», а у 6 % из самых удачливых «мало получилось»…), то бросается в глаза практически всеобщая готовность удовлетвориться «тем, что есть». Больше всего она заметна у тех, кто не замечает изменений, менее всего – у добившихся большего. Здесь перед нами – вариант известной социологической закономерности: более всего довольными бывают те, кому мало нужно, недовольными – те, кто многого достиг, но хотел бы добиться большего («правило Матфея»).

То же явление заметно в динамике показателей наиболее ощутимых дефицитов в разных сферах жизни (табл. 10).

Прежде всего обращает на себя внимание непрерывно и все более быстро растущий уровень первого показателя – не хватает материального достатка. Как известно по данным госстатистики (а также и по опросам), за последние четыре года уровень доходов населения возрос примерно на треть, но за тот же период доля упоминаний о материальной нужде увеличилась более чем на 20 %. При этом в самой нижней группе по уровню жизни («едва сводим концы с концами…») об этом говорят 82 %, в следующей («на еду хватает…») – 86 %, а среди самых состоятельных (могут купить все, что угодно) – даже 92 %. Правда, в численно крупных группах среднего доходного уровня, где трудности возникают при покупке товаров длительного пользования или жилья, на материальную нужду жалуются несколько реже. Вероятно, фактор возрастания запросов в наиболее чистом виде действует в среде самых обеспеченных, а на низших уровнях обеспеченности главным служит ощущение собственной бедности – в том числе относительной, т. е. в сравнении с более высокими группами по доходу и статусу. Поэтому потенциал роста такого индикатора на обозримое будущее представляется неограниченным.

Таблица 10.

«Чего в первую очередь не хватает сегодня человеку в России?»

(% от числа опрошенных)

Показатели «нематериальных», социальных, ценностных дефицитов требуют иных объяснений, хотя иногда они оказываются аналогичны отмеченным выше (ведь на деле в опросе выявляется не собственно экономический феномен, а его социальное восприятие). Так, на протяжении трех опросов – если опустить провал после дефолта – заметно растут упоминания недостатка «уверенности в себе». Причем наиболее заметен он в последние годы, при явном улучшении показателей социального оптимизма, имиджа власти, международного престижа страны и пр. Здесь явно действует принцип возрастания или, скажем, самоиндукции, притязаний по мере их демонстративной реализации. Следует учесть, что запуск исследовательской программы (1989) пришелся на момент наибольшего распространения настроений неуверенности, растерянности, самокритичности в обществе; в частности, это видно по оценкам нехватки трудолюбия и культурности.

«Свои» и «чужие»: рамка самоутверждения

Из обширного круга проблем, связанных с национальной самооценкой, в данном случае возьмем только те, в которых проявляется тенденция самоутверждения. Это не просто самоопределение или самообозначение как средство отличать «своих» от «иных», «чужих», но поиск самооправдания, обоснования (ценностного, ролевого) своей позиции. Необходимость самоутверждения как у человека, так и у социальной общности, нации возникает преимущественно в неустойчивых, переходных ситуациях (например, в подростковом возрасте). Для устоявшихся, «зрелых» организмов, в том числе и социальных, самоутверждение не является проблемой.

В исследованиях программы «Советский человек» процедуры самоутверждения наиболее наглядно представлены суждениями о том, кем респонденты осознают себя «с гордостью».

Таблица 11.

Кем Вы осознаете себя с гордостью?

(% от числа опрошенных)

Наиболее значимый и устойчивый вариант «горделивого» самоутверждения человека – осознание собственного отцовского (материнского) статуса. Статус «детей», младшего поколения действует заметно слабее и преимущественно в собственно молодежной среде (15–25 лет). Второй по распространенности фактор самоутверждения – принадлежность к «русским людям» (ю); почти столь же значимо и положение гражданина России (и), эти признаки перекрывают друг друга более чем наполовину. Фактор «советской» принадлежности в значительной мере утратил свою роль к 1999 году и не претерпел изменений позже; он сохраняет значение преимущественно для старших возрастных групп. Примечателен рост такого показателя самоутверждения, как «малая родина» (4 – «местный» человек», житель своего города, ср. также 5 – «хозяин в доме»), вполне соответствующего распространенной (мнение 43 % в 2003-м) связи представлений о своем народе прежде всего с местом рождения. В два с лишним раза реже таким фактором выступает сейчас патриотизм «большой» родины (23). Ссылка на «свое поколение» (14) становится все более значимой для самоутверждения, причем она чаще встречается у самых молодых (33 % для 15-25-летних) и самых старших (29 %), т. е. среди переходных групп («входящих» в социальный актив и «выходящих» из него). Более редкие апелляции к статусу ветеранов Отечественной войны объяснимы причинами естественными, а в отношении статуса ветеранов афганской и чеченских войн, скорее всего, действует общественная переоценка самих конфликтов.

Читать дальше