Валерий Ледяев - Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Объяснение очень простое: в странах, где система образования формирует демократические (плюралистические) ценности, степень их усвоения будет зависеть от уровня образования [Clark, 1968d: 119].

Кларк исходит из того, что плюралистическая система естественным образом опирается на структурные предпосылки соревнования элит и возможности граждан оказывать влияние на принятие решений в сообществе. Само по себе наличие разных групп не обусловливает плюрализм в принятии решений; возможность участия реализуется через различные организации [Ibid.: 114–115].

Кларк обнаружил негативную корреляцию между уровнем активности и децентрализацией структуры принятия решений, тогда как в каузальной модели (путевой коэффициент) отношение между переменными было позитивным, хотя и довольно слабым. Поэтому Кларк не считает, что данный фактор совсем не влияет на структуру принятия решений [Clark, 1968&: 591].

Связь между индустриализацией и децентрализацией объясняется следующим образом: индустриализация ведет к росту горизонтальной дифференциации и снижает вертикальную дифференциацию, стимулируя тем самым менее централизованную систему принятия решений [Clark, 1968d: 107].

Первая общая пропозиция, касающаяся связи между социальной дифференциацией и структурой принятия решений, уже рассматривалась выше. Пропозиция 3: Чем более значима функция, выполняемая определенными членами сообщества, тем больше члены сообщества из этого сектора включены в принятие решений, и тем больше результаты принятия решений выражают ценности и интересы данного сектора. Пропозиция 4: Чем больше ресурсов у определенного сектора сообщества, тем больше акторов из этого сектора участвует в принятии решений и тем больше результаты принятия решений выражают ценности и интересы данного сектора. Пропозиция 5: Чем выше обменная стоимость ресурсов, которыми обладает определенный сектор сообщества, тем больше акторов из этого сектора участвует в принятии решений и тем больше результаты принятия решений выражают ценности и интересы данного сектора [Clark, 1968 d: 122–123].

В ходе исследования были опрошены формальные лидеры в 51 американском городе – по 10 человек в каждом. Респондентами выступали мэры городов, руководители местных организаций и отделений партий, редакторы ведущих газет, руководители Палат коммерции и др., которым была задана серия вопросов о городской политике и отношении к проблемам загрязнения воздуха. На основе ответов респондентов были выстроены оценки некоторых важных для исследования параметров – активности/неактивности различных субъектов городской политики в вопросах, касающихся загрязнения среды, степени «политической проблематизации» (issue-ness) вопроса о защите городов от загрязнения, уровня влияния различных акторов на решение данного вопроса и др.

Напомним, что термин «правление предвиденных реакций» (the rule of anticipated reactions) был впервые использован К. Фридрихом для объяснения тех случаев осуществления власти, где объект действует в соответствии с предполагаемыми намерениями субъекта, предвидя его реакции.

Например, предвидя трудности, которые будут созданы для компании в результате принятия законодательства по загрязнению воздуха, и не желая вступать с ней в конфликт, мэр города Анжелидис «выбирал» между «робким регулированием» и «отсутствием регулирования» [Crenson, 1971: 70].

В этом состоит главная теоретико-концептуальная новация Гэвенты, его вклад в развитие льюксовского подхода.

Это было сделано, разумеется, неправедными путями: земли скупались за бесценок, при этом в отношении неуступчивых использовались сила и принуждение. Однако впоследствии неравное распределение ресурсов стало восприниматься как естественное, отражавшее характер сложившейся в то время ситуации, и объясняться «невежеством жителей гор» [Gaventa, 1980: 55].

На вопрос, почему господству компании не был брошен серьезный вызов даже тогда, когда ее позиции существенно ослабли, один из шахтеров ответил следующее: «Наверно, мы могли бы взять власть, нас было много. Но мы просто не думали об этом!» [Gaventa, 1980: 93].

Для населения «коммунизм» подавался в виде следующих принципов: 1) ненависть к богу, 2) разрушение собственности, 3) социальное и расовое равенство, классовая ненависть, 4) революционная пропаганда, ведущая к насилию, забастовкам и мятежам, 5) разрушение всех форм представительной демократии и гражданских свобод, гарантированных Конституцией, 6) мировая революция [Ibid.: 110].

Гэвента сравнил данную ситуацию с той, которая сложилась в местечке Джеллико, где проблема коллективного действия была достаточно успешно решена, поскольку имел место более высокий уровень осознания рабочими своих классовых интересов [Ibid.: 72–80].

Это термин Льюкса, который использовал его для оценки роли «третьего измерения власти» в социальной практике.

См. гл. XI наст. изд.

Дж. О’Коннор [O’Connor, 1973] назвал их функциями «аккумуляции» и «легитимации».

«Конфликты в пространстве проживания… представляют собой отражение лежащего в их основании противоречия между капиталом и трудом. Апроприаторы и строители являются посредниками в конфликте – они оказываются между капиталом и трудом и тем самым заслоняют собой противоречие между ними. Видимый конфликт вокруг окружения (борьба против домовладельцев или программ реконструкции города) скрывает суть – борьбу между капиталом и трудом» [Harvey, 1976: 289].

Различение на «инструменталистов» и «структуралистов» имеет место и в контексте объяснения распределения власти в обществе в целом (см. [Gold, Lo, Wright, 1993: 268–276; Jessop, 2004: 10–11]). Поэтому вполне естественно, что неомарксистские эмпирические исследования власти в городе классифицируются в соответствии с их близостью к инструменталистскому или структуралистскому подходам [Pickvance, 1995: 254, 259; Hill, 2000: 50].

Здесь Кокберн фактически указывает на один из главных недостатков ранних исследований власти в американских городских сообществах – «локализм» и недооценку роли центров власти, находящихся за пределами городского политического пространства, но во многом определяющих его содержание и характер.

Кокберн подчеркивает, что «наиболее важные вопросы, которые их волнуют – налоги, политика занятости, гранты, сферы контроля, – решаются в Вестминстере и Уайтхолле» [Cockburn, 1977: 45].