Нико Штер - Власть научного знания

В 1924 году Ленц пишет статью для «tte Journal of Heredity», где он описывает становление евгеники в Германии. При этом он апеллирует к международной солидарности ученых. Ленц (Lenz, 1924: 223) настаивает на том, что «сотрудничество всех народов европейской расы и цивилизации крайне необходимо. Существование лучших расовых свойств этих народов уже сегодня в большей или меньшей степени под угрозой». В четвертом издании совместного труда Баура, Фишера и Ленца (Baur, Fischer, Lenz, 1936: 766), т. е. после принятия нюрнбергских законов о расе (1935-й год), Ленц недвусмысленно заявляет: «Главную угрозу для нашего немецкого народа представляет – к счастью, сегодня уже можно сказать “представляло” – смешение с евреями».

Берли и Випперманн пишут (Burleigh & Wippermann, 1991: 56): «Вопреки представлению о том, что нацизм каким-то образом коррумпировал и испоганил священные академические залы науки (что он, разумеется, действительно сделал), можно сказать, что именно коррумпированная и сама по себе уже испоганенная наука придала нацизму “академический” и “научный” характер» (см. также Jaspers, [1945[1965: 31–40).

Мы надеемся, что нам не нужно отдельно оговаривать вопрос о том, что наш анализ наук о расе не направлен на выяснение того, является ли эта область знаний научным способом дискурса. С другой стороны, нет сомнений в том, что в рассматриваемый период расология во многих областях науки и за ее пределами считалась важным и сугубо научным начинанием.

Как отмечает Беренбаум (Berenbaum, 1995) и другие авторы, расология возникла в широко понимаемой европейско-американской культурной среде, где антисемитизм считался разумным и, более того, нормальным убеждением. Более ранние общие исследования о корнях антисемитизма в западной культуре можно найти в: Poliakov, 1974; Mosse & Lachmann, 1978.

лом эти законы считаются первыми расовыми законами национал-социалистов, ранее уже был создан прецедент в виде целого ряда аналогичных законов. Это, среди прочего, Закон о сокращении безработицы от 1-го июня 1933 года, первоначальный Закон о защите наследственного здоровья немецкого народа от 14-го июля 1933 года, Закон против опасных преступников и рецидивистов от 24-го ноября 1933 года и начало расовой регистрации в соответствии с принятым в октябре 1934 года законом о сокращении безработицы. С этого времени, как отмечают Берли и Випперман, действовал следующий принцип: «[…] Социальная политика была неразрывно связана с “сортировкой” “чуждых” и “менее ценных” рас» (Burleigh & Wippermann, 1991: 48).

Особый интерес представляют рассуждения Катца о резком переходе от религиозного к расовому антисемитизму. Его стремление к «более научному» взгляду на отношения между евреями и нееврееями в Европе подтверждает тезис о том, что академические исследования расовых вопросов были порождением эпохи.

«Расистские антисемитские теории не были исключительно немецким явлением. Впрочем, в Германии они, по-видимому, были особенно широко распространены и в достаточной мере инструментализированы для политических целей» (Burleigh & Wippermann, 1991: 36). Современное рассмотрение истории ненависти к евреям см. в: Smith, 1997.

Виктор Клемперер (Klemperer, 1995) 31-го марта 1933 года пишет в своем дневнике о том, что завтра должен начаться всеобщий бойкот еврейских лавок и магазинов, и комитет по бойкотированию заявил, что религия владельцев не имеет значение, важна только раса.

Опираясь на поразительный по своей полноте фактический материал по случаям геноцида и расовым войнам на протяжении всей истории человечества, Катц (Katz, 1994) показывает, что введение категорического подхода к определению еврея делает Холокост уникальным в еврейской истории. Об этом утверждении, как и о других аспектах книги Катца, много спорят, но, как бы то ни было, оно проясняет некоторые моменты, значимые с точки зрения влияния расологии.

Следующим логическим шагом было открытие расовых евреев. Те, кто осуществлял расовую политику на бытовом уровне, во время преследования евреев в своей ненависти необязательно задумывались о логической и концептуальной ясности. Вместо этого они часто смешивали естественно-биологические и культурные концепции идентичности. Того, кого нельзя было причислить к «расовым евреям», но кто при этом критиковал нацистский режим, называли «еврейскими большевиками» или «еврейскими приспешниками» (ср. Rosenstrauch, 1988). Многие попросту продолжали использовать традиционные религиозные антисемитские конструкты.

дания их действий. Финкельштейн опровергает это мнение, указывая на общепризнанные исследования, со всей очевидностью доказавшие, что для того, чтобы среднестатистические немцы и руководящие деятели согласились с политикой, против которой они в другом случае бы возражали, необходимы были научные и другие рациональные объяснения. Так или иначе, расология существовала и пользовалась широкой поддержкой режима. На самом деле, все не знавшие угрызений совести диктаторы ХХ-го века нуждались в идеологии, оправдывающей их действия своей «научностью».

Центр исследований вопросов расовой гигиены и наследственности Управления здравоохранения был основан в 1936 году под руководством д-ра Роберта Риттера для изучения «цыганского вопроса» (Burleigh & Wippermann, 1992: 54).

«На строго секретных встречах в Претцше и Дюбене в Саксонии в мае 1941-го года командиры айнзацгрупп и айнзацкомманд получали инструкции относительно своей миссии от Гейдриха, начальника полиции безопасности и службы безопасности, и Штрекенбаха, руководителя отдела персонала RSHA. Там их посвятили в печально известные планы фюрера, о которых идет речь в этой книге. Под предлогом обеспечения политической безопасности завоеванных территорий […] айнзацгруппы должны были беспощадно ликвидировать любое сопротивление национал-социализму, т. е. оппозицию не только настоящего, но также прошлого и будущего. Им предстояло убивать целые группы людей – без перемирия, без следствия, без жалости, слез и раскаяния. Женщины должны были быть убиты вместе со своими мужчинами, дети тоже должны были быть казнены, так как иначе они бы выросли и стали противниками национал-социализма или даже стали бы мстить за своих родителей. Позже, в Берлине, Гейдрих еще раз подчеркивает этот момент в своей речи перед некоторыми командирами айнзацгрупп» (www.lawofwar.org/Einsatzgruppen%2 °Case. htm, последнее обращение 15.03.2010).

Еще одно, более раннее выступление Вебера (Weber, 1911) на первом заседании Немецкого социологического общества в 1910 году, где речь также идет о месте понятия расы в социологии и которое явилось реакцией на доклад А. Плётца «О понятиях расы и общества», мы рассмотрим ниже.