Нико Штер - Власть научного знания

Примечание относительно терминологии: для описания этих ролей мы используем понятия «эксперт», «консультант» и «политический предприниматель». Эти понятия не являются синонимами, а отсылают к разным аспектам одной и той же роли, охватывая широкий диапазон, начиная от более пассивной роли эксперта и заканчивая более активной ролью «провидца».

Дональд Уинч (Winch 1989) и другие аналитики неоднократно подчеркивали, что в данном контексте важно различать идеи, выдвинутые и поддержанные самим Кейнсом, и идеи его последователей.

Йозеф Шумпетер (Schumpeter, 1949: 356) утверждает, что то, что сам он называет «идеологическим элементом» в теории Кейнса, придало дополнительный импульс его идеям, поскольку без них невозможны «новые пути» в науке, а также объясняет их притягательность во времена Кейнса. Идеологические компоненты его учения Шумпетер описывает как «видение разлагающегося капитализма, который является причиной упадка целого ряда потенциальных характеристик современного общества».

Деятелей профсоюзного движения привлекали и, несомненно, привлекают до сих пор теории отставания общественного потребления от общественного производства, поскольку они могут служить убедительным аргументом в борьбе за повышение зарплат, создавая при этом видимость личной незаинтересованности. Однако делать отсюда смелый вывод, как делает его О'Коннор (O'Connor, 1984: 202), о том, что кейнсианская теория, по крайней мере, отчасти есть «непреднамеренный результат борьбы рабочего класса», а значит, не только «доктрина, обосновывающая его требования», мы считаем преувеличением.

См. письма Кейнса, а также примечания редактора Дональда Моггриджа к ним в: Keynes [1973] 1981: 172, 243, 337. Моггридж указывает еще на два «внешних» повода, которые, возможно, побудили Кейнса приступить к написанию «Общей теории»: это, с одной стороны, то, как его «Трактат о деньгах» был воспринят в научной сфере, и дискуссии, посвященные тому же трактату, в так называемом «кембриджском кружке», куда входили преимущественно молодые экономисты (cp. Keynes, [1973] 1987: 338–343).

Теперь в центре внимания экономической теории оказываются не только «те ситуации, где по сути нет необходимости в теоретической ориентации, поскольку система автоматически функционирует бесперебойно» (Lowe, 1965: 98).

Разумеется, не все профессиональные экономисты разделяют точку зрения, согласно которой теория Кейнса знаменует собой решительный разрыв со старой экономической теорией. Кто-то считает, что этот разрыв был недостаточно решительным (например, Brothwell, 1988), а кто-то не видит в нем достаточной интеллектуальной новизны, которая бы позволила назвать Кейнса революционером.

посылок и воплощения теоретической инновации и фантазии. Говоря о Кейнсе, Питер Холл (Hall, 1989: 365) (вполне в духе Шёна) отмечает, что «новые идеи особенно влиятельны […] в том случае, если они меняют основополагающие категории, сквозь которые мы наблюдаем реальность, а после Кейнса мир экономики уже никогда не был таким же, как прежде».

Доходы и потери Кейнса от спекуляций на рынке акций были огромны. В 1927 году его состояние оценивалось примерно в 44.000 фунтов стерлингов (около одного миллиона в пересчете на цены 1992 года). К концу 1929 года его состояние уменьшилось до 7.815 £ (почти 180.000 £ в пересчете на цены 1992 года). В середине 1930-х годов оно снова многократно увеличилось, а доходы Кейнса во много раз превзошли средний показатель прибыль на Уолл-стрит. У Скидельского (Skidelsky, 1992: 524) мы читаем: «До 1936 года чистая стоимость его имущества перевалила за 500.000 фунтов, что соответствует примерно тринадцати миллионам, с учетом нынешних цен. Его капитал увеличился более чем в двадцать раз, и это в то время, когда курсы акций на Уолл-стрит увеличились всего в три раза, а в Лондоне оставались практически неизменными».

Такая интерпретация и акцент на нерациональных составляющих экономических решений в теории Кейнса привели к тому, что его работу стали критиковать как «слишком социологическую» (см., например, Brunner & Meltzer, 1977)

Классическое изложение этих различий см. в: Hicks, 1937.

Ранние высказывания самого Кейнса ([1930] 1975), по крайней мере, отчасти, как, например, в его «Трактате о деньгах», перекликаются с традиционными подходами к этому вопросу: «Акт сбережения со стороны физического лица может вести либо к увеличению инвестиций, либо к увеличению потребления со стороны остальных членов данного сообщества».

Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М.: Эксмо, 2007. С. 132.

Так, например, Вагнер (Wagner, 1990: 301) обращает внимание на то, что теоретическое понимание, побудившее элиту в континентальной Европе конца 1920-1930-х годов к более масштабному вмешательству в экономику после мирового экономического кризиса, восходило к работам «старых противников либеральной теории времен “социального вопроса” и зарождения социального государства […]. Теоретической основой программ кредитования расходов и общественных работ в континентальной Европе не было учение Кейнса». Впрочем, после войны оно стало теоретической основой политических мер в экономике.

В авторизированной версии основных изречений Кейнса по актуальным вопросам экономической политики, впервые изданной в 1931 году под названием «Эссе об убеждениях» («Essays in Persuasion») (Keynes, [1931] 1963), представленная в сокращенном виде статья, на которую мы здесь ссылаемся, еще носит программное название «Политика экспансии», тогда как полный текст в общем собрании сочинений был опубликовал под заголовком «Может ли Ллойд Джордж сделать это?» (ср. Keynes, [1929] 1984b). В этой версии Кейнс несколько расширил текст, а при составлении сборника «Эссе об убеждениях» отказался от добавленных пассажей.

В статье 1926-го года «Конец laissez-faire» (Keynes, [1926] 1984: 292), а также в «Трактате о деньгах» Кейнс высказывается в пользу конкретных монетарных мер по борьбе с безработицей в Великобритании, называя в первую очередь гибкую процентную политику центрального банка. Соединенным Штатам в конце 1920-х годов он также рекомендует снизить ставки центрального банка.

Примечательно, что по отношению к евреям в кругу знакомых Кейнса применялись негативные стереотипы. Скидельски полагает, что стереопитизация со стороны самого Кейнса имела место не на обыденном, а на философском уровне (Skidelsky, 1992: 239). Как и Зомбарт, он видел в евреях воплощение «духа» капитализма, что в его понимании означало абстрактную «любовь к деньгам».