Array Коллектив авторов - Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга

Как в региональном аспекте, так и по урбанизационной оси наиболее политизированными в 1994 году были «столицы», в несколько меньшей степени – большие города. Доля москвичей и петербуржцев в группе интересовавшихся политикой в «очень большой степени» составляла 26 % (доля этих респондентов в выборке – 9 %).

Среди тех, кто испытывал к политике «большой интерес», были ощутимее всего представлены более пожилые возрастные группы, соответственно повышенной была среди них и доля голосовавших на выборах 1993 года за КПРФ. Если иметь в виду, что речь идет о респондентах, сохранивших интерес к политике через год после выборов, то можно зафиксировать в ней начало роста грядущей популярности КПРФ, поскольку в реальном голосовании 1993 года коммунисты еще не имели такой популярности среди политически ангажированных слоев населения.

Если говорить о нынешней ситуации, то группа наиболее политически ангажированных по-прежнему намерена активно участвовать в предстоящих выборах.

По своим партийным преференциям группа ангажированных по-прежнему остается более «красной», чем другие, хотя эта характеристика и приобретает сейчас все более неопределенный, размытый характер. Электорат Зюганова на выборах 1996 года и сегодня почти на две трети (64 % голосовавших за Зюганова в первом туре) сохраняет верность своему избраннику, собираясь голосовать за него на предстоящих президентских выборах. Чуть большая доля намерена голосовать на парламентских выборах за КПРФ (73 % от той же группы). Тем не менее отдельные части прежних «зюгановцев» (если судить по намерениям голосовать на будущих выборах) начинают перетекать в стан зюгановских «противников» – будь то «Отечество» Ю. Лужкова или даже «Яблоко» Г. Явлинского (но ни в коем случае не «Правое дело» и не ЛДПР В. Жириновского!).

Наиболее расколотым – что понятно – оказывается бывший электорат Ельцина, хотя основная его часть (около одной пятой) выражает сейчас намерение голосовать на предстоящих выборах за «Отечество» Ю. Лужкова (среди ангажированных политикой – 20 %). Из, условно говоря, демократических сил неким кредитом доверия у этого контингента еще пользуется «Яблоко» (в среднем за него намерены голосовать 15 % из явных приверженцев Ельцина на выборах 1996 года и 19 % бывших «ельцинцев», рассматриваемых здесь как «ангажированные»). Новый блок демократических сил «Правое дело» имеет среди прежних сторонников Ельцина минимальную поддержку (менее 2 % от всех опрошенных).

Приведем некоторые данные о характере голосования респондентов, в различной степени интересующихся нынче политикой, в 1-м и во 2-м турах прошлых президентских выборов (табл. 10 и 11).

Появление новых политических фигур и политических сил в массовом сознании, в средствах массовой информации связано в последнее время почти исключительно с «позиционным эффектом» – их вхождением во властные структуры высшего уровня. Еще раз напомним о стремительном росте популярности Б. Немцова, С. Кириенко и особенно Е. Примакова, а также нового премьера С. Степашина и о столь же стремительном его сокращении, когда выдвинувшиеся лидеры так или иначе вытесняются с политической арены (едва ли не решающим фактором при этом оказывается близость к так называемому «ельцинскому окружению»). Только Е. Примаков и отчасти С. Кириенко в значительной мере сохраняют свою популярность и сейчас. Это связано, на наш взгляд, с тем, что они пришли во власть уже в принципиально иной, уже постчерномырдинской ситуации – иной, может быть, не столько по расстановке политических сил или механизмам их взаимодействия, сколько по восприятию этого властно-бюрократического расклада общественным мнением.

После катастрофического падения доверия к Б. Ельцину, фигуре, которая структурировала все политическое пространство (пусть на самом простейшем уровне), массовое сознание ищет иной консолидирующий центр. Однако это происходит в ситуации, когда прежде приглушенные или до известной степени оттесненные на периферию политического сознания проявления ущемленного державного или имперского менталитета, изоляционизм и недоверие к Западу, ксенофобия и национализм, традиционалистские установки и патерналистский комплекс явно воскрешаются. Причем этот процесс идет при деятельном участии ряда, если не большинства, политических элит, равно как и многих каналов «четвертой власти» (напомним только о действиях военных и внешнеполитических ведомств во время балканской войны, а также о том, как их шаги, интересы и амбиции отражались в средствах массовой информации).

На нынешний день едва ли возможно говорить о наличии в стране серьезных политических сил, которые могли бы выступить новым гарантом продолжения демократических реформ в России и имели при этом достаточно широкую, устойчивую поддержку в обществе, в его наиболее квалифицированных, заинтересованных, политически вменяемых слоях. Накануне выборов такая ситуация представляется весьма тревожной.

Свершилось. То, чего в последнее время так хотели российские граждане, произошло. Первый президент Российской Федерации ушел в отставку. Его решение в этот раз соответствовало желанию большинства граждан. Вот как выглядела ситуация в стране незадолго до того, как Б. Ельцин стал всерьез думать об уходе. По некоторым свидетельствам, впрочем не вполне внятным, это произошло осенью прошлого года.

Основные причины, по которым Ельцин, как считали россияне, должен уйти в отставку: «ошибки в управлении страной» и «плохое здоровье, невозможность контролировать положение дел в России». Ни террористические акты, ни скандальная ситуация с зарубежными счетами не играли в данном случае существенной роли для опрошенных. В отличие от профессиональных политиков, которые были уверены (или демонстрировали уверенность) в том, что Ельцин ни в коем случае в отставку не уйдет, почти половина рядовых россиян считала это возможным.

Последнее обращение президента к гражданам страны произвело благоприятное впечатление на 62 % россиян, видевших это обращение по телевизору.