Коллектив авторов - Новые молодежные движения и солидарности России

Возвращаясь к анализу практик трейсеров, надо отметить, что при таком понимании городского пространства, эти практики могут стать важной составляющей протеста против власти, сосредоточенной в пространстве. Собственно, само слово трейсер (traceur) было выбрано, чтобы подчеркнуть уникальный способ передвижения – прямой, эффективный, быстрый и игнорирующий любые внешние ограничения [Edwardes]. Отсюда же идея о том, что трейсер редактирует городское пространство (по аналогии с чтением городского пространства в работах Мишеля де Серто). Трейсер переписывает значение городского пространства, подчиняя его своей цели, чему способствуют полученный в ходе тренировок навык, который Нейлл Браун называет «взгляд паркура» («parkour vision»). Если доминирующая (капиталистическая) культура «принуждает» нас не рассматривать определенные элементы городской архитектуры в качестве «препятствий, которые можно преодолевать», то «взгляд паркура» описывает измененный способ анализа архитектуры, которая находиться в пределах взгляда трейсера, что позволяет ему использовать ее в своих целях. Таким образом, в результате тренировок трейсер получает возможность видеть городское пространство иначе и перемещаться в нем, игнорируя ограничения, созданные властными отношениями, то есть «бросать вызов власти».

Специфические методики тренировок трейсеров, дающие им возможность осуществлять сопротивление, также попали в фокус анализируемых мной работ. «В то время как паркур провозглашается как творческая, свободная, выразительная форма деятельности, он также включает в себя строгое обучение и использование методов, которые мало чем отличаются от тех, что используют вооруженные силы и образовательные учреждения, методов, которые дисциплинируют и порабощают тело и таким образом контролируют его. Но методы, применяемые в паркуре, не ограничивают тело в перемещении. Напротив, они помогают ему перемещаться быстрее и эффективнее» [Ortuzar, 2009].

О «военном прошлом» тренировок паркура говорит и то, что их разработал военно-морской офицер французской армии Жорж Эбер (George Hebert) в 1903 году. Метод тренировок, получивший название «натуральный метод» (methode naturelle), состоял из «естественных» упражнений: бег, отжимания, подтягивания на турнике, прыжки и, самое важное, преодоление полосы препятствий. Действительно, этот метод получил распространение в армии, которая является так называемым тотальным институтом по Гофману. Интересно, что вместе с физическими практиками, данный метод тренировок содержал в себе определенную философию, критикующую современное общество. Эбер считал, что, находясь в естественных условиях (для него это были условия «вне современного города»), человек не нуждается в каких-либо специфических тренировках, так как само взаимодействие с окружающей средой развивает его физически. Однако, развитие во взаимодействии с окружающей средой невозможно в условиях современного города. «Непринужденность и комфорт современной жизни поощряют физическую лень» [Hebert]. Поэтому Эбер так активно использовал в своих тренировках полосу препятствий, которая часто находилась в лесной местности. Паркур же, как говорит Аткинсон, можно представить как своеобразный «городской стиль натурального метода» [Atkinson, 2009], а, следовательно, методики тренировок в паркуре имеют много общего с теми, что разрабатывал Эбер. Однако, если до этого мы говорили о том, что трейсер через свои практики осуществляет протестные действия по отношению к власти, то, очевидно, что дисциплина, присутствующая в этих методах тренировок, не сковывает его. Другими словами, дисциплина тренировок не ведет к контролю над телом (например, как это может быть в армии), а ведет к его освобождению. Химена Ортуса указывает, что в современном капиталистическом обществе тело – это потенциал, который человек должен самостоятельно контролировать. Отталкиваясь от идей Деллеза и Гваттари, она говорит о том, что дисциплинарные общества прошлого были заменены обществом контроля, где контроль сосредоточен в самой архитектуре. Современная архитектура сделала человека пассивным: не он управляет своим телом – им управляют структуры, передвигая его в строго заданном направлении и определенным способом. Дисциплинарные методы в тренировках позволяют вернуть индивиду контроль над своим телом, «вырвав» его из контроля структур, проходя не «через» них, а «вдоль». «Проходить через внешний слой, означает оставаться вне защищенного места дисциплинарной монотонности. Это также означает быть невидимым, поскольку скорость и проворство маневров трейсеров позволяет оставаться в мертвой точке господствующего общества» [Or-tuzar, 2009]. Другими словами, дисциплинарные методы в тренировках позволяют реализовать потенциал своего тела таким образом, чтобы его можно было использовать как «инструмент» для сопротивления власти. Об этом же говорит Нейлл Браун, когда указывает на существующую в современном обществе дихотомию между разумом и телом, что выгодно капиталистической культуре для управления людьми. «Это разделение, дихотомия разума и тела, может быть частично объяснена как культурное явление, как артефакт определенных способов производства и социальных установок» [Brown]. Тренировки в паркуре разрушают данную дихотомию, делая единым тело и разум человека, что позволяет ему самостоятельно распоряжаться своими физическими способностями, выбирая тот или иной способ передвижения, определяя удобную лично для него скорость. Аткинсон утверждал, что дисциплина в тренировках позволяет трейсеру отказаться от желаний, навязываемых современной капиталистической культурой, культурой потребления. Другими словами, у трейсера под воздействием тренировок формируется другой стиль жизни, близкий к аскетизму. Изменение стиля жизни подтверждается примерами положительного влияния паркура на человека. Аткинсон, например, указывает на это, когда приводит цитату из интервью, где трейсер рассказывает об освобождении «разума» от различных «негативных желаний»: наркотиков, on-line игр и так далее. Браун же в своей работе ссылается на опыт внедрения паркура в школьную программу в Вестминстере, где положительные эффекты наблюдались в снижении уровня преступности, отказе от наркотиков, антиобщественного поведения и социальной маргинализации.

Если подводить итог, то паркур в рассматриваемых теоретических работах представлен как специфическое протестное движение. Однако, следует понимать, что речь здесь идет не об открытом протесте, а скорее о «косвенном», не всегда рефлексируемом, который является лишь частью специфических физических практик. Например, если бы эти же самые практики реализовались в лесу, то о протесте не было бы речи, так как не было бы такого пространства, где бы была «сконцентрирована» власть. Ценность этих работ состоит в том, что в них учитывается специфика места, где осуществляются практики, и то, какой они могут иметь смысл. Действительно, перепрыгивающий через ограждение трейсер будет отличаться от тех людей, которые «принимают правила игры» современного городского пространства, и обходят ограждение в предусмотренном направлении.