Анна Кимерлинг - Выполнять и лукавить. Политические кампании поздней сталинской эпохи

Классификация тактик де Серто носит, разумеется, умозрительный характер. Здесь она приводится как пример возможного анализа, но не как руководство к действию. Микроисторическое исследование скорее предполагает сначала находить тактики в жизни людей, а затем пытаться их классифицировать. Впрочем, и сам де Серто считал, что у «слабых» есть огромное количество способов действия.

На уровне конкретных исторических исследований эта методология наиболее ярко воплотилась в трудах А. Людтке. В основе его Alltagsgechichte (истории повседневности) лежит утверждение: «…реконструкция повседневных практик совершенно отчетливо показала, что тотального контроля нацистской власти над германским обществом не существовало. Даже в самых сложных ситуациях у людей имелся выбор» [183] Журавлев С. В. История повседневности – новая исследовательская программа для отечественной исторической науки. Предисловие // Людтке А. История повседневности в Германии: Новые подходы к изучению труда, войны и власти. М.: РОССПЭН, 2010. С. 18. . Людтке говорит о существовании «своеволия» или «своенравного упрямства», что трактуется «как отстаивание работником определенной автономии на своем рабочем месте… работники тем или иным путем стремились находить ниши в заводских порядках, чтобы “не мытьем, так катаньем”, а если надо – то и путем… “валяния дурака”, своевольно и упрямо утверждать собственное гордое и своенравное “я”» [184] Там же. С. 19. .

Таким образом, работы де Серто позволяют увидеть в политических кампаниях ту глубину, которая ускользает в простой обличительной логике тоталитаризма. Но учитывая, что его теория создавалась совсем по другому поводу, следует ее дополнить еще некоторыми замечаниями.

Прежде всего, не надо абсолютизировать способность людей противостоять воздействию власти, особенно в изучаемую эпоху. Не факт, что применяемые уловки всегда оказывались успешными, и не факт, что все без исключения жители Советской России ими пользовались. Напомним, речь в этой главе идет о методологическом аппарате исследования, но не о выводах. Сама возможность еще не означает ее реализации.

Далее, отождествление «стратегий» с действиями власти есть скорее абстракция, нежели реальность. Возвращаясь к метафоре трехэтажного дома, где верхний этаж представляет собой мир идеального, сконструированного по лозунгам и художественным произведениям бытия, необходимо признать: в сталинскую эпоху все социальные группы, в том числе непосредственно осуществлявшие власть (номенклатура и органы НКВД-МГБ), сами оказывались в роли определяемых и идентифицируемых «слабых», хотя и в разной степени. Поэтому можно говорить о тактических практиках не только применительно к «простым гражданам», но в не меньшей степени и к привилегированным слоям населения.

И последнее. В отличие от де Серто, создававшего теорию и строившего свои рассуждения на основании личных наблюдений и аналитических процедур, историк лишен возможности «глубокого исследования» своих персонажей, но должен описывать частные случаи. Он не может расспросить людей, о которых пишет, не может за ними пронаблюдать, добыть дополнительные документы, погрузиться в их повседневность. Чаще всего историк имеет дело с обрывочными сведениями и формальными документами, такими как протоколы собраний, письма в газету или в партийные органы, следственные дела, созданными не для удобства их изучения, а в логике бытовавших в то время практик. Это создает множество дополнительных трудностей при интерпретации истинных мотивов поведения людей. Большой удачей является обнаружение эго-документов, в особенности дневников, позволяющих понять не только канву событий, но и личное, не предназначенное для публичного воспроизводства, мнение, но такое случается не часто. Гораздо чаще приходится воздерживаться от искушения «полного объяснения» в пользу научной добросовестности, ограничиваясь простым указанием: «мы этого знать не можем».

Город Молотов (ныне Пермь) был в послевоенные годы большим индустриальным центром страны. В городе по переписи 1959 г. проживало 629 тыс. человек (в области – 2 992 876 чело век [185] Таблицы 3, 4. Распределение населения по национальности и родному языку // РГАЭ РФ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 1566а–1566д. http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_59.php?reg=54 . ). Городов, в которых насчитывалось больше 500 тыс. жителей, было в СССР всего 25 в то время. Молотов занимал среди них 16-е место. Количество жителей Молотова по переписи 1939 г. – всего 306 тыс. [186] http://www.mysteriouscountry.ru/wiki/index.php . Массовое перемещение населения на Урал было как добровольным, так и принудительным, да еще война привела эвакуированных вместе с заводами рабочих. Население Уральского региона росло опережающими темпами по сравнению с другими регионами страны. За 1939–1959 гг. население СССР увеличилось на 9,5 %, РСФСР – на 8,4 %, а Уральского региона – на 37,5 % [187] Личман Б. В. Региональная индустрия в СССР. Екатеринбург: Уральский политех. ин-т, 1992. С. 217. .

Ключевую роль в жизни города Молотова играли заводы. Жизнь в разных районах была организована заводами и фабриками. Люди работали на предприятии, жили в домах или бараках, им построенных, отдыхали здесь же в домах культуры. Связь с другими районами города была довольно слабой. У горожан отсутствовала необходимость часто перемещаться из одного района в другой. Аналогичная ситуация складывалась в небольших городах Молотов ской области.

В Молотовской области в послевоенные годы на учете состояло 832 действующих промышленных предприятия [188] См.: Стенограмма 5 пленума [Молотовского] обкома КПСС. Запись от 11.04.1957 // ПермГАНИ. Ф. 105. Оп. 24. Д. 5. Л. 67. . В их число входили реконструированные дореволюционные заводы и фабрики, новостройки сталинских пятилеток и эвакуированные оборонные заводы. Многие работали в состоянии постоянной аварийной или предаварийной ситуации. Упоминания о проблемах с оборудованием были даже в отчетах об успехах предприятий. В «Справке о работе химической промышленности и цветной металлургии Молотовской области в 1946 г.» указано, что на Березниковском азотно-туковом заводе в январе 1946 г. «была крупная авария, явившаяся следствием запущенности оборудо вания» [189] Справка о работе химической промышленности и цветной металлургии Молотовской области в 1946 г. // ПермГАНИ. Ф. 105. Оп. 12. Д. 218. Л. 186. . Много было недостроенного или требовавшего срочной реконструкции.

Несмотря на кампании по мобилизации населения на ударный труд, зачастую планы выполнялись менее чем на 50 %. Даже самая значимая государственная директива – «сталинское задание» – не исполнялась вовремя. «В Березниках еще не было случая, чтобы приказы за подписью товарища Сталина исполнялись в срок» [190] Данилкин М. Т. Прассу Ф. М. 12.05.1950 // ПермГАНИ. Ф. 105. Оп. 14. Д. 176. Л. 5. , – писал корреспондент газеты «Звезда» секретарю Молотовского обкома о долгострое магниевого завода.