Борис Гребенщиков - Книга Песен

Весь в парче-жемчугах с головы и до хвоста.

Кто в нем летчик — пилот, кто в нем давит на педали?

Кто вертит ему руль, кто дымит его трубой?

На пилотах чадра, ты узнаешь их едва ли,

Но если честно сказать — те пилоты мы с тобой.

А на небе гроза, чистый фосфор с ангидридом,

Все хотел по любви, да в прицеле мир дотла

Рвануть холст на груди, положить конец обидам,

Да в глахах чернота, в сердце тень его крыла…

Изыди, гордый дух, поперхнись холодной дулей.

Все равно нам не жить, с каждым годом ты смелей.

Изловчусь под конец и стрельну последней пулей,

Выбью падаль с небес, может станет посветлей…

Когда летний туман пахнет вьюгой,

Когда с неба крошится труха,

Когда друга прирежет подруга,

И железная вздрогнет соха,

Я один не теряю спокойства,

Я один не пру против рожна.

Мне не нужно ни пушек, ни войска,

И родная страна не нужна.

Что мне ласковый шепот засады,

Что мне жалобный клекот врага?

Я не жду от тиранов награды,

И не прячу от них пирога.

У меня за малиновой далью,

На далекой лесной стороне,

Спит любимая в маленькой спальне

И во сне говорит обо мне…

Ей не нужны ни ведьмы, ни судьи,

Ей не нужно ни плакать, ни петь,

Между левой и правою грудью

На цепочке у ней моя смерть.

Пусть ехидные дядьки с крюками

Вьются по небу, словно гроза -

Черный брахман с шестью мясниками

Охраняет родные глаза.

Прекращайся немедленно, вьюга,

Возвращайся на небо, труха.

Воскрешай свово друга, подруга,

Не грусти, дорогая соха.

У меня за малиновой далью,

Равнозначная вечной весне,

Спит любимая в маленькой спальне,

И во сне говорит обо мне,

Всегда говорит обо мне.

Я учился быть ребенком, я искал себе причал,

Я разбил свой лоб в щебенку об начало всех начал.

Ох, нехило быть духовным — в голове одни кресты,

А по свету мчится поезд, и в вагоне едешь ты.

Молодым на небе нудно, да не влезешь, если стар.

По Голгофе бродит Будда и кричит "Аллах Акбар".

Неизвестно где мне место, раз я в этоя стороне,

Машинист и сам не знает, что везет тебя ко мне.

Есть края, где нет печали, есть края, где нет тоски.

Гроб хрустальный со свечами заколочен в три доски

Да порою серафимы раскричатся по весне.

Машинист и сам не знает, что везет тебя ко мне.

В мире все непостоянно, все истлеет — вот те крест.

Я б любил всю флору-фауну — в сердце нет свободных мест.

Паровоз твой мчит по кругу, рельсы тают как во сне,

Машинист и сам не знает, что везет тебя ко мне.

Снился мне путь на Север,

Снилась мне гладь да тишь.

И словно б открылось небо,

Словно бы Ты глядишь,

Ангелы все в сияньи

И с ними в одном строю

Рядом с Тобой одна -

Та, которую я люблю.

И я говорю — Послушай,

Чего б Ты хотел, ответь -

Тело мое и душу,

Жизнь мою и смерть,

Все, что еще не спето,

Место в твоем раю:

Только отдай мне ту,

Которую я люблю.

В сердце немного света,

Лампочка в тридцать ватт.

Перегорит и эта -

За новой спускаться в ад:

А я все пляшу, не глядя,

На ледяном краю,

И держит меня одна,

Та, которую я люблю.

Что впереди — не знаю,

Но знаю судьбу свою -

Вот она ждет, одна,

Та, которую я люблю.

На каменных кострах

Ветер целует траву семи ветров.

Вернулся в небеса

Путник, одетый в шелк змеиных слов.

Чудовища в ночи

Не властны имена твои назвать.

Прошла пора любви.

Кто здесь твоим любимым должен стать?

Время любви пришло.

Тайным царем и скитальцем,

Что скорбен и устал -

Путь свой пройти не пытайся,

Не зная, кем ты стал

В династии зеркал.

Знают они изначально -

Что голос твой хранит;

Но в красках огня и печали

В сияньи черных крыл

От взоров их сокрыт

Всадник между небом и землей.

Птицу тебя окольцует

Их вера, что веры нет;

Но белая дева танцует

С магистром непрожитых лет,

Закованным в лунный свет.

Всадник между небом и землей.

Ты — конь,

Ты прекрасный конь.

Я был бы рад

Скакать на тебе все дни.

И я почел бы за честь -

Я почел бы за честь

Но люди, пришедшие из можжевельника,

Велели мне быть, как они;

Быть, как они.

Ты здесь

Ты виртуально здесь

Ты Awop-bab-a-lu-bab

И я рад, что ты здесь

Все тает, как лед

Все тает, как лед

Но в самом сердце моих сердец

Ты вышит звериной иглой

На шелке небес

Ты храм

Первый и последний храм

И я молюсь в тебе век

И я молюсь в тебе час

Я мог бы быть слеп

Я мог бы быть слеп

Но боги пришедшие с нижнего неба

Велели мне не закрывать

Моих глаз

Б.Гребенщиков — А.Гуницкий

Я знаю места,

Где в тени золотой

Бредут янычары посмертной тропой;

Где дом покорен,

Где соленый забор,

Где проповедь вишням

Читает прибор.

Я знаю места,

Где цветет концентрат -

Последний изгнанник,

Не ждущий заплат;

Где роза в слезах,

А калган — в серебре;

Где пляшут налджорпы

На заднем дворе…

Ежели в доме расцвел камыш -

Значит, в доме разлом;

А ежели череп прогрызла мышь -

Время забыть о былом.

Может быть, в наших сердцах

Пляшут зайчики,

Может быть — воют волки;

А, может быть, ангел дождя трубит

Время снимать потолки.

В пурпурных снегах

Потерян наш след;

Мы уйдем за дождем,

Разбив зеркала.

Наш город лежит

На краю тишины;

Полночь, наш друг,

Укажет нам путь;

По другую сторону дня

Мы уйдем

В ту страну, где ветер

Вернет нам глаза;

По другую сторону дня

Мы уйдем

В этот город,

Где времени нет…

Как пленительно пахнет развратом

В глубине моих гордых идей;

Я родился безумным солдатом,

Чтоб над миром не прыгал злодей.

В глубине моей девственной кельи

Сиротливо зияет свеча -

Но душа моя жаждет веселья

И душа моя ждет скрипача.

Мои двери — из твердого клена,

Мои окна выходят на юг,

Я живу бесконечно влюбленный

В неизвестных, но верных подруг.

И когда, озаряя полмира,

Звезды гаснут в небесном огне -

Раздается нездешняя лира

И они прилетают ко мне.

Б.Гребенщиков — Б.Гребенщиков, А.Гуницкий

Магистраль, пощади непутевых своих сыновей.

Бьет колокол, похожий на окно.

Все птицы обескрылены давно.

В саду судьбы распахнута калитка;