Роман Евстифеев - Попутные песни

то, что свобода, лучше, чем не
свобода, — знают в тюрьме и на воле,
только на воле, как и в тюрьме —
все это треп, не более.

А кто вам сказал, что будет легко?
Что все должно получиться именно при вашей жизни?
Что ваша задача как раз все и получить?
Результаты, деньги, удовольствия?
Вам и только вам?
Кто вам это сказал?
Все ведь совсем и совсем не так.
Я расскажу вам как будет, я расскажу вам как есть —
наш коралловый риф еще не достроен,
и песни звучат только лишь для того,
чтобы лечь плечом к плечу, в ряд,
в основание, лечь как один, скелетом скрепляя наш риф,
активность актинии — найти свое место,
радость актинии — только верхний ряд над ним.
только осознание скорого, лет через триста,
появления острова в океане.
удобного, счастливого и солнечного острова,
для тех, кто будет над нами,
для тех, кому мы будем основой.
И это прекрасно, что мы еще будем нужны,
Когда умолкнут все песни…

Как трудно поставить заплатки
на штопанный-штопанный мир,
на ткань бедуинской палатки
из швов, перевязок и дыр,

за смесь из похвал и анафем
теперь отвечать самому —
в шатре Муаммара Каддафи
гуляет песчаный самум…

самум ли, хамсин, или гиббли —
все — красный песок, все — одно,
а те, что за это погибли,
песчинками лягут на дно.

оставь их, безумец, оставь их,
не надо, спасайся, не тронь,
в шатре Муаммара Каддафи
песок засыпает огонь.

беснуется ветер и воет,
шатается твой пьедестал,
так что же ты, лидер и воин,
песчаную бурую проспал?

что ж твой нефтяной наркотрафик
ничем никому не помог?
в шатре Муаммара Каддафи
сметает эпоху песок.

считают песчинки секунды,
как раньше считали века,
от Карфагена до Пунта
несутся мечты-облака,

подальше на север отправь их,
пожалуй, здесь кончено все,
шатер Муаммара Каддафи
кровавым песком занесен…

Посадил дед… печень.
Выросла печень большая-пребольшая!
Ходить, сидеть, и, самое главное, жить — мешает.
Важная вещь — печень.
Надо лечить. Да платить нечем.
Жалко, да кричи не кричи,
а бесплатно не помогут врачи.
Без денег посмотрят, конечно, не спеша, без кипешу,
Ну и рецептик какой подешевше выпишут.
Куда уж, мол, деду этому торопиться?
Пожил уж себе, можно остановиться.
Вот так на тот свет отправят,
вместо печени — печать на бумаге справят.
Говорят, что медицина бесплатная вроде
По Конституции,
Но раздавать деньги народу
Не по инструкции.
А дед-то был — работяга.
Всю жизнь одна и та же бодяга —
Шоферил, ездил в Псков и Тольятти,
Возил запчасти для сельхозпредприятий.
И за это имел он дома
Вымпел и грамоту от обкома,
Вазу и пепельницу от профкома,
И уважение друзей и знакомых.
Детишек пяток, внуки, снохи…
В целом, был созвучен эпохе,
В чистоте и порядке содержал грузовик.
Передовик.
Широко не жил,
Денег не скопил.
Пил.
А в больнице что — объяснять никто не будет —
Кругом, понимаешь, больные люди,
Дед постоял-постоял у крашеной стенки,
Посмотрел, как ходят пациенты да пациентки,
Да и пошел, как ему подсказали, в Управление,
Чтоб, значит, получить на лечение направление.
И печень понес, естественно, туда,
А куда ж без нее, теперь никуда.
А печень уже ждать не может,
Гложет его изнутри и гложет…
Пришел дед, а чиновник, естественно, занят,
Надо ждать, а сколько — Бог знает,
Присел дед прямо на ступеньках, на выходе
Чтоб полегче было дышать на выдохе,
А кругом ходят туда сюда всей нашей хорошей жизни виновники,
Важные и не очень чиновники,
Бумаги несут и просто так,
В общем, не до старика.
Вот так и прикорнул наш дед, тут же, на лестнице,
И вот то ли сон ему снится, то ли просто мерещится…
Глядь — а перед ним. мм-мм…, ну кто-то из этих…
То ли Путин, а то ли Медведев,
В общем, кто-то из них, поди разбери,
Хорошо хоть их два, а не три.
Ну и говорит ему этот, небольшого роста:
Понимаете, не все так просто.
Понимаете, у нас с деньгами не очень.
У нас еще Олимпиада в Сочи.
Ну, и еще одна-две маленьких войны намечаются,
С Украиной, или с Грузией,
На худой конец с Белоруссией.
Слава Богу, есть у нас еще добрые соседи,
которые с нами граничат.
Им, как и вам, от нас не сбежать!
Еще ЖКХ у нас, тоже проблема, но мы ее решаем….
Дороги, ну и всякое такое.
Но нефть дорожает!
Значит, зарплаты вырастут, пенсии, на три или даже процентов на семь!
Немного, но стабильно. Нельзя же, что б сразу всем…
Рожают, кстати, существенно больше,
Умирают пока не меньше (это не про вас, ха-ха),
Не все еще в порядке, конечно, но — это пока.
Ведь все-таки сегодня — у нас уже лучше, чем вчера!
А завтра будет совсем хорошо!
Но.. мне пора,
Простите, у меня делегация,
По поводу, как раз, модернизации
Здравоохранения.
В общем, вы — идите. Мы внесем в Думу закон —
Чтоб печень лечили бесплатно!
Потерпите немного — и возвращайтесь в больницу обратно.
И пошел дед оттуда со своею печенью
И со своею печалью,
Даже справки не взял с печатью,
Так и ушел, не солоно хлебавши,
Но кое-что понявши:
Раз нету пока закона —
умирать, значит, вполне законно.
Что он и сделал, без особого, прямо скажем, желания,
Но с гораздо большим после разговора пониманием.
Пожить бы рад еще —
Да пора на кладбище.
Купил в аптеке аспирин ненастоящий —
И сыграл в ящик.
Лег, полежал немного в коме —
И помер.
Не дождался дед принятия закона в Думе —
И умер.
Оставил детям да внукам квартиру —
И ушел с миром,
И вообще, все, что сделал — все осталось людям,
А Закон….
Его, скорее всего, так и не будет.

жизнь представилась мне в виде
кладбища моих иллюзий,
из меня не вышел лидер,
получился, значит, лузер,

так спокойнее, наверно,
слушать мирно звук гобоя
в редкой записи Мадерна
на виниловых обоях

пусть другие догоняют,
абы как, хоть к верху задом,
как угодно, вертухаи,
а меня не трожьте, гады,

гляньте, нету ли там дыма
догорающей Вандеи?
или это просто мимо
пропылили на тандеме?

крепко в руль вцепились руки
седоков велосипеда,
ну, быстрей за ними, суки,
я не еду, я не еду…

ах, Боже мой, какая малость:
забыться вовремя суметь —
и отойдут болезнь и старость,
и даже смерть, и даже смерть…