Из современной английской новеллы

— А я, знаешь, все размышляю о преступности. В последних известиях ни о чем другом не говорят. Очень от этого неуютно себя чувствуешь в доме. Вот почему мне так нравятся твои передачи. В последних известиях только и слышишь одни страсти. Я по опыту знаю, что преступления страшнее всего, когда их видишь по телевизору. Читать в газете тоже страшно, но не так, а когда жертвой становишься сам, оказывается, что и вовсе ничего страшного нет.

Идет передача

Первым после перерыва позвонил некий мистер Энтони.

— В психиатрии у нас заправляют двести тысяч молодых коммунистов, — заговорил он с горячностью. — Все беспорядки от них. Сами в бога не верят и другим не дают — норовят подсунуть что-то новое. Лезут людям в душу, а с этим шутки плохи.

Миссис Энтони сказала:

— Милый, а вдруг мистер Росситер думает иначе. Да и я, пожалуй, иначе думаю насчет нового. Вспомни, милый, хотя бы первый полет на Луну. Мистер Росситер, ведь с того дня, как наши возвратились с Луны, все мы уже не те, что раньше. Никогда не забуду, как Нейл высунул ногу из этой, как ее, капсулы, так она называется? Вроде как нащупывает ногой дно океана и не знает, глубоко или нет.

— А детская преступность? С одной стороны — психиатрия и коммунисты, с другой — детская преступность и наркотики, — сказал мистер Энтони.

— Детей-то мы, мистер Росситер, можно сказать, и не видим с тех пор, как поселились в передвижном доме. Да и соседей из других домов тоже. Думаешь иногда: а что они за люди, что у них на уме? Конечно, если бы они жили оседло, они бы чаще виделись с детьми, хотя это смотря какие дети, правда?

— Что вы хотели спросить, мистер Энтони?

— Лучше я спрошу за него, — сказала миссис Энтони. — Его отец оставил все свои сбережения моей золовке — считал, что ей одной столько не заработать, сколько нам вдвоем. Золовка вложила деньги в дом, а дом завещала Полицейскому спортивному обществу, чтобы в нем устроили спортзал, а когда она умерла, за похороны пришлось заплатить мужу, потому что денег после нее не осталось.

Муж перебил ее, срываясь на визг:

— Кто, интересно знать, заплатит за мои похороны, когда я умру? Не говоря уж о похоронах миссис Энтони, а у женщин похороны дороже — цветы, то да се. Мне вот что нужно знать, мистер Росситер: могу я отсудить деньги у спортивного общества?

— Что ж, вышлите мне копию завещания, и я направлю вас к хорошему юристу. И не забудьте дать Главному распорядителю ваш адрес.

— А во что мне это обойдется, интересно? В нашей милой Америке?

— Что ж, вы живете в свободной стране, если вам тут не нравится, вас никто не держит, — удрученно сказал мистер Росситер.

— Свободная, да в ней даром ничего не дают, а то он, возможно, и правда свободно сел бы в такси и уехал куда подальше, — сказала миссис Энтони.

— Сварите ему кофе, — сказал мистер Росситер. — И побудьте с ним рядом.

Рекламы и объявления

Мистера Росситера трясло. Миссис Росситер стояла рядом и пила вместе с ним кофе.

— Нет, как только язык поворачивается сказать, что похороны жены встанут дороже! Жаловаться, что пришлось заплатить за похороны сестры! Боже, какая мелочность прет из людей, когда ведешь передачи!

— Милый, а ты не думаешь завести права на вождение машины? По-моему, пора. Нельзя же рассчитывать, что я буду вечно за рулем. Ведь я могу умереть первой.

Мистер Росситер испепелил ее взглядом.

— Это еще что! — рявкнул он. — Ты сама не знаешь, что говоришь!

До конца перерыва они сидели молча.

— На что мы тратим жизнь? — сказал мистер Росситер. — Из недели в неделю ведем эту программу… М-да, прямо скажем, не тем мы предлагаем свои услуги, кто движет событиями.

— Те, кто движет событиями, мало нуждаются в наших услугах. В них больше нуждаются те, кто жертвы событий.

Идет передача

Позвонил мистер Тайлер.

— Доброе утро, мистер Росситер. Мне хотелось бы кое-что с вами обсудить.

— Я к вашим услугам.

— Мне, видите ли, нужен слушатель, помимо моей жены. Возьмем, например, такой вопрос, как наша внешняя политика. Я решительно не одобряю это недавнее решение о поборе в армию.

— Наборе, — поправила его миссис Тайлер.

— Наборе, то бишь. А впрочем, "побор" не такая уж неточность. Староваты мы, вы уж не обессудьте.

— Ему восемьдесят семь лет, мне — восемьдесят пять, — сказала миссис Тайлер. — Каждый год в ноябре мы выводим наш средний возраст, потому что оба родились в ноябре. Мы еще работаем, по три часа в день, но нам этого недостаточно.

— Счастливцы, кто занят работой все время, — сказал мистер Тайлер. — Учителя, писатели. Плотники и электрики — на почасовой оплате, но суть-то в том, что они не весь час проводят за работой. Если вы спросите, чего мне больше всего не хватает, я скажу: безусловно, возможности работать постоянно, все время, но постоянно можно заниматься лишь умственной работой, а нам с женой, увы, такая уже не по силам, исключая, естественно, чтение. На пенсии не то огорчает, что приходится во многом себе отказывать, а то, что сужается круг интересов.

— Так-так, продолжайте, — оживился мистер Росситер.

— Жена у меня стала прямо ходячей энциклопедией. Каждый день решает кроссворды. Говорит, что теперь это ей дается куда легче.

— Я набила руку, когда болела, — сказала миссис Тайлер.

— Она совсем не обращает внимания на свое здоровье, мистер Росситер.

— Нельзя же пугаться каждый раз, когда чихнешь, — сказала миссис Тайлер.

— Хватает ли вам пенсии на жизнь? — сказал мистер Росситер. — Напишите мне подробно, сколько вы получаете, какая у вас страховка, какие расходы. Дайте ваш адрес Главному распорядителю. Не исключено, что нам удастся найти для вас какие-то дополнительные источники дохода.

— Видите ли, их можно найти и ограничивая себя в чем-нибудь, — сказал мистер Тайлер. — Я прежде курил дорогие сигареты, а когда возросли налоги, перешел на самокрутки.

— Потом мы везучие, — сказала смеясь миссис Тайлер. — Как-то раз, давно уже правда, выиграли деньги в лотерее и вместе с еще двумя парами проехали из конца в конец всю страну — у нас тогда была роскошная машина, и у них такие же. Ах, что это было за удовольствие. Каждый вечер, если удавалось проехать намеченный кусок пути, мы вылезали из машин и бросали что-нибудь в воздух. Мужчины — серебряные доллары. У нас, жен, монет не было, так что мы швыряли туфли. Дороги попадались разбитые, машины то и дело застревали, колеса буксовали, и колдобин от этого становилось еще больше, так мы, жалея наши замечательные американские машины, катили по выжженным солнцем лугам, по прерии, и не могли налюбоваться просторами нашей земли, которые видели в первый раз. Да, мы тогда и веселились, и дурачились напропалую — и живы все до сих пор.